Страница 74 из 130
Согласование вопросов о вступлении СССР в войну с Японией происходило без участия Черчилля. Это создало впечатление, что английский премьер-министр в меньшей степени, чем Рузвельт, был заинтересован в привлечении СССР к борьбе против Японии и якобы вообще уделял мало внимания дальневосточным проблемам. В действительности же это было не так.
Великобритания вовсе не желала допускать ситуацию, когда она была бы оттеснена на Дальнем Востоке на второй план. Это проявилось еще на встрече в августе 1943 г. лидеров США и Великобритании в Квебеке. Черчилль указывал: «По существу, спор между английскими и американскими начальниками штабов шел из-за того, что Англия требовала предоставить ей возможность принять полное и достойное участие в войне против Японии, после того как Германия будет разгромлена». Черчилль со всей определенностью заявлял о «решимости Англии до конца играть активную и энергичную роль в войне против Японии»[518].
На Черчилля большое впечатление произвели слова Сталина о возможности участия СССР в войне против Японии, сказанные советским лидером в Тегеране. После Тегеранской конференции Черчилль говорил Рузвельту в Каире: «За последние несколько дней произошло два решающих события. Во-первых, маршал Сталин по доброй воле заявил, что Советский Союз объявит войну Японии немедленно после поражения Германии. Это обеспечит нам лучшие базы, чем те, которые мы можем найти в Китае, и в связи с этим становится тем более острой необходимость сосредоточить все свое внимание на успешном проведении операции «Оверлорд» (высадка англо-американских войск в Северной Франции. – А.К.). Штабам надо изучить вопрос о том, как это новое обстоятельство отразится на операциях в Тихом океане и Юго-Восточной Азии. Вторым событием первостепенной важности было решение форсировать Ла-Манш в течение мая…» «Обещание Сталина вступить в войну против Японии тотчас после свержения Гитлера и разгрома его армий имело величайшее значение», – писал Черчилль в своих мемуарах[519].
По инициативе английского премьера вопрос о помощи СССР в войне против Японии рассматривался во время его очередной встречи со Сталиным в октябре 1944 г. в Москве. По итогам переговоров в Кремле Черчилль окончательно утвердился в мнении о том, что Сталин сдержит свое слово в отношении Японии.
«Не было никаких сомнений в том, что Советы намеревались вступить в войну против Японии после разгрома Германии, как только им удастся собрать необходимые войска и снаряжение на Дальнем Востоке. Сталин воздерживался от обязательств в отношении какой-либо определенной даты. Он говорил о периоде в «несколько месяцев» после разгрома Германии. У нас создалось впечатление, что это следует понимать как три или четыре месяца. Русские согласились немедленно приступить к созданию запасов продовольствия и горючего на своих дальневосточных нефтяных промыслах и разрешить американцам воспользоваться аэродромами и другими средствами обслуживания в приморских провинциях, которые нужны были для американской стратегической авиации. Сталина, видимо, не беспокоил вопрос о том, какое впечатление эти приготовления могут произвести на японцев. На деле он надеялся, что они совершат «упреждающее нападение», ибо это побудило бы русских сражаться наилучшим образом. «Русские, – заметил он, – должны будут знать, за что они сражаются…»
Сталин прежде всего согласился с тем, что мы должны согласовать наши военные планы. Он просил у американцев помощи в деле создания двух-трехмесячных запасов горючего, продовольствия и транспортных средств на Дальнем Востоке и сказал, что если это можно будет сделать и если удастся внести ясность в политические вопросы, СССР будет готов выступить против Японии примерно через три месяца после разгрома Германии. Он обещал также подготовить аэродромы в приморских провинциях для американской и советской стратегической авиации и безотлагательно принять американские четырехмоторные самолеты и инструкторов»[520].
