Страница 107 из 126
Поэтому нельзя сводить, как это делалось во многих изданиях советского периода, совместную работу Орлова с Рейли другими представителями спецслужб Антанты к банальному шпионажу. Кстати говоря, добываемую информацию о замыслах немцев в Петрограде и на фронтах и Орлов, и союзнические разведчики доводили до советского командования. Шла война, и кайзеровская Германия была общим врагом, в противодействии ей сходились, пусть и временно, интересы советских властей, антантовских специалистов тайной борьбы и подпольных организаций, подобных орловской.
Для работы по «немецкой линии» Орлов завербовал сотрудника германского консульства в Петрограде Вальтера Бартельса. Видимо, о нем идет речь в процитированном нами фрагменте письма Орлова Дзержинскому. Но Орлов не сообщил своему неофициальному начальнику, что не только получает от немца важные сведения, но и сам снабжает Бартельса информацией, в частности о большевистской пропаганде в Германии и причастности к этому советского посла Йоффе. На процессе В. Г. Орлова в Берлине в 1929 году допрошенный в качестве свидетеля Бартельс показал:
«Действительно, Орлов дал чрезвычайно ценные сведения… Все сообщенное Орловым подтвердилось. Никогда он не спрашивал, не просил и не получал денег за свои услуги».
Контакты с Бартельсом союзники, и в частности французы, оценили по-своему — хоть и пользовались полученной через него информацией, но Орлова занесли в «черный» список германских шпионов. Вместо обещанных орденов и других наград закрыли навсегда ему въезд во Францию и многие годы держали под агентурным наблюдением, о чем свидетельствуют материалы совсем недавно возвращенного на берега Сены архива французской разведки.
Из-за нелепой случайности в конце сентября 1918 года (в книге Орлова об этом рассказано подробно) чекисты вышли на «товарища Орлинского», и ему удалось бежать из Петрограда только благодаря усилиям Бартельса. При нелегальном переходе границы Орлов получил ранение в живот, но остался жив и в феврале 1919 года вступил в ряды Добровольческой армии. Так закончился советский период деятельности следователя.
В ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
Залечив полученную рану в одном из варшавских госпиталей, — собрав у знакомых кое-какие деньги на дорогу, Орлов решает пробираться в Одессу, к добровольцам. Одолев в одиночку далеко не безопасный путь, в начале февраля 1919 года он уже шагал по улицам города, отыскивая штаб белых войск. Надо полагать, что в штабе нашлись офицеры, знавшие Орлова лично либо осведомленные о его деятельности. Обычно к лицам, которые прибыли из-за линии фронта, относились с недоверием, проводилась необходимая в таких случаях проверка. Вся эта процедура закончилась для Орлова довольно быстро, и 6 февраля командующий войсками Добровольческой армии одесского района генерал Александр Сергеевич Санников назначил его начальником контрразведывательного отделения своего штаба.
До вступления Орлова в должность контрразведки здесь фактически не существовало. На агентурную работу, основу любой спецслужбы, отпускались столь незначительные суммы, что о реальных и успешных действиях вообще не стоило и говорить. Приходилось уповать на органы безопасности французских интервенционистских войск. Орлов смог убедить командование, что такое положение недопустимо. Поддержанный начальником штаба полковником Неймирок, он добился для начала увеличения в четыре с лишним раза штата сотрудников наружного наблюдения, расходов на вербовку и работу с секретными сотрудниками. Результаты не пришлось долго ждать, Агенты Орлова проникли в подпольную организацию «Моревинт» («Молодежный революционный интернационал»), «Объединенный Совет Южно-Русской коммуны анархистов», а через него вышли на областной комитет большевиков и типографию газеты «Коммунист», выходившую на русском, польском и французском языках. Тираж только французской версии газеты составлял пять-шесть тысяч экземпляров, плюс листовки, предназначенные для офицеров и солдат иноземных войск.
Естественно, была почва для сотрудничества между белогвардейской и французской контрразведками. Они, что называется, на своей шкуре убедились в действенности большевистской пропаганды, на которую коммунистический центр в Москве не жалел денег. Поток воззваний к французским и греческим солдатам шел и из Константинополя, где большевикам удалось создать неплохую полиграфическую базу и наладить транспортировку печатной продукции в Одессу.
На второй областной большевистской партийной конференции секретарь обкома Иван Смирнов-Ласточкин призвал удесятерить усилия по разложению войск противника, и все присутствующие поддержали докладчика. Еще в Москве, перед убытием на подпольную работу, Ласточкину указали, что следует создать специальную организацию для работы в войсках интервентов. Так появилась воспетая в историко-революционной литературе Иностранная коллегия, состоящая из национальных секций: французской, сербской, польской, румынской и греческой. В Одессу по заданию ЦК РКП(б) прибыла французская коммунистка Жанна Лябурб и энергично включилась в пропагандистскую работу. Под влиянием большевистской агитации французские войска стали постепенно разлагаться, что в высшей степени волновало и нервировало их командование.
Начальник штаба французского контингента полковник Фрейденберг и начальник 2-го бюро (разведка и контрразведка. — А. 3.) майор Порталь беспрерывно посылали в Париж донесения об усилении брожения среди военнослужащих. Перед лицом реальной угрозы восстания воинских частей французская контрразведка «забыла» о ярлыке германского шпиона, который она же навесила на Орлова в Петрограде, и усиленно укрепляла контакты с ним.
Проанализировав всю добытую агентурным путем информацию, контрразведчики пришли к выводу о необходимости проведения совместной операции. 1 марта удалось арестовать Жанну Лябурб и еще нескольких членов Иностранной коллегии и активистов из числа французских моряков и солдат. Десять человек, по приказу французского командования, были ночью расстреляны. Скоропалительные, бессудные действия коллег вызвали недовольство у Орлова как у юриста, а теперь и специалиста в области тайной борьбы. Нельзя исключать, что среди расстрелянных мог быть и его агент, от которого тянулась ниточка к руководителю подполья Ивану Ласточкину. Но французы не реагируют на критические замечания, давая понять, кто в городе хозяин.