Страница 63 из 84
Гром заскулил, пытаясь поймать взгляд Олле: можно?
— Следи, — крикнул Олле.
Он был весь в азарте боя. По своему характеру Олле в принципе не способен был причинять боль даже тем животным, которых отлавливал для ИРП, но сейчас ощущал чувство мести, и оно не казалось ему противоречащим морали. Он бил воплощенное зло, ибо что значит гангстер Джольф без анатома Эдварда? В свите чистейшего-в-помыслах анатом потому и назывался так, что владел методами причинения страдания, знал, куда давить, чтобы жертва была на пределе потери сознания от болевого шока, знал, куда бить, чтобы выключить сознание на время или навсегда.
— Один раз достать! — поднимаясь, Эдвард затряс головой, глаза его утонули в нависших веках.
— Давай! У тебя фэйс еще не тронут.
Олле уклонился от кулака, сделал шаг навстречу и неуловимым для глаз ударом ороговевшей ладони снизу рассек анатому подбородок. Он двигался втрое быстрее Эдварда, массивное тело охранника моментами казалось ему почти неподвижным.
Нури возник в дверях, стряхивая с себя штукатурку. Он охватил взглядом поле сражения и остался доволен: именно в этот момент Эдвард, помраченно мигая, рухнул, сотрясая мебель.
— Сержант надолго вышел из строя, отличный парень! — переступая через лежащих и стонущих, Нури подошел к двери в кабинет Джольфа, надавил, потрогал ручку: — Надо взрывать.
— Обойдемся.
Олле приволок «Спазм», центнер чугунной отливки, не имеющей художественной ценности.
— Я только теперь понял, зачем она нужна. — Олле, держа «Спазм» под мышкой, разбежался и трахнул по замку. Двери распахнулись.
Кабинет Джольфа был пуст. Пусто было и в прилегающих покоях. Олле откинул занавес, скрывающий двери лифта, послал вызов, услышал глухой взрыв вверху и шум падения кабины.
— У него на крыше всегда дежурит вертолет с пилотом. Ну, да никуда он не денется — автоматика-то не работает.
— Уйдет он, Олле! Крикун уже иссяк.
— Иссяк?! У Джольфа на побережье запасное убежище. Если он уйдет, наша диверсия потеряет смысл…
Последнюю фразу Олле произнес уже на бегу. Он несся громадными прыжками, хватаясь на поворотах за стены и колонны, несся в парк, где на поляне лежал орнитоплан.
— Бесполезно! — Нури подбежал, когда Олле уже был в седле, и помог ему застегнуть браслеты. — Против вертолета эта птица бессильна. Жаль, не предвидели, его б ракетой…
Аппарат задрожал, ему передавалось состояние пилота. Олле спрятал ладони в оперении, поднял оба крыла вверх, и они сомкнулись у него над головой.
— Святые дриады, если не я, то кто! — В два взмаха он взметнул машину в воздух. Завыл, захлебнулся воем Гром. Сверху донесся крик Олле:
— Утешься, Гром, малыш. Пока мы живы, смерти нет!
Олле набирал высоту, усиливая взмахи своей силой, и она казалась ему неисчерпаемой: выше, выше! Вертолет он увидел неожиданно метрах в двухстах ниже себя. Джольф шел в сторону океана. Олле забирался все выше, понимая, что его вот-вот заметят, ибо заря высветила его первыми лучами. Встречный бриз от океана замедлял скорость, но облегчал подъем. Олле следовал за вертолетом вдоль побережья, угадываемого по белеющей полосе прибоя. Дворец Джольфа и здание кислородного завода скрылись за горизонтом. Олле еще не знал, что он будет делать, его спортивно-прогулочный аппарат имел сугубо мирное назначение и ни в коей мере не был приспособлен к драке. Слегка снижаясь, Олле перешел в горизонтальный полет, он легко следовал за вертолетом параллельным курсом. И его заметили.
Вертолет завис и стал набирать высоту, его сферическая пластиковая кабина повернулась вертикальной прорезью к Олле, и ствол пулемета в ней, тонкий и длинный, задвигался. Пока что Олле был под защитой мерцающего диска винта, но при первой возможности, вот сейчас, Джольф срежет его пулеметной очередью или изрубит… Олле планировал точно над винтом, вертолет приближался с устрашающей быстротой. До смертоносного диска оставалось двадцать, потом десять метров. Страха не было, была уверенность, что Джольф не уйдет.
