Огромная память

Однажды дядя позвал меня к себе в кабинет, усадил в кресло и сказал:

— Петр, наступает пора определиться в жизни и тебе. Ты достаточно взрослый человек, но я убавил тебе пару лет для того, чтобы ты поступил в сибирский кадетский корпус для получения офицерского звания. Сначала побудешь казаком, а потом перейдешь в гвардию. Здесь никаких трудностей нет. Сейчас о главном. Твоя вера. Если ты оставишь свою веру, то я не смогу объяснить наше родство, а тебя могут найти твои соотечественники и довершить то, что мы остановили и вернули тебя к жизни. Ты родился заново. Того Реза Мохаммади больше нет. Ты должен креститься и начать новую жизнь. Я не хочу тебя принуждать. Это должно быть только твое решение.

Я сам понимал, что душа моя находится в царстве теней, а тело мое ходит среди людей, не обретая новой души. Сейчас мне предлагают приобрести душу. Новую. И моя первая душа не отговаривает от принятия нового решения. Значит, и она не возражает, чтобы у нее завелась сестра в царстве людей.

— Хорошо, дядя, я согласен, — сказал я. — Только научите меня, потому что я ничего не знаю.

Крещение мое было проведено буднично, без помпы. Священник полил мне на голову святой воды, смазал лоб и руки елеем, надел простенький крестик на суровой нитке и дал напутствие на моем жизненном пути почитать веру в Бога первейшей добродетелью, которая поможет разобраться во всех перипетиях жизни.

— Иди с Богом, сын мой, — сказал он. — Да будет способствовать тебе удача и Божье благоволение.

Крещение укрепило мои отношения с дядей. Я чувствовал, что вокруг меня родные люди, которые меня любят и считают своим по крови. Казак Гаврила тоже подошел ко мне, поздравил, перекрестил щепотью и сказал:

— Храни вас Бог, барин. Знатный казак из вас получится, а уж я вам всегда помогу, — он обнял меня и троекратно поцеловал.

Вероятно, у каждого казачьего офицера есть свой ангел-хранитель в виде такого же казака с бородой.

Сразу после крещения у меня началась жизнь, которая отсчитывалась неделями, потому что не было времени, чтобы считать часы и минуты. С утра моя тетя занималась законом Божьим, русской грамматикой, математикой; после завтрака в одиннадцать часов мы садились с дядей за изучение основ военного дела; затем с Гаврилой я изучал искусство седловки и ухода за лошадью, а до обеда дядя занимался со мной верховой ездой.

— Казак в твоем возрасте должен быть не недорослем, а уже готовым кандидатом в офицеры. Заруби себе на носу, что твое имя записано в Бархатную книгу столбового дворянства России, и имя твое должно быть в списке лучших учеников корпуса — грозно говорил дядя.

После обеда и небольшого отдыха мы принимали гостей или сами ехали с визитом к своим соседям. Мне приходилось мириться с тем, что молодые люди посмеивались над моей неуклюжестью в танцах или в обхождении с дамами, но время и мой пытливый ум постепенно сводили на нет мои недостатки.

В августе месяце мы с дядей поехали в центр Степного края для определения меня в корпус. Офицеры и преподаватели-чиновники проэкзаменовали меня и дали свое заключение, что меня можно определить в выпускной класс корпуса и по возрасту, и по показанным знаниям, но дядя договорился с начальником корпуса о зачисления меня на двухгодичный курс для получения более основательных военных знаний. На том и порешили. Дядя уехал, а я остался в корпусе вместе с казаком Гаврилой.

На двухгодичном старшем специальном отделении нас было десять великовозрастных учеников из дворянских семей. Учение было платное, поэтому и отношение к нам было, как бы сказать, помягче в отношении тягот и лишений военной службы, но занимались мы больше остальных кадетов.

Помимо военных наук, нам преподавался Закон Божий, русский язык и литература, немецкий и французский языки, математика и естественные науки, география, история, статистика, законоведение, чистописание, рисование, черчение.