Приведенные выше выдержки из мемуаров Черчилля свидетельствуют о том, что азиатско-тихоокеанский театр военных действий всегда оставался в поле зрения руководства Великобритании и отнюдь не был заботой только американцев. То, что в Ялте английский премьер непосредственно не участвовал в обсуждении дальневосточных проблем, можно объяснить по-разному. Не исключено, что он сам не захотел мешать Рузвельту договориться со Сталиным об условиях вступления СССР в войну. Черчилль писал: «Я должен объяснить, что хотя я и присоединился от имени Великобритании к соглашению (о Дальнем Востоке. – А.К.), ни я, ни Иден не принимали участия в его подготовке. Эта проблема считалась американской и имела для них первостепенное значение с точки зрения их военных операций. Мы не настаивали на нашем участии в разработке этого соглашения. Как бы то ни было, с нами не советовались, а лишь попросили одобрить документ. И мы это сделали… Для нас эта проблема была отдаленной и второстепенной»[521].
Однако возможно и другое объяснение. Рузвельт, имея опыт трехсторонних переговоров, хорошо знал о постоянных «перепалках» между Черчиллем и Сталиным, подчас не только по принципиальным, но и второстепенным вопросам. Думается, можно допустить, что крайне заинтересованный в успехе своих переговоров со Сталиным по поводу войны против Японии президент сознательно предпочел обсудить дальневосточные проблемы с глазу на глаз, без участия Черчилля, который своим конфронтационным подходом мог «испортить всю обедню». Однако это лишь предположение.
Видимо, пытаясь объяснить свою отстраненность в обсуждении проблемы участия СССР в войне против Японии, Черчилль утверждал в мемуарах: «Дальний Восток не играл никакой роли в наших официальных переговорах в Ялте». О том, что в действительности это было не так, говорят многие заявления представителей американского политического и военного руководства, которые рассматривали решение в Ялте дальневосточных проблем как свою первоочередную задачу. Отнюдь не безразлично относились к перспективе развития ситуации в Восточной Азии и на Тихом океане и в Лондоне. Ведь для Великобритании речь шла не только о военных операциях, но и о сохранении или потере обширных колониальных владений в этом регионе. Понимая, что роль Великобритании в победе над Японией будет невелика, Черчилль, похоже, смирился с будущим доминированием США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не это ли является причиной того, что в своих мемуарах он писал о решении в Ялте дальневосточных проблем весьма скупо и сухо.
Он написал:
«Я знал, что американцы намерены поднять перед русскими вопрос об их участии в войне на Тихом океане. Мы затронули этот вопрос в общих чертах в Тегеране, и в декабре 1944 г. Сталин сделал Гарриману в Москве некоторые конкретные предложения относительно послевоенных претензий России в этом районе. Американские военные власти определили, что для разгрома Японии потребуется полтора г. после капитуляции Германии. Помощь русских сократила бы тяжелые потери американцев. Вторжение в собственно Японию в то время было еще в стадии планирования, и генерал Макартур вступил в Манилу лишь на второй день работы Ялтинской конференции. Первый экспериментальный взрыв атомной бомбы предстоял лишь через пять месяцев. Большая японская армия в Маньчжурии могла бы быть переброшена на защиту самой Японии, если бы Россия все еще оставалась нейтральной.
Учитывая все это, президент Рузвельт и Гарриман обсудили со Сталиным 8 февраля вопрос о территориальных требованиях России на Дальнем Востоке. Россия согласилась вступить в войну против Японии через два или три месяца после капитуляции Германии.
В тот же день в ходе конфиденциальной беседы со Сталиным я спросил его, чего русские хотят на Дальнем Востоке. Он ответил, что они хотят получить военно-морскую базу, такую, например, как Порт-Артур. Американцы предпочли бы, чтобы порты находились под международным контролем, однако русские хотели бы, чтобы их интересы были гарантированы. Я ответил, что мы будем приветствовать появление русских кораблей в Тихом океане и высказываемся за то, чтобы потери, понесенные Россией во время русско-японской войны, были восполнены»[522].
518
Черчилль Уинстон. Вторая мировая война / Пер. с англ. М., 1991. Кн. 3. Т. 5–6. С. 52, 77.
519
Там же. С. 232.
520
Там же. С. 457–458.
521
Winston S. Churchil. Triumph and Tragedy. Boston, 1953. P. 390.
522
Черчилль Уинстон. Указ. соч. С. 536–537.