Страница 24 из 45
Два дня и две ночи ждали мы возвращения группы. Время тянулось медленно. В подслеповатое окошко каменной хижины виднелись бесконечные заснеженные холмы Альбаррасина, и негде было остановить взгляда на их унылых склонах.
Сидя у большого крестьянского очага-камина, в котором горели дубовые чурки, мы с наслаждением погружались в воспоминания. Была неизъяснимая прелесть в том, чтобы говорить о далекой Родине. Как всегда в такие часы, Чико играл на гитаре.
Вот уж не могу вспомнить, когда именно услыхал от Григория о его «северной одиссее». Но, перебирая в памяти все события нашей жизни в Испании, думаю, что скорее всего там, в занесенной снегом испанской деревушке, чем-то напоминавшей наш север, рассказал он эту захватывающую историю.
Конечно, рассказ его был без подробностей, к тому же спустя тридцать с лишним лет не все сохранила и моя память. Но в 1966 году, когда в «Комсомольской правде» я опубликовал очерк о Сыроежкине, в редакцию написал человек, оказавшийся участником той двухлетней экспедиции в Якутию. Это был Борис Александрович Леванов. А когда я заканчивал работу над этой книгой и две главы из нее были опубликованы в журнале «Молодой коммунист», на публикацию отозвались два чекиста, работавших в Якутии в послевоенные годы. Любомир Жженых и Виктор Фролов — люди молодого поколения. Им не довелось быть соратниками Григория Сыроежкина, но о его делах они знали из рассказов якутских старожилов и не очень уж богатых материалов, сохранившихся в архивах.
Эти три человека дали возможность полнее восстановить забытые страницы истории участия Григория Сыроежкина в становлении Советской власти в Якутии. Но многие подробности его «северной одиссеи» так и остались неизвестными.
«СЕВЕРНАЯ ОДИССЕЯ»
Всякое было в судьбе Григория Сыроежкина: жесточайшие схватки с бандитами, сложные ситуации в стане врагов, горечь потери близких друзей. Он был готов ко всему. Кроме одною, пожалуй; что жизнь потребует от него стать… исследователем-географом, экономистом и даже полярником. Все это ему пришлось освоить в Якутской экспедиций. Этот двухлетний период занимает особое место в сложной и многообразной биографии Сыроежкина.
На севере Якутии в 1918–1924 годах словно существовал некий обособленный мир. Обстановка там напоминала ту, что описал Джек Лондон в своих рассказах об Аляске. Героями их были или честные и сильные люди с высоким представлением о долге, или отчаянные авантюристы, которые вступали в борьбу с суровыми силами природы, но всегда были одиночками, действовавшими на свой страх и риск. Ими руководила жажда наживы, их влекло золото, ради которого они ставили на карту жизнь. «Поймать быстрокрылую фортуну» разбогатеть, а затем вернуться из ледяного ада в благодатный, мягкий климат южных краев и зажить там безмятежной жизнью, в богатстве и довольстве — это было и, пределом их мечтаний.
Да, природа Северной Якутии, суровая и неумолимая, и прежняя жизнь напоминали Аляску. Но новые люди, люди советского времени, были иными. Они пришли сюда, преодолевая величайшее физическое и моральное напряжение, подвергаясь смертельной опасности ради высоких революционных идеалов. Никто из них не думал о золоте, хотя оно лежало у них под ногами. Это была особая, новая порода людей, рожденных революцией.
Григория Сыроежки на послали туда бороться с контрреволюционным повстанчеством и бандитизмом, все еще существовавшими там, подобно тлеющим углям уже потушенного пожара. Предшественники Сыроежкина, действовавшие в этих районах, часто не были искушены в тонкостях чекистской работы и шли напрямик. Но метод открытых военных действии был малопригоден в этих условиях.
На обширной, еще мало исследованной и труднодоступной территории Якутской Автономной Советской Республики, покрытой горами, дремучей тайгой и болотистой тундрой, установление нового порядка было сопряжено с огромными трудностями и преодолением яростного сопротивления местных контрреволюционных элементов. Разгоравшаяся в то время в Якутии ожесточенная классовая борьба являлась продолжением Великой Октябрьской революции. В ней было множество героических эпизодов, она была проникнута революционным пафосом и романтикой.
