Страница 24 из 101
«Запомните самое главное в написании программ…» Аудитория вздрогнула и приготовилась записать большое откровение. «…Программу надо писать простым карандашом. Желательно мягким — он легче стирается. И под рукой обязательно должен быть ластик. Если начнете зачеркивать — будет сплошная мазня».
Преподаватель сказал это серьезно, он даже обиделся, когда кто-то из девчонок рассмеялся. А Сергей воспринял это всерьез. Он вечером того же дня купил цанговый карандаш с встроенной точилкой и набор запасных стержней к нему.
Описанная в курсовой модель превращалась в нечто осязаемое. Потому что верно составленный алгоритм — это уже полдела. «Главное — алгоритм, по правильному алгоритму, — говорил тот же самый преподаватель, — и коза запрограммирует». Числа рождались в прямоугольниках операций, перетекали по ветвям связей, двоились, накапливались, тикали неслышно счетчики циклов.
А когда глаза устали от белой бумаги и соображать стало гораздо труднее, Сергей сделал перерыв. Он потянулся, походил по комнате, довольный сделанным за сегодняшнее утро. «Могу ведь», — подумал Сергей. Ощущение собственной силы и удачливости приятно плескалось в нем. «Главное — алгоритм», — вновь вспомнил он. Главное — составить правильный алгоритм. В чем-то Гриша, конечно, прав: алгоритм нашей жизни, пусть постоянно развивающийся и меняющийся, уже заложен в каждом из нас. И никуда от него не деться. Его легче сломать, чем исправить.
«Проведем маленькую гимнастику для ума», — вслух сказал Сергей. Чувство силы, ощущение, что он не может не добиться успеха, по-прежнему было с ним. Он оторвал лист распечатки и начал набрасывать блок-схему следствия по делу «легиона». Путей было два: от продавщицы из «Радуги» или от Андрюшиной компании. О продавщице Сергей знал мало: фамилию, инициалы. Хотя, может быть, на самом деле книги Андрюше поставляет и не она вовсе, а наштукатуренная особа из художественного отдела. Или грузчик из подсобки. Или директор. Мало ли кто еще может быть. Про компанию… Совсем ничего? «Два раза в неделю — в среду и пятницу, хоть землетрясение: кеды в мешок и ходу», — так сказала Светка об их тренировках. Не в секции. И не на улице — начали еще по снегу. И время какое-то странное. Хотя, пока Анатолик подрабатывал сторожем в школе, мы тоже по ночам в волейбол играли. В этом что-то есть. Но почему только эти два дня? Это же не секция. Тренер занят? Или спортзал? А что, вполне логично: в остальные дни или плановые тренировки, или зал сдан какому-нибудь предприятию в аренду. Правда, школ в городе, наверное, не меньше сотни. Знать бы хоть, в какую сторону он ездит. Неужели ничего не знаю? Сергей напрягся и вспомнил, как на его глазах суетился Андрюша недели две назад. Он никак не мог найти футболку, выстиранную Светкой, и ворчал, бегая по квартире, что так всегда: к чему Светка прикоснется, потом хоть с собаками ищи, и что футболка была совсем чистая, нечего было ее лишний раз стирать. А Светка, успокаивая его, сказала, что у него еще полно времени. А он ответил… Что же такое ответил? Он сказал: «Времени у меня вовсе не осталось. Если трамвая хоть десять минут не будет, точно — опоздаю». Теперь бы еще вспомнить, в котором часу это было. Ну-ка, ну-ка! Они со Светкой собрались тогда в кино. Последние сеансы двухсерийных фильмов в «Сапфире» начинаются в восемь сорок или восемь сорок пять. В тот раз они вышли следом за Андрюшкой, не спеша дошли, успели съесть по мороженке, и тут начали пускать в зал. Значит, убежал Андрюша минут без пяти восемь. До остановки ему минуты четыре, десять отводил на запас, еще пять положим на то, чтобы дойти от трамвая до зала. Значит, двадцать минут на трамвае. В какую сторону? Неизвестно. Но это уже кое-что.
Сергей выписал из телефонного справочника школы, до которых можно было доехать вычисленным маршрутом. Их оказалось не много. Потом он долго собирался с духом и позвонил в первую школу.
— Вас беспокоят из профкома авторемонтного завода, — выдохнул он заготовленную фразу. Ощущать себя самозванцем было крайне неуютно, и Сергей не убирал левую руку с рычага, чтобы, как только его неуклюжую ложь разоблачат, сразу дать отбой.
— Очень приятно, — ответили ему, — слушаем вас.
— Мы бы хотели арендовать спортзал для волейбольной секции.
— Мы тоже, — грустно ответила ему женщина с другого конца провода. — Только у вас есть для этого деньги, а у нас нет. Так же, как и спортзала.
Сергей извинился и дал отбой.
