Страница 35 из 95
Утром Арвид увез это письмо в Тукумс, где оно и было благополучно опущено в почтовый ящик. А через день, сократив это сообщение до размеров обычной радиограммы и зашифровав ее, Вилкс попросил Делиньша передать ее по радио. Делиньш запряг Боярина и отправился в лес. Вернулся он только ночью. Передача прошла хорошо.
И снова началось ожидание.
5
Затяжная атлантическая весна принесла, наконец, в Англию не только тепло, но и удачу, по крайней мере одному человеку.
Таким удачником чувствовал себя Силайс.
Все вокруг него как-то неожиданно изменилось. Ему завидовали, его хвалили, к нему прислушивались. И сам он со странным чувством удовольствия замечал, что перемены происходят не только вокруг него, но и в нем самом.
Он стал увереннее, говорил с апломбом, приучился возражать не только низшим по рангу, но и такому несносному гордецу, как начальник Прибалтийского отдела разведки Маккибин, и с удовольствием замечал, что Маккибин не только выслушивает его возражения, но и часто поступает именно так, как Силайс ему рекомендует.
Даже денежные средства, в которых Силайс всегда нуждался, вдруг стали как-то незаметно увеличиваться. То он получал неподотчетную сумму «на представительство», то командировочные для поездки в Западную Германию, то неожиданную премию или праздничное вознаграждение. Раньше эти блага проходили почему-то мимо него, и он лишь задним числом узнавал, что, скажем, референт по делам Эстонии Ребане или специалист по делам Литвы Жакявичус недавно получили такое-то и такое-то поощрение. Теперь он сам мог «случайно» обмолвиться при разговоре с этими гордецами, что собирается купить малолитражку и, конечно, не такой многоцветный будуар на колесах, какой купила мисс Нора, хозяйственный секретарь Маккибина, едва стала любовницей начальника, а строгий темно-синий автомобиль, одинаково пригодный и для деловых поездок и для увеселительных прогулок. Это стареющей Норе нужен альков на колесах, чтобы поражать воображение случайных любовников, а он, Силайс, уважаемый человек, он находится на виду, ему подобает казаться скромным…
Именно — к а з а т ь с я. Б ы т ь скромными должны другие. Неудачники. Глупцы. Бездарности.
И дома как будто все наладилось. Жена Силайса постепенно привыкала к новой жизни, глаза у нее, когда он приближался к ней, были уже не такими испуганными, она реже вспоминала о той, другой, что осталась где-то в Латвии и могла вдруг появиться здесь, в Лондоне, — ведь как-то появляются здесь те люди, которыми командует муж. А в тех условиях, в каких она и Силайс жили, такое явление могло причинить огромную беду: англиканская церковь, к которой принадлежали теперь Хильда и Габриель Силайсы, не прощает двоеженства. В тот день, когда дочка разорившегося лесопромышленника узнала, что у ее немолодого мужа есть другая жена в Латвии, она, казалось, испугалась на всю жизнь.
Но теперь и Хильда привыкла как будто, во всяком случае, она реже спрашивала «о той», вероятно, поняла, что «та» одинаково не нужна ни ей, ни Силайсу.
Словом, затяжная атлантическая весна принесла, наконец, и тепло и первые удачи Силайсу.
С того времени как английская разведка сочла, наконец, полезными услуги Силайса по вербовке людей и повысила его в звании, вызвав из лагеря для перемещенных, в котором он был комендантом, непосредственно в Лондон, под крылышко мисс Норы, в подчинение Маккибину, Силайс делал только одно дело: пытался разгадать намерения начальства. Увы, это было нелегко!
