Расследование продолжается

— То не я… летчик.

— Какой летчик?

— Летчик и летчик… обыкновенный. На што он тебе?

— Понимаешь, отец, я из милиции, — Дёма показал удостоверение, — у одного мужика угнали машину легковую. Говорят, что она около Каргалов свернула в вашу сторону… Это было в тот день, когда вы приезжали в село за деньгами…

— Вон што… ты, значит, из району. А што сразу не говорил? Я думал — опять какой охотник. Прошлый раз тоже приехал один, ночевал у меня, а потом не стало топорика… Такой нужный топорик… — в голосе старика была неподдельная обида. — А машина-то была не днем. В потемках уже… ехали в колхоз Свердлова. Шофер сказывал — к родне на одни сутки.

— Спешил, выходит?

— Спешил… Машина казенная, с клеточками, «Волга».

— Цвет какой? Серый?

— Нет, голубая.

— Точно? — Дёма едва не подпрыгнул.

— Голубая… огонь у меня горел, костер… Подходил к машине, когда шлагбаум открывал. Больно хорошие ребята, уважил. Напрямик тут верст двадцать, а через город — эвон! Давали денег, да я не взял… не какой-нибудь.

— Как они выглядели, отец?

— Летчик… одним словом, военный. Четыре звездочки.

— В форме, значит. Скажи, отец, а этот летчик случайно не с бородкой был?

— Нет.

— А шофер?

— И шофер без бородки.

Больше ничего не удалось узнать Дёме у старика, номера машины тот тоже не заприметил.

Они сидели за разными столами — Павлухин, Дёма и бухгалтер Наконечный, с которым сейчас предстояло вести неприятный разговор.

— Одну минуточку, товарищи, сейчас отпущу кладовщика…

Бухгалтер сверял какие-то бумаги, сухие пальцы быстро бегали по костяшкам больших конторских счетов. Павлухин отметил седые виски и бледный, нездоровый цвет лица человека, который мало бывает на свежем воздухе. Конечно, он вне подозрений: все знали порядочность Наконечного, но… что же делать?

Кладовщик вышел. Наконечный отодвинул в сторону счеты:

— Вы, наверное, опять из-за пистолета… Морока одна.

Кража малокалиберного пистолета системы Марголина в совхозе «Восток» была новой неожиданностью для оперативников. Пистолет принадлежал первичной организации ДОСААФ и хранился в железном ящике бухгалтерии. Оперативники ломали головы — кому мог понадобиться в совхозе пистолет, для каких целей. Осмотр комнаты и сейфа показал, что вор из новичков и уж наверняка местный.

— Морока… — повторил Павлухин, — еще какая морока! Хорошего мало, если пистолет попадет в руки какому-нибудь бандиту. К сожалению, такой вариант не исключается.

— Надо б мне его в сейф. У ящика крышка тонкая… но кто знал? — Наконечный сокрушенно развел руками.

— Крышка здесь ни при чем, — сердито заметил Дёма, — не в крышке дело.

— В чем же тогда?

— Мы установили, — сказал Павлухин, — что в ту щель, которая образовалась между крышкой и стенками ящика, вытащить пистолет невозможно. Открывали замок.

— Тогда зачем же им понадобилось кромсать крышку?

— Им также незачем было разбрасывать папки и разливать чернила. Должен вам сказать: и на двери вмятины были сделаны после того, как дверь была открыта.

— Непонятно!

— К этому нужно добавить, — как бы между прочим сказал Дёма, глядя в окно, — ящик открыли не поддельным ключом.

— Не поддельным?! Да у ящика всего один ключ!

— Успокойтесь, Борис Борисович, — Павлухин подсел поближе к бухгалтеру, — нам надо разобраться… Эксперт дал категорическое заключение, оспаривать его бесполезно. Подумайте, кто мог воспользоваться вашим ключом.

