Сейф командира «Флинка»

Летом в солнечные дни народу у озера хватало. Многие горожане приходили сюда компаниями или семьями — здесь и ели, и загорали, и баюкали детишек. Тут же расположился под ветвистым каштаном Оскар. Вкусно, с аппетитом поел. Насытившись, привалился спиной к дереву.

Куда бежать, решено. Теперь — как вырваться из Балтиморска? На вокзале, пристани, автостанции, в аэропорту его только и ждут. Все шоссейные выезды — это уже точно известно — перекрыты. Окраинные поля, перелески, огороды, разумеется, тоже блокированы. Фактически он уже в мышеловке. Стало быть, терять уже нечего, надо идти ва-банк!

Захотелось пить, но никакого питья он не прихватил, идти за ним не хотелось, и Оскар перетерпел.

...Единственное, чем он еще располагает, это минимумом времени для решительного контрманевра. Пожалуй, остается одно: угнать чью-нибудь машину и нагло вырваться из города. Автомобиль он добудет, конечно, и наглости ему не занимать — проскочит. А дальше что? Даже в кино эти проскоки хорошим не кончаются, а уж в действительности...

Надо с другого конца идти — определить: где, какую слабину допустили контрразведчики? И тогда придумать удар в уязвимое место.

Мысленно прощупав цепь окружения, Оскар нашел это слабое звено — выезд на Сосногорск. Оставив его не перекрытым, чекисты, в принципе, были правы. Но чуть-чуть все же сплоховали. Это «чуть-чуть» и надумал использовать Оскар. Он сейчас только выедет свободно из города на Сосногорск, а там свернет где-нибудь в сторону и проселком — на другое шоссе. Выедет уже за постами ГАИ и ВАИ, на которых дежурят заслоны! Оскар усмехнулся и закурил. Он устал, не выспался, но мысль работала энергично, и ему сразу припомнилась большая неохраняемая стоянка возле рынка, забитая автомобилями торгашей-частников. Чего лучше! Торгашу за прилавком некогда следить за своей тачкой, а когда он спохватится, Оскар будет уже черт те где!

...Он не гнал, ехал спокойно, по всем правилам. Остановился у магазина «Канцтовары», купил ярко-красный фломастер, несколько конвертов с хорошей почтовой бумагой. Отъехав, вскоре снова остановился. Аккуратно вырезал из бумаги два кружка, нарисовал на них красные кресты, налепил знаки на лобовое и заднее стекла автомобиля. «Едет врач» — этот знак придал краденой «Волге» солидность и уважаемость.

Выехав из города, «Волга» с красным крестом притормозила, неспешно миновала пост ГАИ — ВАИ и — снова наддала.

Впереди показался дорожный знак «пересечение дорог» — Оскар включил сигнал поворота, сбавил скорость и свернул вправо, на второстепенную дорогу. Узкая, но асфальтированная, она пролегала сквозь смешанный хилый лес. Хилый потому, что почва тут была сырой, почти болотистой.

На столбике под знаком «крутой поворот» свежел другой, дополнительный — «впереди ремонт дороги». Притормозив, Оскар выехал на поворот и с досадой присвистнул. Подъехав, остановился.

В раскисшей седловинке поперек дороги застрял гусеничный трактор! Возле него устало покуривали тракторист и два рабочих. По ту сторону трактора выжидающе стояли вишневые «Жигули», у которых нерешительно топтались огорченные мужчина и его спутница.

— Эка вас угораздило тут! — подосадовал Оскар. — И долго вы курить намерены? Надо как-то вылезать, товарищи.

— Да вот чем больше вылезаем — тем глубже увязаем! — плюнув, зло пошутил тракторист. — За «Кировцем» идти надо, самим не вылезти.

— Ну-у... — огорченно махнул рукой владелец «Жигулей». — Поехали-ка обратно, Наташенька.

— В Васильково? — обрадовался тракторист. — Захватите вот Диму — он оттуда «Кировец» нам вышлет.

— А я как? — возмутился Оскар. — Я же врач, по вызову еду, меня больной ждет!..

— Езжайте тоже с нами, — нашла выход женщина. — Обратно вас доставят, конечно.

— А машина?..

— Да что с ней станет? Мы же тут будем, — успокоил тракторист.

— Черт знает что!..

Оскар согнал «Волгу» на обочину, хлопнул дверцей. Перебрался через трактор и сел в «Жигули» рядом с Димой. Машина поторкалась туда-сюда, развернулась и помчалась к Васильково.