Он пытался разузнать об английских планах у временного «президента» Латвии. Древний старец Зариньш, последний посол буржуазной Латвии при королевском правительстве Великобритании, весьма гордился своим званием «президента». Сии полномочия он получил от Ульманиса в самый последний момент существования буржуазной Латвии, когда рабочие Риги уже окружили дворец Ульманиса. Конечно, старая перечница, — как непочтительно называл Силайс господина Зариньша про себя, — на ход событий никак не действовал и действовать не мог. Но мог бы он подарить земляку хоть совет? Должны же англичане консультироваться с ним? Недаром же начальник Прибалтийского отдела разведки мистер Маккибин так часто бывает у Зариньша, ездит с ним на рыбную ловлю, точнее, на загородные попойки…
Но Зариньш делал вид, что не понимает намеков нового доверенного английской разведки. Он горячо переживал собственные неприятности. Его коллега — последний латвийский посол в США — Спекке собирался узурпировать звание «президента», вел какие-то темные интриги в Государственном департаменте США, чтобы американцы повлияли на англичан в смысле передачи полномочий Зариньша самозванцу Спекке, словом, между ними шла обыкновенная грызня, какая всегда разъедает эмигрантские группы и группочки. Зариньш жаловался на англичан: скупы, недостаточно поддерживают угасающую жизнь посольства, примирились с существованием Советов и не рискуют начать войну…
Особенно отравляла существование Зариньша статья какого-то обозревателя, появившаяся в журнале «Дипломат» под широковещательным названием: «Каково будущее дипломатов Прибалтийских стран, находящихся в Англии?»
Автор статьи, человек, несомненно, эрудированный, знал жалкую судьбу дипломатов из бывших буржуазных Прибалтийских республик, теперь обитавших на задворках дипломатического корпуса. Между прочим, писал он и о Зариньше:
«Проблема дипломатов Прибалтийских стран в Лондоне является наиболее привлекательной. Нас интересует, какие дипломаты в Лондоне знают что-либо о своих коллегах, значащихся в конце списка дипломатического корпуса «Форин-оффис» под параграфом: «Не включенные более в протокольный список, но признаваемые Ее Величеством и пользующиеся определенными привилегиями и почестями…»
Имена этих лиц следующие: М. Август Торма, М. Чарльз Зариньш и М. Бронис Балутис. Значатся они как «Чрезвычайные посланники и полномочные министры». Однако ни в одном случае не указывается национальность этих лиц.
В так называемом «Шерифском списке», издаваемом Министерством иностранных дел, М. Торма и М. Сарепер значатся под «Эстония», М. Зариньш и Озолиньш под «Латвия» и М. Балутис и Балискис под «Литва». Это же относится и к протокольному списку Министерства иностранных дел — «Red book»[8], который содержит сорок одну фамилию консулов Прибалтийских государств, работающих на территории Англии. Все они получили назначения на эти должности от правительств, которые в настоящее время находятся за пределами своих государств.
Эти дипломаты пользуются дипломатическими привилегиями (беспошлинное и безналоговое получение спиртных напитков, различных импортных товаров и т. п.). Они также пользуются дипломатической неприкосновенностью. Отмеченный в протокольном списке параграф: «почести, привилегии» вводит в некоторое заблуждение. Дипломаты Прибалтийских стран не пользуются главной дипломатической привилегией — дипломатическим старшинством. Если бы они включались в список по старшинству, то могли бы десятилетиями быть выше других в связи с длительностью их пребывания на своем посту.
М. Балутису и М. Зариньшу сейчас около восьмидесяти лет. Так как они и М. Торма не представляют Советские Прибалтийские республики, то в их странах нет полномочных лиц, которые могли бы отозвать их, уволить в отставку или дать какие-нибудь другие инструкции. Оба — и Балутис, и Зариньш — в течение последних лет были серьезно больны, и, как нам кажется, сейчас болен и Торма. Кто может заменить их в случае смерти? Есть ли кто-нибудь в правительствах этих республик, кто может назначить им преемников, и будут ли эти преемники признаны министерством иностранных дел Великобритании?»
— Наглая статья! — злобно восклицал Зариньш. Во-первых, он не собирается умирать! Во-вторых, он сам получил президентские полномочия и может назначить себе преемника! В-третьих, при последней встрече с президентом Эйзенхауэром он, Зариньш, получил клятвенное заверение своего высокого собеседника, что Советы будут уничтожены! Не об этом ли говорит недавняя декларация господина президента на открытии недели порабощенных стран?
8
«Красная книга» (англ.).