Страница 64 из 146
Поль не раз участвовал в контрольных рейдах, но тогда он был в соответствующей экипировке, а сейчас на нем костюм из черного шелка, с отороченным пеной кружев открытым воротом, и мягкие замшевые туфли на тонкой подошве — такую любой острый осколок проткнет.
До утра Поль трясся от холода, скорчившись в расплывшемся гелевом кресле. Рье-Тьядо лежит в средних широтах южного полушария, климат здесь не тот, что в Кеодосе. Хорошо еще, что не зима… Полю казалось, что выброшенное кресло дрожит в ознобе вместе с ним. Он осмотрелся, насколько позволяла темнота, но не увидел ничего подходящего, чтобы укрыться.
Вдобавок, вдруг ожил офисный автомат, лежавший в куче других поломанных предметов — раздался щелчок, а потом приветливый голос потребовал:
— Пожалуйста, назовите свое имя и должность!
— Поль Лагайм, телохранитель манокарского президента, — угрюмо отозвался Поль.
Он все еще находился под действием «сыворотки правды» и не мог проигнорировать вопрос, даже если тот задан списанным роботом.
— Благодарю за ответ. Пожалуйста, назовите свое имя и должность!
— Поль Лагайм, телохранитель манокарского президента, — сквозь зубы повторил Поль.
— Благодарю за ответ. Пожалуйста, назовите свое имя и должность!
Он так разозлился, что на некоторое время даже мерзнуть перестал. Чтобы отделаться от электронного собеседника, ему пришлось разрыть кучу, найти небольшой прямоугольный блок и зашвырнуть его подальше — с той стороны еще долго доносилось невнятное бормотание, но теперь Поль не мог разобрать слов и потому не отвечал. Он вернулся в кресло и опять начал дрожать.
Был один выход, элементарный, как любил повторять герой древнего земного фильма: телепортироваться отсюда в Ольгин дом или на яхту Стива, но те опасения и барьеры, которые не позволяли Полю овладеть телепортацией, по-прежнему оставались при нем. Они исчезли, когда перед ним встал выбор между телепортацией, смертью в огне либо кошмарным существованием в качестве пленника Лиргисо, однако этот эффект был временным. После нескольких тщетных попыток Поль понял, что телепортироваться не сможет: холод и угроза простуды — недостаточный стимул для того, чтобы страхи отключились.
В ситуации все же был один плюс: Поль настолько продрог, что ему было не до рефлексии. О Лиргисо он не думал. Куда важнее не окоченеть, дождаться рассвета, выбраться с Рье-Тьядо, вернуться домой…
Когда небо над близким изломанным горизонтом порозовело, Поль начал разминаться, глядя под ноги, чтобы не напороться на что-нибудь острое. Кисти рук и ступни онемели, он не сразу сумел вернуть им чувствительность.
Потом он побрел, пошатываясь, на восток, навстречу солнцу. На Рье-Тьядо не имеет значения, куда идти, зато здесь можно, теоретически, найти все что угодно, в том числе детали для передатчика — или даже вполне исправный передатчик, если кто-нибудь приобрел новую модель, а старую выбросил. Но Поль удовлетворился бы и деталями, в полицейской школе его учили собирать простенькие устройства связи из стандартного материала.
Если повезет, можно здесь и людей встретить — на свалку наведывался, в расчете чем-нибудь поживиться, самый разный народ. Поля вероятные встречи не пугали: отнимать у него нечего, а помочь ему за разумное вознаграждение здешние завсегдатаи вряд ли откажутся.
У него кружилась голова, порой неряшливый мозаичный ландшафт начинал покачиваться и плыть. Потом заболела шея: закончилось действие анестезии. Все равно его сейчас не хватит на регенерацию, да и нет необходимости, само заживет. Раньше ему нередко случалось возвращаться домой после уличных драк в гораздо худшем состоянии — тогда тоже надо было дойти до цели, не потеряв сознание по дороге, так что опыт у него был.
С той разницей, что потерять сознание на улице незийского города — не катастрофа: тебя подберет полицейский патруль, или «Служба заботы», или прохожие вызовут «Скорую помощь». А если отключишься посреди мусорных развалов Рье-Тьядо, можно и не очнуться… Зато Лиргисо вряд ли додумается искать его на свалке: хотя бы одно преимущество.
Когда солнце поднялось выше, Поль согрелся и почувствовал себя лучше — настолько, что рискнул сменить личность и просканировать окрестности. Над холмами Рье-Тьядо потеряно кружили неотчетливые тени, он не смог рассмотреть их как следует, но тревоги они не внушали: заблудившиеся кластеры, обрывки удаленных файлов — у него уже вошло в привычку использовать для обозначения астральных явлений компьютерную терминологию. А на юго-западе, совсем близко, находились живые существа. Их немного, они не опасны.
Он боялся не успеть, вдруг посетители Рье-Тьядо снимутся и улетят, но двигаться быстро по такой местности невозможно: сплошь наклонные поверхности, разнородные предметы под подошвами хрустят и скользят, местами из россыпей выглядывают осколки и острые грани, как спинные шипы «ведьминой пилы» в песке на орибском мелководье. Один не замеченный вовремя осколок до крови оцарапал ему щиколотку.
Вдруг Поль услышал незийскую речь, она доносилась из-за нагромождения поломанных деревянных столов и комодов, серых от старости, расслаивающихся, тронутых гнилью. Где же стояла раньше эта мебель: во дворе какой-нибудь заброшенной загородной усадьбы под открытым небом? Эта мысль мелькнула на долю секунды — слишком удивил его плачевный вид деревянного антиквариата — а потом он прислушался к разговору.
Голоса, то ли женские, то ли детские, спорили о том, водятся ли на свалке вампиры: откуда им взяться, если здесь не у кого пить кровь, — но смотри, возразил другой голос, сюда все время кто-нибудь прилетает, чтобы поискать хорошие вещи, вот как мы, например, и вампиры могут за ними охотиться, здесь ведь нет полиции.
Поль обогнул мебельную гору и громко сказал по-незийски:
— Привет!
Они замолчали, услышав его шаги, а теперь уставились на него — женщина, мальчик-подросток, две девочки лет девяти-десяти. Из-под трикотажных шапочек торчали заостренные уши, темные глаза блестели на серых лицах. Вся четверка была в теплых спортивных костюмах, одежда выглядела так, словно ее тоже нашли где-то здесь, на свалке. За спиной у каждого висел рюкзак.