Страна Изумрудного солнца

От неопределенности и голода его мутило. Голодовку Валов объявил после того, как понял, что своим похитителям он нужен живой и здоровый: то ли для какого-то запланированного обмена, то ли рассчитывают завербовать. Если можно осложнить им жизнь – он это сделает. Тем более что накормить его пытались всякой импортной гадостью вроде противного сладкого шоколада или мяса под острым соусом. Пусть сами это едят… Валов согласился только на чашку слегка подсоленного кофе по-веногьянски, с тмином и сливочным маслом, покрывающим горячий напиток аппетитной жирной пленочкой. Хорошо, что хоть это у них нашлось.

Он бродил взад-вперед по аккуратному жилому модулю из трех секций, рывками открывая скользящие двери. Подошвы ботинок прилипали к пористому упругому полу, потом отставали с чавканьем. Валова раздражал этот звук. Освещение модуля беспокойно мерцало. Регулировалось оно автоматически: в присутствии человека становилось более ярким, в отсутствие – еле теплилось, но если человек метался туда-сюда, автоматика не знала, как себя вести.

«Это значит, у хозяев яхты психика достаточно уравновешенная, – приостановившись, сделал вывод Валов. – Электронику они настроили под себя, у них не вызывает протеста ее назойливая услужливость. Технократы! А вдруг Стив и его подружка украли яхту? И сами не разбираются, как здесь регулировать сервисные системы?»

Впрочем, откуда у этой парочки яхта – еще не самый главный вопрос. Есть и поважнее: что они проделали с ним?

Он помнил, как на него напали около «Сумеречного шарма». Помнил боль. Помнил, как полз по траве. Когда он очнулся, его одежда была обильно испачкана засохшей кровью, а на теле появились шрамы, которых не было раньше, – всего одиннадцать, сосчитал перед зеркалом.

Что за сверхэффективная медицинская аппаратура установлена на яхте? Можно считать, его воскресили из мертвых. Сначала убили, потом воскресили… Хороший способ добиться доверия. Сегодня утром Стив – до того, как Валов ударил его стилетом, – попросил опознать нападавших и стал показывать портреты обитателей улья. Двоих Валов узнал наверняка.

Дешевая уловка Стива вызвала у него усмешку: ясно ведь, кто был заказчиком нападения. Для валгрианина рассчитанное на несколько ходов вперед хитроумное манипулирование себе подобными – обычное дело. Сам Валов не очень-то этим увлекался, что было одной из главных причин, по которым он так и не сделал карьеру. Но приемы из этого арсенала не были для него тайной, и он почти обиделся, когда Стив заявил, что они с Линдой, мол, случайно обнаружили его в парке около «Сумеречного шарма», подобрали и вылечили. Неужели он настолько похож на дурака?

Разумеется, в случайность Валов не поверил, а этот тип, разумеется, изобразил удивление.

Устав метаться по замкнутому пространству, инспектор откинул и зафиксировал койку, растянулся на мягкой поверхности. Похоже, что будущее от него не зависит. Он привык, что оно не зависит от него на семьдесят-восемьдесят процентов, но остальные двадцать до сих пор принадлежали ему, а теперь он потерял и это.

В холл Аделиной ячейки набилось человек тридцать. Пуфиков и откидных диванчиков на всех не хватило, кое-кто расположился на полу. Мебель, обтянутая цветной хавлашмыровой кожей, медовые стены-соты, дорогая люстра – все это выглядело неказистым и лишенным стиля в присутствии той публики, которую Адела наприглашала к себе на вечеринку.

Клода Хинби здесь терпели только благодаря покровительству Аделы: он не свой. Он принадлежал к иному миру, который для обитателей улья был так же далек, как Нез или Ниар. Нечто всеми презираемое, иногда вызывающее скрытую зависть, но чаще – смешанную с бравадой злость. Такое же отношение вызывал у них и сам Клод. То, что он поселился в улье, дела не меняло: все равно он посторонний, об этом кричал каждый его жест, каждая черточка внешности. Он не носит серьги-кинжалы, у него мягкое и нерешительное выражение лица, он даже разговаривает не так, как здесь принято. Гости Аделы использовали его как прислугу: гоняли туда-сюда подать, принести, сбегать на кухню, открыть бутылку. Клод не осмеливался перечить, тем более что сама Адела за него не заступалась – наоборот, смеялась вместе со всеми, если кто-нибудь его толкал, а один раз наставительно заметила:

– Давай, давай, господин Хинби, позаботься о ближних… Надо же тебе наконец-то стать человеком!

