Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 51 из 130



Как известно, расчеты Рузвельта на бомбардировку Японских островов с территории Филиппин существовали недолго. 2 января 1942 г. японские войска захватили Манилу, заставив американские войска покинуть Филиппины. Тем самым японцы на продолжительное время обезопасили свою метрополию от массированных американских ударов с воздуха.

Другим обращающим на себя внимание моментом беседы советского посла с Рузвельтом 8 декабря является проявленная серьезная озабоченность Кремля по поводу продолжения американских поставок вооружения и других материалов в СССР. Это лишний раз подтверждает, что для советского руководства вовлечение США в крупномасштабную войну с Японией едва ли было выгодным, не говоря уж о том, что оно якобы стремилось ускорить такую войну.

Позиция Сталина в отношении высказанных Рузвельтом пожеланий была сформулирована в телеграмме Молотова послу Литвинову от 10 декабря 1941 года. В ней поручалось передать Рузвельту следующее: «Мы не считаем возможным объявить в данный момент состояние войны с Японией и вынуждены держаться нейтралитета, пока Япония будет соблюдать советско-японский пакт о нейтралитете. Мотивы:

Первое: Советско-японский пакт обязывает нас к нейтралитету, и мы не имеем пока основания не выполнять свое обязательство по этому пакту. Мы не считаем возможным взять на себя инициативу нарушения пакта, ибо мы сами всегда осуждали правительства, нарушающие договоры.

Второе: В настоящий момент, когда мы ведем тяжелую войну с Германией и почти все наши силы сосредоточены против Германии, включая сюда половину войск с Дальнего Востока, мы считали бы неразумным и опасным для СССР объявить теперь состояние войны с Японией и вести войну на два фронта. Советский народ и советское общественное мнение не поняли бы и не одобрили бы политики объявления войны Японии в настоящий момент, когда враг еще не изгнан с территории СССР, а народное хозяйство СССР переживает максимальное напряжение…

Наша общественность вполне сознает, что объявление состояния войны с Японией со стороны СССР ослабило бы сопротивление СССР гитлеровским войскам и пошло бы на пользу гитлеровской Германии. Мы думаем, что главным нашим врагом является все же гитлеровская Германия. Ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам»[365].

Получив это послание Сталина, Рузвельт 11 декабря во время встречи с советским послом заявил, что он об этом решении сожалеет, но на месте Советского Союза поступил бы так же. Вместе с тем Рузвельт просил советских руководителей не объявлять публично о решении соблюдать нейтралитет с Японией, создать у японцев впечатление, что вопрос остается как бы нерешенным. Это, по мнению Рузвельта, должно было привязать к границам СССР как можно больше японских войск, с тем чтобы они не освободились для действий против Англии и США. Он несколько раз повторил эту просьбу. Президент также просил дать ему имеющуюся у советского руководства информацию об экономическом положении Японии, о ее запасах нефти, каучука, чугуна и т. д.

В беседе с послом Рузвельт также предложил, чтобы Литвинов и Хэлл опубликовали совместное коммюнике, смысл которого сводился бы к тому, что два государства «в любое время могут принять любое решение в отношении Японии», от чего советский посол уклонился, заметив, что это могло бы лишь побудить Японию напасть на СССР первой. В завершение беседы Рузвельт, не скрывая своего разочарования занятой СССР позицией, сказал, что «решение (Советского Союза. – А.К.) продлит, вероятно, войну с Японией, но что ничего не поделаешь»[366].

