Задание — Будапешт

— Что произошло? — сурово спросила Илона. — Их что, схватили?

— Нет, Тибору удалось сбежать. А вот того, маленького, арестовали. Прошлой ночью они здесь остановились лишь немного перекусить, а потом отправились в город. Но им не удалось далеко уйти. Я предупреждал Тибора, что полиция присматривается к нему… Их ждали на дороге, где-то в полумиле отсюда. Того, маленького, схватили, а Тибор все же сбежал.

— Вы видели, как все это произошло?

— Нет, соседи видели. Но было все так, как я говорю. Тибор скрылся в лесу, но на нем можно поставить крест… Они будут охотиться за ним, как за диким зверем, пока не пристрелят.

— А что будет с тем иностранцем?

Хегедус пожал плечами:

— Кто знает, что с ним сейчас делают в АВО. — Старик тяжело вздохнул и добавил: — Я хочу, чтобы вы поскорее отсюда ушли. Это очень опасно. — Еще немного помявшись, он сказал: — Хотя в такое время идти тоже опасно… У меня наверху, на чердаке, есть одна комнатенка. Побудьте там немного. Только, ради всего святого, ни звука, что бы здесь, внизу, ни происходило! Это вам понятно?

Илона, обернувшись к Дареллу, спросила:

— Ты понял, что он сказал? Макфи схватили! — Ее глаза наполнились отчаянием. — Ты хочешь идти дальше?

По ее лицу, по темным кругам у глаз было видно, что она очень устала. Ясно, что девушка теряет последние силы и находится на грани нервного срыва. Темнота ночи начала медленно рассеиваться и переходить в предрассветные сумерки. Ехать в такое время было бы слишком подозрительным.

— Ладно, мы останемся здесь и немного отдохнем, — произнес он наконец.

Комнатенка, в которую их привел Хегедус, оказалась крохотной, унылой и холодной. Белый налет инея покрывал ее стены и балки потолка. Здесь не было никакой мебели, если не считать большого соломенного матраса с двумя одеялами в углу. Сквозь маленькое, наполовину затянутое морозом оконце двумя метрами ниже виднелась крыша сарая. Перебросившись с Илоной еще несколькими словами, Хегедус развернулся и вышел. За плотно притворенной дверью некоторое время слышались его тяжелые шаги вниз по скрипучей лестнице. Затем наступила тишина. Дарелл еще раз недовольно оглядел комнату. Его не покидало ощущение, что он оказался в ловушке. Он тронул дверь, чтобы проверить, не закрыл ли их старик с обратной стороны, но она свободно распахнулась. Дарелл выглянул вниз — в темноте лестничного проема ничего не было видно. Тогда он вновь плотно прикрыл дверь и задвинул небольшую щеколду.

Илона стояла в нерешительности около матраса в углу комнаты. Старик оставил им свою керосиновую лампу, и в ее желтоватом свете лицо девушки выглядело болезненно-изнуренным. Дарелл вытащил револьвер из кармана и положил его на пол около матраса. Затем он подошел к лампе и вывернул фитиль. В наступившей темноте лишь маленькое окошко светилось тусклым пятнышком.

Илона растерянно произнесла:

— Ты считаешь, что нам следует здесь оставаться?

— Тебе нужен отдых. Пару часов сна нам не помешают.

— Но ведь твой друг в руках АВО…

— Сейчас мы ему помочь ничем не сможем, — ответил Дарелл с сожалением. — Давай-ка садись и залезай под одеяла. — Казалось, мороз здесь гораздо суровее, чем на улице. Его начал колотить озноб. Дарелл понял, что устал значительно больше, чем сам это чувствовал. — Как ты думаешь, этому Хегедусу можно доверять? — спросил он.

— Не знаю, — прошептала в ответ Илона. — Не нравится мне это место…

Дарелл не стал делиться с ней своими сомнениями. В этой морозной тишине он отчетливо ощущал, как она дрожит всем телом. Нежным движением он уложил ее на матрас, прилег сам и укрылся плотными шерстяными одеялами. Непроизвольным движением она, как зверек в поисках тепла, придвинулась к нему. Дарелл обхватил ее руками и прижал к себе. Илона не сопротивлялась. Через минуту он почувствовал на щеке ее теплое, взволнованное дыхание.

— Мне страшно, — еле слышно прошептала она. — И ты… ты недоволен мной…

— Нет, ну что ты!

— Но ты ведь все время молчишь. Все время о чем-то думаешь!

— Да, о том, что нас ожидает впереди.

— Нет, не о том… О чем-то… о ком-то другом.

— Впрочем, да, — ответил Дарелл. Он думал о Дэйдри и не хотел отнекиваться.