Второй звонок дался ему легче. В этой школе спортзал сейчас ремонтировался. «Позвоните поближе к сентябрю, там видно будет», — сказали ему.
Вряд ли Андрей с приятелями бегал среди ведер с известью.
«Можем сдать под аренду только на воскресенье, в остальные дни у нас свои секции», — сказали в третьей. И спросили, нельзя ли договориться и отремонтировать станок из мастерских.
Еще в двух школах директора были в отпуске, и исполняющие обязанности вести переговоры по такому щекотливому вопросу отказались.
Услышав в ответ на свой вопрос: «Готовьте письмо», — Сергей вначале не понял.
— Обычное письмо, первый раз, что ли, снимаете? Просим предоставить… Наш расчетный счет… и так далее. Когда привезете?
— Я хочу уточнить, — Сергей всерьез чувствовал себя участником деловых переговоров. — Нас устраивают только два дня: среда и пятница.
— Как ни странно, нас тоже.
— Отлично, — сказал Сергей. — Я подготовлю письмо и завтра же подъеду. Кстати, у вас нет вакансии ночного сторожа? Меня просили поискать работу. Одному студенту.
— Нет, спасибо. Студентами мы уже сыты по горло. Одного взяли, не знаем теперь, как избавиться.
— Прошу прощения, я не хотел сыпать вам соль на рану.
— Ладно. Только с письмом не тяните.
Возвращаться за письменный стол не хотелось. Сергей еще пошарил в телефонном справочнике, нашел комитет комсомола книготорга.
— Здравствуйте, — сказал он в ответ на нежное «алло» и представился первой пришедшей на ум фамилией: — Симуков говорит. Мне нужно уточнить, сколько у вас комсомольцев в «Радуге».
— Простите, я не совсем поняла, кто говорит? — робко переспросила девушка.
— Симуков, — Сергей постарался произнести это с укоризною: как это, мол, такую фамилию сразу не разобрать.
— Ах, да, извините. Я сейчас уточню. Одну минутку. Зашуршала бумага.
— Вот, пожалуйста: в магазине «Радуга» работает два комсомольца — обе продавщицы. Только одна из них в декрете.
— А некомсомольцы есть? Молодые? — Сергей никак не мог найти подходящий термин.
— Несоюзной молодежи в магазине «Радуга» нет, — бодро доложила девушка. Она пыталась еще рассказать, что у них комсомольцы «Радуги» объединены в одну организацию с какими-то другими магазинами, но Сергей перебил ее и попрощался.
— Спасибо. До свидания, — и не удержался, схулиганил: — Работайте.
Значит, Зотина М. И. Надо было заодно узнать и как ее зовут. Умница Белл — знал, что изобретать. Белл умница, да и я не дурак, верно? Он вернулся к столу, врисовал в квадратики следственного алгоритма номера «подозрительных» школ и фамилию продавщицы и вновь взялся за блок-схему модели.
«Наверное, у нас со Светкой и впрямь что-то кончилось. Оно ушло, и я даже не заметил, когда. Просто вдруг обнаружилось, что смотреть на экран гораздо интереснее, чем целоваться в темноте зрительного зала. Это не главное, конечно, но есть и это. И меня стала раздражать ее манера говорить. И то, как она выщипывает брови. И много еще чего стало вдруг раздражать. Даже то, что раньше как раз нравилось. И ничего тут не сделаешь. Чем раньше мы разбежимся, тем лучше. Кому лучше? Мне — да, а Светке? То-то и оно. Вслух я называю ее разными ласковыми именами, а про себя только так: Светка. А раньше? Не обращал внимания».
Этого мальчишку Сергей уже видел однажды. Он тогда тоже был у Светки, к Андрею пришли приятели, и этот был среди них. И почему-то запомнился. Может, потому, что всем все объяснял. И делал это слишком громко.
Он все делал громко: смеялся, и вставал со стула, и демонстрировал новую китайскую авторучку, даже на часы — электронные, очень плоские, со множеством управляющих кнопок, каждый час напоминающие о себе пронзительной восточной мелодией, смотрел тоже громко, обязательно брякнув просторным индийским браслетом. Их пришло тогда человек пять… Сергей напрягся, припоминая, — да, точно, пять, считая Андрея, но остальные тихо сидели по углам, по крайней мере, пока Светка не увела Сергея в свою комнату. Да и через плотно закрытую дверь слышались ленивые, растянутые фразы, которыми этот мальчишка комментировал музыку. И еще запомнилось, что Андрюшка изо всех сил старался тогда так же тянуть слова, и забрасывать ногу на ногу, и высоко вскидывать руку, чтобы посмотреть на часы — только не «Сейку», а механический «Полет». Сергей сказал тогда об этом Светке, но та ответила, что неизвестно еще, кто из них кому подражает, и что у ребятишек всегда так, и вообще нечего тратить время на обсуждение всяких глупостей.