Смотреть на Линду Клод избегал. Он понимал, что Адела просто шутит в своей обычной манере, и все же перед Линдой ему было неловко: словно его тут всерьез оскорбляют, а он терпит…

Линда сидела в углу с бутылкой бренди. На ней были кожаные штаны, красные лакированные туфли на босу ногу и броская одноразовая куртка из блестящего материала – из тех, что расползаются после первой стирки. Коричневой жидкости в бутылке оставалось на два пальца, и Клод заопасался, что Линда напилась до чертиков, но, когда он случайно встретил взгляд ее серых глаз, на секунду ему стало неуютно. Трезвый, холодный, внимательный взгляд. Как будто она вовсе не пила. Появилось подозрение, что эта вечеринка нехорошо закончится… Иногда здесь доходило до поножовщины. Омар, которого Линда вышвырнула вчера из своей ячейки (Клод до сих пор не понял, как ей это удалось), тоже присутствовал и вряд ли забыл о пережитом позоре.

Как обычно, Адела со всеми болтала, отпускала остроты. С Линдой она пока ни разу не заговорила – приглядывалась. А Линда вела себя неправильно: не смотрела на Аделу с восхищением и доверием, не смеялась над ее шутками. Клод знал, что Аделу такие моменты больно задевают, но предупредить Линду не мог: слишком много вокруг чужих ушей.

Проглотив все до последней капли, Тина отставила бутылку. Тергаронских киборгов спиртное не берет. Если она сообщала об этом кому-нибудь из знакомых, реакция следовала одна и та же – смешанное с жалостью изумление: боже мой, да как ты на свете живешь? Стив был первый, кто не выказал по этому поводу никакого сочувствия.

Прислонившись к стене, Тина оглядела компанию. Видимо, цель сборища – совместная пьянка, возведенная в ранг ритуала. И верховодит здесь Адела Найзер. Грузная, пышная, коротко подстриженные волосы завиваются кудряшками, лицо, шея и руки усыпаны коричневыми бородавками. Темные, немного навыкате глаза смотрели на гостей с теплой симпатией и в то же время с насмешливым превосходством – не каждый сумеет совместить два таких выражения.

Является ли Адела Найзер изменившим пол и внешность Виллертом Руческелом, Тина до сих пор не поняла. С одной стороны, кто по доброй воле захочет стать некрасивой женщиной? Вряд ли отыщется хоть один желающий. Кроме Руческела, которому надо спрятаться там, где никто не додумается его искать… Вдобавок есть в ней артистизм, способность работать на публику – Руческел обладает этими качествами. Это – доводы «за». А вот доводы «против»: озомные бородавки производят отталкивающее впечатление, что сужает круг людей, которых Адела могла бы купить на свое обаяние; Клод утверждает, что знаком с ней давно, и, по его словам, она всегда была здесь, не покидала Валгру.

Эта головоломка – где прячется Руческел и зачем ему Валгра – на первый взгляд имела множество вариантов решения, а на практике не решалась.

Тина опять оглядела гостей: не считая Клода, который играл в этой компании довольно странную роль, у Аделы собралась публика откровенно уголовного пошиба. В том числе один из парней, принимавших участие в нападении на Валова. Стив успел показать ей портреты тех, кого инспектор опознал. Если бы не феноменальное упрямство Валова, втроем они смогли бы многое раскопать… Но с этим человеком еще надо суметь договориться!

В один из похожих друг на друга, слитых в одурманивающе-тягучий поток моментов Тина поняла, что просто так ей отсюда не уйти. Это угадывалось во взглядах, которые бросали на нее украдкой гости Аделы, в некоторой напряженности голосов и жестов. На нее нападут. Прямо здесь, в ячейке, либо чуть позже, в коридоре. Кто-то предупредил их о том, что она опасней, чем выглядит, оттого и нервозность. Почти все тут пили в меру, что нетипично для компании такого пошиба, зато исподтишка следили за тем, сколько пьет она. Тина мельком скосила глаза на бутылку: могли ей в бренди что-нибудь подмешать? Какое-нибудь снадобье без вкуса и запаха, способное привести в беспомощное состояние человека, но безвредное для киборга? Ее биохимические фильтры нейтрализовали отраву, а она об этом даже не узнала… Если так – это была последняя проверка, и теперь противник знает, с кем имеет дело.