— Ты ее потерял? Это та девушка, в которую стрелял Бела Корвут?

— Да, думаю, я потерял ее безвозвратно.

— Она что, даже не захотела увидеться с тобой в больнице?

— Не захотела…

Помолчав, она добавила:

— Извини! Я виновата перед тобой и перед ней… Но мне кажется, что она просто дурит. Женщина, которую ты полюбишь, должна быть очень счастлива. Я уверена в этом! Если она не может понять, что ты вынужден был пойти на риск ради того, чтобы взять Корвута, она к тому же еще и глупа! Прости, пожалуйста, что я так говорю, но я тоже много думала о ней. Если, к примеру, ты меня любишь, то для меня будет правильным все, что бы ты ни делал. Любовь, по-моему, должна быть именно такой!

— Вполне возможно. Но сейчас мне бы не хотелось об этом говорить…

— Но ты должен об этом говорить! — В ее шепоте прозвучали нотки ожесточения. Илона тоже обняла его и еще сильнее к нему прижалась. — Об этом обязательно нужно говорить. Ты расстроен и постоянно думаешь о ней вместо того, чтобы думать, что мы должны здесь делать. Да ты и сам прекрасно знаешь, как это опасно для нас обоих. Твоя минутная слабость, рассеянность может стоить нам жизни!

Теперь, плотно прижавшись друг к другу под одеялами, каждый чувствовал тепло другого. Дарелл знал, что Илона права. Он думал о Дэйдри слишком много — непозволительно сильно владела она его сознанием. Пока все обошлось, но в любой момент им обоим может быть суждено взглянуть в глаза смерти.

— Она отказалась от тебя! — продолжала шептать Илона. — Так стоит ли о ней так убиваться? Если она не желает тебя понимать, оставь ее и ты! Такой человек, как ты, должен быть всегда собранным, а не рваться на части из-за глупых женских прихотей.

Дарелл понимал, что на эти слова нет и не может быть ответа. Темные волосы мягко касались его лица и источали нежный аромат. Он чувствовал, что уже не желание согреться прижимало ее к нему. Движения ее тела становились все мягче и очевиднее. «А почему бы и нет?» — подумал Дарелл. Позади была лишь горечь безвозвратного разрыва. Прошлое умерло для него. Он жил своей жизнью здесь и сейчас, на чужбине, с весьма призрачными шансами уцелеть. В этом тесном, темном пространстве все побеждала жажда теплоты и спокойствия, стремление дать и желание получить… Руки Илоны еще сильнее обняли его, потом вдруг распахнулись, и он почувствовал, как под одеялом ее пальцы быстро расстегивают пуговицы пальто.

— Сэм?.. — прошептала она.

Внутри него что-то вспыхнуло, как будто вернулось нечто недавно потерянное, вдохнув в него новую жизнь и надежду. Он не любил Илону, и она это знала. Но в обстановке смертельной опасности они были нужны друг другу гораздо больше, чем люди в нормальных условиях. Когда она вновь прильнула к нему, его сердце учащенно забилось, готовое вот-вот вырваться из груди. Ее тело двигалось все мягче и нежнее, разжигая его желание. Его ладони нежно обняли ее за спину. Губы Илоны с жадностью прильнули к его губам.

— Не нужно думать о том, что было вчера и что будет завтра, — прошептала она. — Вчерашний день уже ушел безвозвратно, а завтрашний может никогда не наступить. Сейчас, здесь, у нас с тобой нет ничего, кроме наших жизней.

В ответ Дарелл нежно поцеловал ее в губы. Ощущая ее быстрые движения, он всем телом прижался к ней.

Глава 12

Прошло, наверное, уже больше часа. Дарелл тихо лежал на матрасе, а в его объятьях мирно и сладко, как ребенок, спала Илона. Спал он сам или нет, он никак не мог понять.

Он по-прежнему ощущал теплоту ее тела, ее нежное дыхание на своей щеке. Дарелл испытывал к ней сейчас глубокую благодарность. Ведь она сама, намеренно, пошла на это только для того, чтобы помочь ему обрести утраченную собранность. Возможно, в ее действиях был и эгоизм, стремление обезопасить себя. Но, в сущности, он и сам зависел от нее ничуть не в меньшей степени… «Нет, — подумал он, — она, конечно же, поступила бескорыстно и непосредственно. В этом проявилась ее неистовая жажда жизни и любви. Не было ведь ни обещаний, ни требований… Ее порыв подтверждает лишь, что она полностью доверилась ему». Эти мысли роем кружились в его голове. Но слух продолжал ловить невнятные звуки ночи.