Так как идея совместного коммюнике была отклонена советской стороной, американцы решили самостоятельно дать понять миру, что в войне не только против Германии, но и против Японии США и СССР стоят по одну сторону баррикад. 10 декабря Хэлл сделал следующее заявление представителям печати: «Союз Советских Социалистических Республик ведет героическую борьбу против мощного нападения, столь предательски предпринятого против него общим врагом всех свободолюбивых народов. В этой связи я хотел бы напомнить всем о заявлениях, сделанных президентом США во время приема им нового посла 8 декабря 1941 года – в день, когда мы объявили войну Японии. Президент при этом дал заверения, что правительство США твердо намерено продолжать осуществление своей программы по оказанию помощи Советскому Союзу в той борьбе, которую он ведет. События, происшедшие за последние несколько часов, еще больше укрепили эту решимость, и мы, со своей стороны, не сомневаемся в том, что правительство и народ полностью выполняют свою роль в борьбе против общей угрозы бок о бок со всеми миролюбивыми народами».

В Японии хорошо поняли, что хотел сказать госсекретарь Хэлл, но были уверены, что в сложившейся ситуации СССР не сможет поддержать США и Великобританию военным путем.

Анализируя послание Сталина Рузвельту, можно прийти к выводу, что советский лидер хорошо понимал важность помощи СССР Соединенным Штатам в войне с Японией, но убедительно разъяснил нецелесообразность вступления СССР в войну «в настоящий момент». Тем самым он давал понять, что такая помощь может стать возможной в случае успешного развития обстановки на советско-германском фронте. При этом следует иметь в виду, что ответ Сталина Рузвельту был дан 10 декабря, то есть спустя лишь четыре дня после начала контрнаступления под Москвой, окончательные результаты и последствия которого еще были неясны.

Иначе говорил Сталин о возможности вступления СССР в войну против Японии через десять дней во время бесед с прибывшим в Москву министром иностранных дел Великобритании А. Иденом, который от имени своего правительства, как и Рузвельт, прямо заявил о помощи СССР в войне с Японией.

К этому времени успех советского контрнаступления под Москвой уже определился. 16 декабря Рузвельт направил Сталину телеграмму, в которой сообщал о «всеобщем подлинном энтузиазме в Соединенных Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации». В своем ответе Сталин писал: «Разрешите поблагодарить Вас за выраженные Вами чувства по поводу успехов Советской Армии. Желаю Вам успеха в борьбе против агрессии на Тихом океане»[367].

Успешные действия советских войск под Москвой, безусловно, отразились на ходе переговоров Сталина с Иденом.

Из записи беседы И. Сталина с А. Иденом 17 декабря (24 часа 00 минут):

«…Затем тов. Сталин коснулся положения на Дальнем Востоке, высказав при этом мнение, что Япония, конечно, может иметь там некоторые первоначальные успехи, но что в конечном счете через несколько месяцев Япония должна потерпеть крах.



Иден ответил, что слова Сталина сильно поднимают его дух, ибо он привык с большим уважением относиться к его суждениям. Тов. Сталин тогда спросил Идена: если его ожидания в отношении Японии действительно оправдаются и если наши войска успешно будут оттеснять немцев на западе, не думает ли Иден, что создадутся условия для открытия второго фронта в Европе, например на Балканах?

Иден ответил, что он готов обсуждать данный вопрос… Затем Иден спросил тов. Сталина, действительно ли он думает, что Япония может крахнуть, скажем, в течение ближайших шести месяцев?

Тов. Сталин ответил, что он действительно так думает, ибо силы японцев очень истощены, и они долго не могут держаться. Если вдобавок японцы вздумают нарушить нейтралитет и атаковать СССР, то конец Японии придет еще скорее.

Иден высказал сомнение в том, что японцы рискнут нас атаковать. Они были бы сумасшедшими, если бы это сделали.

Тов. Сталин, однако, вновь заявил, что такая возможность отнюдь не может считаться исключенной»[368].

Из записи беседы И. Сталина с А. Иденом 20 декабря (19 часов 00 минут):

365

Там же. С. 144.

366

Там же. С. 145.

367

Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1986. Т. 2. С. 10–11.

368

Из личного архива И.В. Сталина. Цит. по: Ржешевский О.А. Война и дипломатия. Документы, комментарии 1941–1942 гг. М., 1997. С. 36–37.