Страница 59 из 101
— Сколько раз я тебе говорил, что лук в твоих руках как коромысло! — набросился на брата Игорь. — Не умеешь как следует стрелять и не учишься! Как я теперь доберусь до него?
Игорь злобно выругался.
Часть переяславцев бежала вместе со своим князем, но многие укрылись за стенами Глебова. Желая задобрить Игоря, глебовяне выдали ему весь полон, пригнанный к ним дружинниками Владимира Глебовича.
Вышеслав пожелал узнать, что Игорь намерен делать дальше.
— Дождусь курян и возьму Глебов приступом.
— Не делай этого, — запротестовал Вышеслав, — разве повинны глебовяне в злодеяниях князя своего? За что ты их-то наказать хочешь?
— Оставь меня, Вышеслав. — Игорь поморщился как от зубной боли. — Не до милосердия мне ныне, я мести хочу! Кровь за кровь, смерть за смерть!
Вышеслав заглянул в жестокие глаза друга и, не сказав больше ни слова, удалился.
С приходом курян пеший полк Игоря увеличился вдвое.
Город Глебов был построен отцом Владимира, Глебом Юрьевичем. Юрий Долгорукий, стараясь утвердиться в Южной Руси, раздавал своим сыновьям города в Приднепровье. Воинственному Глебу достался Переяславль. Желая оградить свое княжество от не всегда дружественных Ольговичей, Глеб Юрьевич возвел на реке Стырь укрепленный град, назвав своим именем.
Северским князьям пришлось в полной мере оценить прочность бревенчатых стен Глебова, высоту валов и глубину рвов, наполненных водой из Стыри. Глебовяне и запертые вместе с ними переяславцы, поняв, что пощады им не будет, сражались отчаянно.
Во время одной из вылазок осажденные опрокинули Игоревых ратников и гнали их до реки. Был тяжко ранен Бренк. Храбрые куряне во главе с Всеволодом с трудом загнали неприятелей обратно в город.
Игорь свирепел, видя, как погибают его лучшие гридни. От него доставалось и Всеволоду, и Вышеславу, и Вышате Георгиевичу. Игорю казалось, что воеводы действуют нерасторопно, воины бьются вяло и неохотно. Он был недоволен всеми штурмами, поскольку то и дело приходилось хоронить своих убитых, а город стоял.
Как-то наблюдая со стороны за очередным приступом, Игорь не выдержал и тоже схватил лестницу. Последовавшие за ним дружинники помогли Игорю приставить лестницу к стене.
Вышеслав схватил Игоря за руку, видя, что он намерен лезть наверх.
— Опомнись, княжеское ли это дело!
Игорь вырвал руку и сверкнул злой усмешкой:
— Кровью боишься запачкаться, боярин? А я не боюсь!
И стал карабкаться по лестнице, прикрываясь щитом. Вышеслав негромко выругался и последовал за Игорем. Этот штурм стал последним.
Куряне, путивляне, трубчевцы и новгородцы, увидев Игоря на стене, валом повалили за ним. Ломались лестницы, люди срывались вниз с семисаженной высоты. Однако яростный порыв, по примеру князя, был так силен, что стена была преодолена. Битва перекинулась в город. В узких улицах и переулках завязывались ожесточенные схватки. Горожане всеми силами старались остановить врагов, погибая в неравной сече.
На место павших мужчин становились женщины и подростки. Их тоже рубили без милости рассвирепевшие от крови победители. Опустился вечер.
Глебов стоял с распахнутыми настежь воротами. Улицы были завалены трупами. Тяжелый запах крови висел над городом.
Игоря вынесли из Глебова на щите.
Удар топора пришелся по шлему, рассадив ему лоб над левой бровью. Игорь долго был в беспамятстве, а когда очнулся, то потребовал священника, чтобы исповедаться. Он был совсем плох и с трудом мог говорить.
Священник пришел, и они остались в шатре вдвоем.
Всеволод приказал предать обезлюдевший Глебов огню.
В ночи разгорелся гигантский кострище, зловещие сполохи от которого вздымались выше самых высоких сосен. Ветер раздувал пламя. Город сгорел дотла.
Утром северские рати потянулись по равнинному бездорожью обратно к Сейму.
Чуть живого Игоря везли на возу.
Вышеслав, ехавший верхом рядом с повозкой, с грустью и состраданием смотрел на мертвенно-бледное лицо друга, обмотанное окровавленными тряпками.
