Страница 47 из 58
Удивительно, что, несмотря на явную маску Гара–яки, в толпе на мой вопрос, кто это такой, ответили, что это Брахман, или Брахма, и у него два лица, потому что он видит прошлое и будущее. А назавтра и в монастыре уже упомянутый гид объяснял мне, что персонаж этот — Махабрахман: «…театральное, — подчеркнул он, — воплощение Махабрахмы, творца мира». Он же сказал, что у «настоящего Махабрахмы» «на самом деле» четыре лица, но здесь уж, мол, изобразили только два. И первое, мужское — грозное, а в женском лице запечатляются такие черты Махабрахмы, как милосердие, доброта, мягкость и т. п. Так или иначе, подтвердился двойственный характер персонажа: устрашителя, с одной стороны, и хранителя–защитника — с другой. А именно это — специфическая, как мне представляется, черта Гара–яки в отличие от многих других сингальских демонов. Не случайно, в частности, считается, что присутствие его маски (или статуэтки, которые тоже иногда делают) в доме допустимо, безопасно, тогда как никто, пожалуй, не поместит у себя маску Махасоны, демона кладбищ, или Калукумары (Черного царевича), смертельно опасных по своей сути.
Обычно трактовку ритуала с участием Гара–яки увязывают с мифом об инцесте, известным как миф о Гири–деви. Главное содержание его сводится к следующему: у царя с царицей в одной из стран Индии родились дочь и сын (вариант — в другой последовательности — сын и дочь), которым от рождения было предначертано вступить в будущем в преступную половую связь. Как ни старались родители изолировать детей, предотвратить их встречу, предсказанное сбылось. Сознавая позор и ужас случившегося, сестра покончила жизнь самоубийством, а брат превратился в кровожадного, ненасытного демона. Во всех своих деталях миф достаточно сложен и многозначен: здесь прослеживаются черты известных типических фольклорных сюжетов (космогонического, «царского» и т. п.), а также и обычная схема «демонических легенд» сингалов. Любопытно осмысление имен героев мифа: имя царевны — Гири–деви — можно перевести как «богиня/царица гор»; имя ее брата — Дала–кумара — в современной народной этимологии трактуется как «клыкастый царевич», хотя, может быть, первоначально оно означало нечто иное, например, «царевич вод» (сингальский язык позволяет и такое истолкование).
Однако следует подчеркнуть, что реально нет прямой связи между мифом, который является как бы историческим толкованием возникновения персонажа Гара–яки, и непосредственным ритуально–магическим смыслом обрядов с участием данного демона. Само содержание легенды о Гара–яке, видимо, не обязательно изображается театральными средствами в этих обрядах. Наиболее существен, на наш взгляд, в ритуальном плане сам выявленный магический статус персонажа, и в случае с Гара–якой в наблюдавшихся мною обрядах на первом месте, безусловно, функция защитника, опекуна, хранителя (в этом как раз его совпадение с самим Вишну).
В ритуале, наблюдавшемся мною во время тойила в Полгасовите, как описано выше, Гара–яка выступал прежде всего как добрый домовой, а в обрядах беланвилльской перахяры это его основное качество не только было подтверждено, но функция хранителя подтвердилась неоднократно и в еще более обобщенном смысле и даже на более высоком уровне. Видимо, исторически это сложный образ.
Возвращаясь к самой перахяре, стоит добавить, что была она похожа еще и на парад важнейших элементов традиционной народной культуры театрально–зрелищного свойства. И все–таки главным было именно это: настойчивое, серьезное желание заручиться всей возможной поддержкой, в русле магических представлений, для преодоления всякого рода зла и обретения блага, то есть сохранения самой жизни, здоровья, достатка.
Наблюдение за этим праздником убеждало еще и в том, что устройство и проведение ритуалов и обрядов в живой и развитой народной практике гораздо менее консервативный процесс, чем это иногда представляется исследователям. В этой области тоже возможно творчество, варьирование, хотя, разумеется, оперируют элементами определенной валентности в магико–символическом смысле. И все–таки жрецу явно «не заказана» известная доля выдумки, «самодеятельности». Это мне пришлось заметить не только в культовых ритуалах, но и в свадебном обряде. Тем более такое театрализованное зрелище, как перахяра, по–видимому, даже диктует необходимость определенной доли творческой самостоятельности и новых подходов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотя сингалы преобладают численно и как этнос среди прочих, проживающих на острове Ланка, и как буддисты среди представителей различных вероисповеданий, все–таки Шри Ланка, страна хоть и небольшая, является ярким примером полиэтничного и поликонфессионального общества. И буддизм здесь на всем протяжении своей истории так или иначе вынужден был сосуществовать с другими религиями и различными народными верованиями, распространенными как в собственно сингальской среде, так и у других ланкийских народов. Мы уже показали, что комплекс религиозных воззрений современных сингальских буддистов включает кроме самого буддийского учения и культа еще и другие культы, связанные с верой в покровительство богов, влияние небесных тел и демонических существ. Достаточно сильны в Шри Ланке и позиции индуизма, основной религии местных дравидов. По происхождению буддизм и индуизм родственны: обе религии своими корнями уходят в древнейшую религию Индии — брахманизм, да и развитие их на протяжении веков происходило не без взаимного влияния. Имеют они и некоторые общие догматы, например, о бесконечности перерождений по закону кармы. Индуизм особенно укрепился на Ланке в средние века. Религия современных индуистов Шри Ланки — это преимущественно шиваизм, с некоторым своеобразием культовых форм по сравнению с религиозной практикой родственных народов Южной Индии.
С VIII в. н. э. на Ланку проник ислам, принесенный сюда арабскими купцами, влияние и даже, можно сказать, господство которых во внешних торговых связях острова продолжалось до XVI в. В настоящее время ислам по численности своих адептов занимает в обществе Шри Ланки третье место: среди них большинство составляет малая этническая группа мавров, принадлежит к ним некоторая часть тамилов, малайцев, а также малочисленные выходцы из разных мусульманских стран.
Немалую роль в жизни страны сыграло в свое время и в определенной степени продолжает играть и теперь привнесенное в ланкийскую среду европейцами христианство. Первыми христианами на Ланке были португальцы, чьи корабли появились возле берегов острова в 1505 г. За военными моряками последовали и купцы и миссионеры. Междоусобица местных правителей в то время и экономическая слабость разрозненных государств способствовали успехам первых европейских завоевателей Ланки, но все же захватить весь остров им не удалось. Тем не менее и политическое, и экономическое, и культурное влияние португальцев было значительным даже на тех территориях, которые формально оставались от них независимыми. Господство португальских колонизаторов продолжалось до середины XVII в., когда постепенно их стали теснить новые завоеватели — голландцы, и уже к 1658 г. они полностью изгнали с острова европейских соперников. Голландцы, однако, тоже не смогли завладеть всей территорией страны, но и они основательно внедрились в сферу хозяйственной жизни острова, держали ключевые позиции во внутренней торговле. Они же внесли существенные изменения в социально–экономические отношения традиционного общества, ввели в обиход новинки научного и культурного плана.
И, наконец, во второй половине XVIII в. свои «права» на колонизацию благодатного острова в Индийском океане заявили и англичане. За короткий срок, полностью — к 1796 г., им удалось изгнать голландцев с земли Ланки. И только англичане смогли овладеть страной целиком: это случилось в 1815 г., когда пал последний оплот местной власти, сингальское Кандийское царство во внутреннем горном районе острова. Английское колониальное господство удержалось на Ланке до середины XX в.: только в 1948 г. страна стала уже не колонией, но доминионом Великобритании, а в 1972 г. обрела статус независимой республики.