Обаламус

— Спокойно, Серов! — Васильченко повернулся к Цылюрикову. — А ты не наезжай на шамана понапрасну. Он всё правильно предсказал, написал: в облаках сильная болтанка — была сильная болтанка. Прогнозы читать нужно, а не только на них расписываться! Тогда со временем для взлёта и посадки ошибок не будет!..

Спорить с начальником майор не стал. Он бросил на меня ненавидящий взгляд и выскочил из комнаты. Васильченко подписал прогноз на полёты.

— Если я правильно понял, то в ближайшие полчаса загремит и польет? — грустно усмехнулся он.

— Так точно, товарищ полковник, — я безнадёжно развёл руками. — Сегодня уже без перспектив. Если бы разведку провести на час раньше, тогда бы могли успеть пару вылетов сделать, а сейчас уже…

И в этот момент, словно подтверждая мои слова, на улице раскатисто громыхнуло. Причем, где-то очень близко, потому что одновременно комнату осветила молния.

— Ну что ж?! Тогда начнём потихоньку сворачиваться! — Васильченко снял телефонную трубку. — «Маятник», «Завивку»[70] прошу!

Но не успел он закончить разговор с командиром полка, как в комнату, размахивая летным шлемом, ввалился растрепанный Цылюриков. Волосы дыбом, куртка украсилась пятнами грязи, сквозь дыру в комбинизоне красно-белым полосатым пятном просвечивает оцарапанный локоть…

— Ты! — завопил он, направив на меня руку со шлемом. — Товарищ полковник, этот гад меня убить пытался! Молнией, как и угрожал! В дерево! Оно рядом упало, вот и рукав разорван! Ещё бы пара сантиметров, и насмерть!..

46

История эта, вопреки логике, получила свое продолжение. Что и неудивительно! Ведь её окончание в прямом эфире слышал командир полка. И назначил комиссию для разбора конфликта.

В понедельник утром меня вызвали в кабинет, где кроме Васильченко и хорошо знакомого мне комэска-четыре Рыжикова находился назначенный председателем комиссии замполит полка Иван Семёнович Воробей.

— Здравия желаю, товарищ полковник! Разрешите? — спросил я, приоткрыв дверь.

— А-а-а… Серов?! Проходи! — Иван Семёнович с трудом прятал в усах довольную улыбку. — Ну, что? Рассказывай, как ты покушался на жизнь и здоровье командира эскадрилии?

— Товарищ полковник! Неужели майор Цылюриков официально выдвинул такое обвинение? Это же бред!!!

— Нет, в рапорте он ссылается на то, что ты угрожал его жизни и здоровью. Но показания свидетелей это не подтверждают. Только вот какая петрушка получается… Вчера из округа пришёл приказ об утверждении его в должности комэска-шесть и присвоении очередного воинского звания «подполковник». Сам Цилюриков, да и ещё некоторые, могут посчитать это признанием его правоты, возможно даже — наградой или компенсацией за случившееся. А это — совершенно нежелательно! Но не можем же мы наградить тебя для симметрии, да ещё и с формулировкой: «Чтобы никто не брал с него пример…» — Воробей театрально развел руками. — И поэтому мы тебя всё-таки накажем! Но накажем так, чтобы, во-первых, это не было напрямую связано с самим конфликтом, и во-вторых, чтобы всем вокруг стало понятно, что это наказание — на самом деле, награда. Короче, с командиром всё уже согласовано… Жди!

— Я могу быть свободен?

— Да… Иди, работай! А через два дня в полку начнётся подведение итогов. Прибудешь на него вместе с руководящим составом обеих эскадрилий. Здесь тебя сменит Иванов.

Я откозырял и вышел из кабинета. От ветра дверь чуть приоткрылась, и в коридор долетело дружное ржание трех подполковников. Интересно, что они там такого придумали?

Подведение итогов проводилось в конце каждого месяца и длилось обычно три дня. Но сегодня — особый случай. Начинается новый учебный год. Через две недели прибывают курсанты, а потому длиться всё будет полную декаду и сопровождаться каждодневной строевой подготовкой. Вот и сегодня, сразу после завтрака, офицеры торчали на плацу, выстроившись правильным квадратом. По краям лейтенанты, ближе к центру старлеи и капитаны, майоры и подполковники в середине. Строевые занятия проводит сам командир полка. Четыре часа шагистики, кошмар!