До Новгорода-Северского добирались долго. Игоревы гридни не торопили лошадей по плохим дорогам, чтобы не растрясти раненого князя.
Ефросинья бледная и испуганная встретила мужа, которого на руках внесли в терем и уложили в опочивальне.
Игорь был в сознании и сразу попросил пареной моркови.
Служанки мигом принесли своему господину его любимое лакомство. Принесли и очищенных от скорлупы орехов, чтобы рана лучше заживала, и клюквенного киселя для аппетита, и сладкого изюма для поддержания сил.
Лекари, как хозяева, расположились в соседнем покое. Всё, что они требовали, немедленно исполнялось слугами.
Всеволод успокаивал Ефросинью:
— Брат у меня как дуб крепок, оклемается!
Он задержался в Новгороде-Северском, отправив домой свою дружину.
Через несколько дней Игорю стало значительно лучше.
Ефросинья пришла к нему вместе с Вышеславом. Они принесли показать книгу Фронтина «Стратегии», переведенную на русский язык.
Игорь давно охотился за этой книгой и сумел-таки раздобыть ее. Перевод текста затянулся по разным причинам. Монахи-переписчики почти год создавали русский текст, обильно снабжая его красочными вставками и миниатюрами, кое-где были помещены даже карты сражений.
Игорь схватил книгу как ребенок, наконец получивший долгожданный подарок.
Его лицо с отросшей бородой посветлело, когда он бережно перелистывал страницы из толстой бухарской бумаги. Отыскав раздел о взятии городов, Игорь вслух прочитал о хитрости Александра Македонского, захватившего персидский город Кирополь. Македонский отряд проник в город по руслу обмелевшей реки, протекающей за городской стеной, в то время как основное войско Александра отвлекало защитников Кирополя обманным штурмом.
— А вот я взял Глебов без всяких хитростей, — вдруг сказал Игорь, закрыв книгу. — Был Глебов — и нет Глебова. Игорь поднял глаза на Вышеслава и Ефросинью и расхохотался безумным смехом.
Ефросинья с беспокойством посмотрела на мужа, затем ее встревоженный взгляд метнулся к Вышеславу. Вышеслав выразительно взглянул на княгиню, стараясь успокоить: мол, такое с раненными в голову случается.
И все же Ефросинья стала побаиваться Игоря. Он иногда мог так посмотреть на собеседника, что мороз по коже продирал.
Неизвестно, что помогло Игорю быстро встать на ноги: умение ли врачевателей иль блестящая победа Святослава Всеволодовича над половецкими ханами у Орели-реки. Такого разгрома степняки не испытывали со времен Владимира Мономаха! В битве пало девять ханов, двенадцать ханов были взяты в полон. И среди них злейший враг Руси — Кобяк. Тысячи половцев остались лежать на равнине близ устья Орели. Слава этой победы гремела по всей Руси!
В Новгород-Северский весть о победе Святослава принесли местные купцы, ездившие в Киев и купившие там за бесценок множество половецких рабов.
— Лошадей половецких князья пригнали видимо-невидимо! — восторгались купцы, приглашенные в княжескую гридницу. — Прочего скота крупного и мелкого тоже не перечесть! А пленных везде продают гуртами как овец. Раб-мужчина идет по ногате за голову, молодая невольница — за одну резану. Купцов в Киев наехало полным-полно. Торговля идет вовсю!
Проводив купцов, Игорь принялся расхаживать по гриднице, изливая Вышате и Вышеславу свое уязвленное самолюбие:
— Обскакал меня старик Святослав! Ведь дурень дурнем, а поймал-таки свою удачу! Это по вине треклятого Владимира я остался ни с чем. Ну, я ему еще отплачу за это сторицей!
— Мало тебе развалин Глебова? — мрачно спросил Вышеслав.
Игорь взглянул на него:
— Что? Это только начало моей мести, друже. Дай срок, на Переяславль пойду!
— В Переяславле знатную добычу взять можно, — угодливо вставил Вышата.
Вышеслав сверкнул глазами:
— Разума ты лишился, боярин, коль слова такие молвишь! Смерть русских людей выгодой измеряешь. Так не лучше ли сразу на Киев пойти! Стыдись и ты, князь…
— Замолчи! — вскричал Игорь, и глаза его, как ножи, впились в Вышеслава. — Я вижу, ты воли себе много взял. Князей поучаешь! Так поучи-ка сначала Владимира русских людей любить, а уж опосля меня стыди.