В то время обстановка благоприятствовала местным контрреволюционерам. Промышленность в Якутии была развита слабо. Все товары и продовольствие были привозными. Пролетариат — малочисленным. Тем не менее он вместе с красноармейскими отрядами и чекистами из Центра боролся за упрочение Советской власти. Мало было в Якутии собственной интеллигенции. Да и происходила она из среды купечества, служителей культа и кулаков — тойонов[34].
Эти люди оказывали заметное влияние на местное население, особенно в отдаленных районах и на транспортных магистралях по притокам Алдана. Там обосновалось немало богатеев, владевших большими стадами оленей и табунами лошадей, занимавшихся извозом и сплавом грузов, доставляемых в Аян и Охотск, переправляемых через Нелькан и Оймякон в Якутск и на Индигирку.
Передвижение в этих местах больших или малых отрядов без поддержки местного населения было невозможно, как было невозможно и сохранить в секрете их маршруты.
Население находилось в долговой кабале у купцов и тойонов. Кочующие тунгусы, эти честные и наивные охотники, привозили меха в уплату долгов своих дедов детям бывших купцов, не имевшим понятия об этих долгах. При этом тунгусы еще просили простить их за то, что не вовремя возвращают долги. Такая психологическая зависимость от кулаков и купцов зачастую не давала возможности даже сочувствующим Советской власти беднякам вставать на ее защиту.
Белогвардейские бандиты то там, то здесь поднимали восстания. Купцы Яныгин, Юсуп Гамбаров, Филиппов, Борисов и другие содержали даже свои вооруженные отряды. Контрреволюционное движение поддерживали и финансировали купцы-миллионеры Кушнарев, Никифоров и другие.
В 1923 году организованные банды в основном удалось ликвидировать, но некоторые офицеры сумели бежать и скрыться в тайге, в более северных широтах Якутии, по притокам рек Индигирки и Колымы. Каждую весну с наступлением распутицы, когда разливались реки, им удавалось поднимать часть населения на восстание. Они уже, конечно, не задавались целью свергнуть Советскую власть во всей Якутии и захватить Иркутск, но занимались убийством представителей власти грабежами и насилиями.
С наступлением зимы, когда становились реки и открывался санный путь, правительство присылало красноармейские отряды для ликвидации банд. Но главари опять скрывались в тайге и гористых местностях. А когда красноармейцы, прервав безуспешную погоню, возвращались в Якутск, бандиты, бывало, нападали на них из засад.
29 февраля 1928 года Григорий Сыроежкин появился в Верхоянске, возглавляя Северную оперативную группу. В его распоряжении было совсем немного людей.
Внимательно изучал он историю края, страницы гражданской войны в Сибири.
…Вскоре после разгрома Колчака, когда 5-я Красная Армия разбила и изгнала остатки армии адмирала из ДВК, якутские националисты рассчитывали на помощь со стороны Японии. Они послали туда священника Сивцева, слывшего искусным дипломатом, просить японского императора установить протекторат над Якутией, обещая «пристегнуть» к ней и все побережье Охотского моря, хотя оно и не входило в ее территорию. Но так как в Охотске уже была Советская власть, дипломатического делегата нужно было отправить нелегально. Поп Сивцев был так мал ростом, что его спрятали в угольный мешок и погрузили на японский пароход, стоявший в Охотске на рейде. Но японская военщина была уже по горло сыта безуспешной борьбой с партизанами и незадолго до приезда Сивцева эвакуировала свои войска из Сибири.
Миссия попа оказалась безрезультатной. В это время в Хабаровске с группой преданных ему офицеров отсиживался колчаковский генерал Пепеляев, выдававший себя за поборника народа, якобы несогласного с репрессивной политикой Колчака в отношении крестьян. Якутские повстанцы во главе с эсером Куликовским решили пригласить Пепеляева в качестве военного руководителя. Они уверяли его, что вся Якутия охвачена восстанием и только ждет опытных офицеров, могущих взять на себя руководство движением, чтобы окончательно сбросить Советскую власть. Так совместно с Пепеляевым был разработан план высадки на Охотском побережье где по правым притокам Алдана действовали банды Яныгина, Коробейникова, Артемьева, Гамбарова и других. Их целью было спуститься вниз по течению и захватить Якутск, потом подняться по Лене и взять Иркутск, где эсеры подготавливали восстание.
34
тойоны — вожди племен.