— Пока мы живы… Вспомни убиенных экологов, Джольф!
Олле привстал на сиденье орнитоплана, застонав от страшной боли, вырвал из крыльев обе руки вместе с браслетами и приросшими к ним синтемышцами и толчком выбросил себя из аппарата. В каком-то сумасшедшем движении он еще успел заметить, как рухнул сверху аппарат, ломая лопасти вертолета, и как мгновенно синей радугой разлетелись брызги подкрашенной глюкозы — голубой крови его чудесной птицы. Олле весь сосредоточился на одной мысли: войти в воду вертикально, ногами вниз. И это ему удалось. Опускаясь в черную глубину, он видел, как неподалеку, быстро теряя очертания, погружался вертолет.
Олле вынырнул, работая ногами, рвущая боль в предплечьях и запястьях не хотела уходить. Он видел — руки у него целы, знал, что боль — это реакция на разрушение крыльев, ведь аппарат на время полета включался в нервную систему пилота. Но боль обездвижила руки, и Олле не мог даже сбросить браслеты. Он лег на спину, качаясь на малой волне, берег скрывался в туманной дымке, спешить было некуда.
Океан дышал, как живое существо, безмолвное в этом прохладном утре. Семья чистильщиков просыпалась на берегу от утренней росы. Люди вылезали из своих тележек, выпускали воздух из матрасов и, зябко ежась, брели к воде сполоснуть лица. Рокот донесся сверху, и они увидели над океаном черный вертолет и большую птицу над ним, розовую в первых лучах, еще не коснувшихся воды и берега. Они видели, как, сложив крылья, птица сверху ударила по вертолету и сломала ему винт, и вертолет, нелепо махая уцелевшей лопастью, рухнул в океан.
Чистильщики переглянулись и увели свои тележки с пляжа подальше в дюны. Мало ли что может случиться: приедут на ревущих машинах, схватят, станут задавать вопросы, угрожать, гнать от берега. Чистильщика всякий обидеть может.
Они видели, как из воды выполз на коленях странный человек, длинные руки его неподвижно висели. Выполз и остался лежать вниз лицом на мокром песке. Они смотрели и тихо советовались: подойти, помочь? Боязно, конечно, но ведь человек…
И внезапно от прибрежных валунов возник огромный черный зверь. Он двигался прыжками на толстых лапах и шумно дышал, вывалив красный язык. Зверь подбежал к лежащему, засуетился, заныл тонко. Человек поднялся на колени, потом на ноги, и они ушли в дюны, человек и зверь.
Нури достал гостевой билет — результат невероятных усилий Хогарда. Билет был заодно и пропуском в столицу: все магистрали были перекрыты отрядами лоудменов, их черные машины образовывали непроницаемые дорожные пробки.
Нури спешил. Норман не выходил на связь уже вторую неделю, Олле тоже не давал о себе знать, накопилась целая коробка кассет с записями. Нури подчинился тогда решению штаба армии Авроры остаться на связи с Ферро, но сейчас это решение казалось ему неоправданным, а привлечение его к диверсии против Джольфа смотрелось как некая уступка его темпераменту. И сразу же после завершения операции он был вынужден вернуться к себе.
Пророк Джон, как узнал Нури из сообщения кибера Ферро, закончил подготовку к перевороту и не сомневался в успехе. Это ощущалось и в наглой самоуверенности агнцев божьих, проверявших документы на дорогах, и в безлюдности притихших городков, мимо которых мчался лимузин Нури, и в той лихорадочной спешке, с которой правительство издавало законы. Закон об организации приходов на предприятиях взамен профсоюзов — в каждом священник и кибер-секретарь; закон о принятии присяги на верность фирме; закон, объявляющий язычество ересью, караемой заключением на срок, достаточный для обращения в веру истинную. Правительство объявило было, что замурует бездействующие линии метро, но решение это после эпизода с отключением электроэнергии пришлось отменить. Это доказывало, что армия Авроры превратилась в силу, способную ограничивать произвол власть имущих. После захвата резиденции Джольфа и одновременных ударов по местным филиалам гангстерский синдикат потерял значение как сила, противостоящая язычеству. Во всяком случае, Джольф-5 на смену четвертому не появился.