Хозяин «Жигулей» был явно огорчен возвращением. А спутница его ничуть — весело щебетала и грызла витаминизированное драже.

— Вы мне позволите закурить? — спросил ее Оскар.

— Ой, не надо бы!.. — Она оглянулась: — Вот, погрызите лучше кислушек...

Положила ему на ладонь несколько драже. Они оказались действительно кислыми, и испытывающий жажду Оскар с удовольствием их схрупал.

«Жаль, карты подробной нет. Но, помнится, по газетам: Васильково уже на автостраде! Это хорошо. А что «Волгу» пришлось бросить — плохо. Ну, ничего: удалось главное — вырваться из Балтиморска!» — мысленно рассуждал Оскар, оглядывая местность. Лес кончился, дорога прореза́ла колхозные поля и стала хуже. «Жигули» покачивало, и утомленного Оскара стало клонить в сон.

«...Мы с весны до зимы без выходных вкалываем сутками, а он в галстучке председателя колхоза возит. Резина, запчасти, бензин — все ему первому, безо всяких. Да еще премиальные! И, выходит, получает он почти столько же! Где справедливость?..» — сквозь дрему слышались разглагольствования Димы. Потом голос его стал отдаляться и вовсе потух...

Майор Рязанов остался на весь отдел один. Он стоял у штурвала оперативного руководства сетью розыска и был прикован к телефонам и картам города и области. Но телефоны звонили редко и ничего ни радостного, ни огорчительного пока не приносили.

Но вот раздался звонок, показавшийся майору каким-то особенным. Рязанов взял трубку, назвался.

— Товарищ майор, докладывает Ковальчук. Все в порядке, мышеловка сработала как часы! И без эксцессов: Наташа его усыпила в два счета! Пакет с документами найден у него за пазухой...

— Отлично! Молодцы, ребята, спасибо! Он уже здесь?

— Здесь, только в санчасти. Спит беспробудно.

— Да? — Рязанов встревожился: — А вы не того, не перестарались?

— Нет-нет, все нормально. Врач говорит, он просто очень уставшим был. Можно разбудить, но доктор не советует.

— Ладно, черт с ним, пусть дрыхнет пока. Еще раз спасибо всем.

Рязанов положил трубку, помял-потер щеку и как-то даже скучновато сказал сам себе:

— Ну, вот, кажется, и все. — Снова взял трубку, набрал номер дежурного по Управлению: — Кисилев? Это я, Рязанов. Вот что попрошу: дайте-ка полный общий отбой всем, участвующим в розыске... Да, уже. Финиш!

СЛЕДЫ ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ

Фотограф положил на стол фотографию морского офицера и репродуцированный с нее большой портрет.

— Вот, Александр Алексеевич, как вы просили.

Сысоев прислонил портрет к настольной лампе, отошел, посмотрел.

— Отлично сделано. Просто художественно! Спасибо, Юра.

— Пожалуйста, всегда рад!..

Юноша вышел польщенным. Сысоев всунул портрет в конверт из-под фотобумаги, аккуратно упаковал в оберточную, отложил на угол стола.

Майор Рязанов внимательно просматривал еще не подшитое полностью следственное дело и не мог не перечитать еще раз один документ, хотя помнил его уже наизусть. Это было личное письмо капитана третьего ранга Георгия Рындина, вложенное в последний вахтенный журнал и вместе с ним сохранившееся в сейфе.

Поверх очков взглянув на вошедшего помощника, Рязанов кивнул ему на кресло и продолжил чтение. Письмо это впоследствии заняло достойное место в одном из музеев Великой Отечественной войны, а до того было приобщено к делу как документ обвинения, изобличающий шпиона-диверсанта «международного класса» по кличке Марс.

Перечитав, Рязанов аккуратно вложил письмо в прозрачный целлофановый конверт. Протянул Сысоеву:

— Держи. Письмо чрезвычайно ценное, а ветхое. Закажи хорошую фотокопию, оформи. И допроси по нему дочь «предателя и изменника Родины».

На лице Сысоева отразилось непонимание. Рязанов снял очки и, улыбаясь, пояснил:

— Необходимости нет, конечно: все и так ясно. Но...

— ...получить еще одно подтверждение делу не повредит! — ухватил Сысоев. — Душа ты, Петр Петрович! Сделаю.