Кое-что мы уже знали из программ домашнего обучения, но все равно нам приходилось трудно. Я шел в первой пятерке учеников. Группа была дружной, и в нашей среде не было тех неуставных казарменных отношений, которые существовали в корпусе, начиная с младших классов, третировавшихся старшими классами.

После того, как мы надрали уши фельдфебелю старших классов, пришедшему, чтобы привести нас к общему знаменателю, нас стали уважать.

Фельдфебеля разжаловали и в его лице мы получили страшного врага. Не всем офицерам присуща офицерская честь, какие бы погоны они не носили. Есть внешние проявления чести, а внутри ее совсем нет.

Выпускные экзамены я сдал по первому разряду, высочайшим указом нам были присвоены чины хорунжих и каждый получил назначение в свой полк. Я же был оставлен в кадетском корпусе для прохождения курса страноведения, на котором занимались офицеры, уже послужившие в войсках и причисленные к генерал-квартирмейстерской службе в качестве проводников войск.

Задача наша заключалась в том, чтобы знать досконально тот или иной район и описать возможные пути продвижения наших войск с местами для привалов, маршрутами движения разъездов для выявления засад, расположением населенных пунктов, колодцев, оазисов, войск противника, наличия местных проводников и помощников. Если говорить об этом прямо, то нашей задачей была разведка театра возможных военных действий. Азиатского театра военных действий.

Глава 15. Первые уроки

Страноведение вел полковник генерального штаба Бахмачов. В его группе были преподаватели по особенностям ведения разведки в той или иной части Азии.

Азиатский юг был подобен опухоли, которая могла порваться и открыть доступ в Россию всем, кто только этого пожелает. А опухоль может быть вылечена, и тогда южные границы будут надежно прикрыты, не отвлекая правительство от решения других проблем.

— Вы — наша надежда и самые главные люди в Азии, — говорил полковник. — Вы должны полюбить Азию, тогда все враги и друзья наши будут видны как уголья на белом снегу. России не нужны враги, России нужны друзья и друзья России всегда пользуются теми же правами и свободами, что и подданные самого царя.

Вы должны нести мир и знать, как препятствовать врагам нашим. Многие из вас знают азиатские языки, имеют высокое происхождение и, вполне возможно, что народы ваши призовут вас руководить ими. Но об этом мы поговорим позже, а сейчас я буду рассказывать вам об обстановке, которая сложится в Азии в самое ближайшее время. Нам говорят, что мы не должны предвосхищать события, а мы их и не предвосхищаем, мы их прогнозируем.

Многие горячие головы предлагают провести завоевательный поход и размежевать Азию по губерниям или по ханствам. Мы считаем это вредным и, прямо скажем, действием, направленным против России.

Мы должны учитывать то, что принадлежность к конфессиональной общности превалирует над национальным сознанием. Ислам является больше, чем национальностью в Азии. Рядом с национальными движениями уже существует панисламизм. В Турции набирают силу османизм, тюркизм, пантюркизм, пантуранизм.

В основе османизма лежит объявление всех подданных Оттоманской империи «османами» без различия вероисповедания и национальной принадлежности. Это практическая политика насильственной ассимиляции нетурецких народов империи.

Пантюркизм провозглашает объединение всех тюркоязычных народов, вплоть до создания «Великого Турана» (пантуранизм).

Наиболее ярко все эти течения проявляются в Афганистане, населенном ираноязычными таджиками, пуштунами, хазарейцами, тюркоязычными узбеками, киргизами, туркменами, индо-язычными сикхами, пенджабцами, белуджами, дравидоязычными брагуи, дардиязычными кухистанцами.

В течение многих веков азиатские народы входили в одни государственные образования (государство Саманидов, империя Газневидов, империя Тимуридов) или же тесно взаимодействовали друг с другом, будучи в разных государствах.

Идея единства афганского народа базируется на идее единства всех исламских народов. В исламе с самого начала заложена идея государственности как общности религиозной.