— Полк, равняйсь, смирно! — голос у нашего командира громкий, выдаюшийся голос. — Шагом, марш! Раз, раз… Раз, два, три! На месте стой! Раз, два! Лейтенант Серов! Выйти из строя!

— Есть! — я сделал два шага вперед и замер.

— Вы когда-нибудь где-нибудь видели, как ходят строевым шагом!? А, Серов? Может, по телевизору или ещё как?

— Так точно, товарищ командир, по телевизору — видел!

Полковник скривился, словно от зубной боли.

— Значит так, лейтенант!!! Чтобы я тебя больше на строевых занятиях не видел! Никогда! Вплоть до самого увольнения в запас! Ты меня понял? Хорошо понял?! Вон отсюда!

Я приложил руку к козырьку и удалился с плаца под зависливые взгляды сослуживцев. Ну, замполит! Ну, змей! Это же надо было додуматься до такого «страшного наказания»! Цылюрикова сейчас прямо на плацу удар хватит!

Но ничего ещё не закончилось… В помещении метеослужбы меня ждал Дед. И был чем-то ужасно доволен.

— Александр! — сказал он после того, как мы поздоровались. — Я слышал, тебя комполка от занятий отстранил. Так вот, чтобы кое-кто без дела не болтался, решено послать его, молодого-красивого, в командировку. Короче, ноги в руки и дуй в управление. Там тебя начштаба ждет. Да не забудь поблагодарить, маршрут поездки — его идея!

Я уже ничего не понимал. Какая командировка, за что благодарить? Но приказы начальства в армии обсуждать не принято…

— Разрешите, товарищ полковник! Лейтенант Серов по вашему приказанию прибыл!

— Держи, лейтенант! — начштаба протянул мне командировочное предписание. — Тебе надлежит приобрести для штаба полка цветные карандаши. Поскольку в магазинах нашего города таковых не наблюдается, придется проследовать за ними в Москву. Срок исполнения — неделя. Карандаши вручишь мне лично, все десять коробок по двенадцать штук в каждой. Мягкий чек в магазине взять не забудь, без него финчасть расходы не возместит. Ну, а уж дорога туда и обратно — за свой счет. К концу итоговой проверки как раз успеешь вернуться. Иди, тебе до поезда всего полтора часа осталось! И лучше в гражданке поезжай, патрули в Москве — злее цепных собак, а ты на офицера до сих пор ещё похож меньше, чем щука на бульдозер!

— Есть! Спасибо вам, товарищ полковник!

— Ладно, беги уже!.. А то переодеться не успеешь!

47

В университет я попал без проблем. Для человека, проучившегося в нём пять лет, пропускной режим — понятие условное. Существуют десятки лазеек, позволяющих его обойти. В общежитии для старшекурсников нашел знакомых ребят и договорился о ночлеге. Теперь нужно было заскочить на кафедру метеорологии, узнать последние новости. А заодно и о себе информацию оставить.

Но до двадцатого этажа я не доехал. Потому что в лифтовом холле почувствовал легкий хлопок по плечу и услышал хорошо знакомый голос Михельсона.

— Приветствую, Александр! А мне говорили, вы в армии.

— Здравствуйте, Алексей Исаакович! Рад вас видеть! Я действительно в армии, но сейчас в командировке.

— Сильно торопитесь? А то у меня скоро «окно» в расписании, можем немного поболтать…

— С удовольствием! Я никуда не спешу. Ещё шесть дней в запасе, а дел осталось на два часа, не больше.

— Честно говоря, я представлял себе армейскую службу несколько иначе. Кто же вам, если не секрет, такую щедрую командировку организовал?

Я рассказал об истории с молнией.

— И что интересно, Алексей Исаакович! Ведь в этом деле участвовали десятки людей. Свидетели происшествия, начальники полкового звена и ниже! А у Цылюрикова тесть — генерал, в Генштабе служит, с ним ссориться никому не выгодно! Сколько же хороших людей везде! Так почему же Цылюриковы в нашей стране процветают? Я этого понять не могу!

— А что тут понимать-то? Эти сволочи везде цветут и пахнут. В других странах тоже. Цылюриковы — они любой власти полезны! Потому что всегда знают, какова сегодня генеральная линия. И всецело готовы её поддерживать… В обмен на кучу халявных благ… Но вы ведь не хотите такого успеха, как у них?

70

позывные военного коммутатора