Страница 43 из 65
Чекисты шли по переулкам между глухими глинобитными стенами. Казалось, что они идут по дну высохшего канала. Ожесточенный лай собак преследовал их с обеих сторон.
Подошли к дому Глушека, окружили его. Смирнов постучал в калитку. Никакого ответа. Пришлось постучать еще. Им ответил только громкий собачий лай. Наконец во дворе заскрипела дверь. Вышедший из дома зашлепал наспех надетыми туфлями. Звякнула щеколда, калитку открыл иранец с фонарем в руках. Поднимаясь с постели, он, видимо, впопыхах не нашел одежды и накинул на себя одеяло. Встречая гостей, иранец низко кланялся и гостеприимно разводил руками, словно предлагал в дар весь дом. От этих движений одеяло распахивалось, обнажая грузную фигуру в нижнем белье.
— Да буду я вашей жертвой. Не знаю, за что аллах так милостив к нам, послав столь приятных гостей, — рассыпался он в любезностях, бросая настороженные взгляды в темноту, где виднелась группа советских офицеров.
Неизвестно, сколько времени продолжал бы он изощряться в восточной учтивости, если бы Смирнов не отстранил его и не вошел в дом.
У кровати в белоснежном белье и шелковой пижаме стоял Глушек. Увидев советского офицера, он метнулся к тумбочке, но Смирнов схватил его за руку.
Глушек поник головой и бессильно опустился на кровать.
Когда Илья вернулся в Тегеран с ирано-турецкой границы, было решено арестовать Махмуд-бека. Панков и Авдеев вызвали Смирнова.
— Вам надо выехать в расположение племени Махмуд-бека, арестовать его и привезти в город Казвин, где расположен штаб наших войск. Там мы поговорим с ним. Махмуд-бека обязательно надо взять живым, — сказал Панков.
— Все понятно, товарищ генерал. Разрешите идти?
— Желаю удачи.
— Не исключено, что в Берлине есть второй вариант организации террористического акта, который они попытаются использовать в связи с провалом первого, — заметил Панков.
— Они могли бы использовать своих парашютистов, укрывшихся у кашкайцев. Но парашютисты поставлены англичанами в такое положение, что не могут двинуться дальше расположения племени, у которого нашли приют.
— Николай Федорович, на нас лежит большая ответственность. Надо до максимума усилить охрану конференции, личную охрану глав государств.
— Товарищ генерал, мы приняли все возможные меры на случай, если покушение попытаются осуществить какими-либо другими путями.
Смирнов вернулся из Иранского Азербайджана и доложил, что Махмуд-бек бежал, его настигли при попытке перейти границу в Турцию, он оказал сопротивление и был убит иранскими пограничниками.
— Вот неудача. Он мне был очень нужен, — сказал Панков и, подмигнув Авдееву, спросил: — А что сказали бы по этому поводу иранцы?
— Когда счастье отвернулось, от халвы ломаются зубы, товарищ генерал, — ответил Смирнов.
И все присутствующие, довольные, что завершено тяжелое и ответственное дело, рассмеялись.
XXI
Поздно вечером, полный самых радужных надежд, мечтая о том времени, когда он возвратится на Родину, Илья шел домой. Он хотел утром рассчитаться с хозяином, забрать кое-что и перейти на квартиру, которую ему приготовили товарищи. Швейцарский гражданин Самуэль Зульцер должен был бесследно исчезнуть.
Открыв дверь в квартиру и включив свет, Илья увидел стоявшего в углу муллу. Он сразу узнал Реслера и не успел вытащить пистолет, как в руках Реслера появился “парабеллум”. Освобождаясь от широченного аба, Реслер замешкался. Илья прыгнул к нему и сильнейшим ударом под ложечку сбил немца с ног, тот упал с открытым ртом. “Парабеллум” очутился на полу. Илья поднял пистолет, связал эсэсовца крепкой полосой полотна, из которого состояла чалма.
— Предатель, ты убил Анну, — выдохнул немец.
Илья заткнул ему рот полою аба и позвонил по телефону Авдееву.
Вскоре несколько человек в штатском вошли в комнату. С ними был Авдеев.
— Заберите его в машину, — приказал он.
— Но немец в одежде муллы, его могут увидеть на улице, не оберешься неприятностей, — заметил Илья.
— Заверните его в одеяло.
— И меня тоже, — попросил Илья.
Разбуженные шумом борьбы, хозяева дома наблюдали за машиной, стоявшей у дома.
Пронесли одно завернутое в одеяло тело.
— Агаи Самуэля убили. Не успела погибнуть Анна-ханум, как смерть унесла и его. О, аллах! Что делается на свете? — плаксиво прошептала хозяйка.
Вынесли второе тело.
— Кто же это такие? Полиция или грабители? Зачем они убили агаи Самуэля?
— Это известно только аллаху, — сказал хозяин дома, задергивая занавеску.
Илья рассказал Панкову и Авдееву все, что знал о Реслере.
— Николай Федорович, поручите товарищу Смирнову немедленно заняться Реслером. У него здесь должны быть сообщники. — И обращаясь уже к обоим, к Авдееву и Илье, сказал: — Рузвельту и Черчиллю сказали о заговоре немцев. Президент Рузвельт поселился в нашем посольстве, чтобы не разъезжать по городу. Конференция тоже будет проходить у нас, Черчилль может приходить без опаски — английское посольство размещено напротив нашего.
— Все это значительно облегчит нам работу, — заметил Авдеев.
Прошла неделя. Панков и Авдеев представили Светлова одному из руководящих работников советской разведки Петру Семеновичу Иванову, приехавшему в Тегеран в связи с конференцией.
Едва Светлов закончил краткий доклад о заговоре немцев, как Иванов встал и подошел к радиоприемнику.
— Сейчас должна передаваться декларация. Давайте послушаем, предложил он и включил приемник.
Раздался голос диктора:
“Декларация трех держав.
Мы, Президент Соединенных Штатов, премьер-министр Великобритании и Премьер Советского Союза, встречались в течение последних четырех дней в столице нашего союзника — Ирана и сформулировали и подтвердили нашу общую политику.
Мы выражаем нашу решимость в том, что наши страны будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время.
Что касается войны, представители наших военных штабов участвовали в наших переговорах за круглым столом, и мы согласовали наши планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.
Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу…”
Молча прослушали Декларацию до конца. Иванов встал, улыбнулся.
— Ну, вот. Все обошлось благополучно. Планы немцев сорваны. “Эврика” состоялась! — сказал он и крепко пожал руку Илье Светлову.
Брошенный портфель
I
Час был поздний. В старом посольском особняке не светилось ни одно окно. Только что начался дождь, и в саду с веток редко падали капли. Фонари около особняка не горели. Улица была тиха и безлюдна.
У ворот посольства стоял милиционер в широком плаще с капюшоном. Резкий телефонный звонок нарушил тишину улицы. Милиционер зашел в будку. В это время за углом вдоль глухого каменного забора метнулся человек. Он подпрыгнул, ухватился за край ограды и ловко перемахнул через нее. Короткая перебежка от дерева к дереву. Милиционер вышел из будки. Неизвестный переждал, пока отзвучали шаги за воротами, потом перескочил две дорожки и открытую площадку и остановился под балконом.
Балкон нависал низко, каких-нибудь полтора человеческих роста. Человек подпрыгнул, но сорвался с мокрого выступа. Оглянувшись, он прыгнул снова. На этот раз ему удалось крепко уцепиться, он подтянулся, перелез через перила и, пригнувшись, застыл. Улица по-прежнему была пустынна. Голые и темные деревья еле проступали в скупом рассеянном свете.