— Не… не знаю, право. Я ношу его домой. Дома никого посторонних нет… Ума не приложу!

— Вы уходили в тот вечер из дому?

— Мы с Лизой ходили в кино на восемь. Смотрели доктора Зорге. Интересная картина.

— Неплохая! — согласился Павлухин. — Две серии одновременно? Тогда вы вернулись домой в одиннадцать.

— Нет, чуть пораньше. Меня вызывали в контору… после того как сторож обнаружил взлом.

— Ваш сын в это время находился дома?

— Виктор был дома. Спал, когда мы пришли.

— Борис Борисович, вы не против, если мы с ним побеседуем?

— Разумеется. Сейчас я позвоню.

— Мы подождем. — Павлухин развернул лежавшую на столе газету. Дёма невозмутимо курил, глядя в окно. Думал. По Перовскому РОМу все еще «висели» злополучные кражи. Кропотливые поиски в Калгане и Песчаном ни к чему не привели. Возникшая было версия о причастности к преступлению сторожа Фоля вскоре отпала: сторож оказался простым пьяницей, и только. Нападение на таксиста и появление подозрительного капитана на голубой «Волге», возможно, имели какое-то отношение к кражам. В колхозе имени Свердлова не оказалось жителей, ожидавших в гости капитана авиации. Однако связать все события в единую цепочку не удавалось: не хватало фактов. Преступники ускользали, а тут еще случай с пистолетом… В комнату вбежал паренек.

— Ты звал меня, папа?

— Звал. А ты почему не здороваешься?

— Здравствуйте! — смутился паренек.

— Присаживайся, Витя, — сказал Павлухин, — ты прямо из школы? Ну, как там у вас дела? Как учишься?

— Да так, — Виктор улыбнулся, — ничего, по-разному.

— В девятом интереснее учиться?

— Чем же интереснее? Одинаково… Скорей бы кончить школу.

— Еще успеется. Ты, кажется, комсомолец? У нас к тебе важное дело.

— Ко мне?

— К тебе, — серьезно подтвердил Павлухин. — Мы из уголовного розыска… Майор Павлухин, старший лейтенант Дёма. Ты должен нам ответить на несколько вопросов. Давай договоримся сразу — говорить только правду.

— Я ничего не знаю, — поспешно сказал Виктор. Он был заметно взволнован.

— Не спеши, — все так же серьезно продолжал Павлухин. — Расскажи нам, что ты делал в субботу.

— И поподробнее, — оторвался от окна Дёма.

— Пожалуйста… если хотите, — Виктор дернул плечом, — после школы пришел домой, пообедал. Потом заскочил Марат… с ним поболтали.

— Уроки совсем не учит… совсем от рук отбился, — вставил Наконечный.

— Так то в субботу… Потом Марат ушел, мы сели ужинать… потом мама с папой в кино собрались… вот и все. Я бы тоже пошел, да голова разболелась.

— Что-то из области фантастики, — сказал Дёма, — не пойти посмотреть «Кто вы, доктор Зорге?» из-за какой-то головы… Когда мне было пятнадцать-шестнадцать, я бегал в соседнее село за десять километров, не пропускал ни одной картины.

— Я сразу же лег в постель. Даже читать не мог.

— Правда, он жаловался, — подтвердил Наконечный.

— Сразу в постель? Нехорошо, Виктор! Мы ведь решили говорить только правду. Ты перед началом сеанса подходил к клубу?

— Нет.

— Тебя видели!

— Никто меня не видел.

Майор нахмурился. Этот парнишка с цыплячьей шеей слишком много лгал. Обманул продавца, когда сказал, что покупал для отца три пачки «Беломора». Продавец вспомнила, что Виктор с Маратом выбрали еще ремешок для часов за шестьдесят четыре копейки и она дала им сдачу с десятки. В учительской Виктор утверждал, что ему кто-то подсунул папиросы в парту…

— Ты где брал деньги?

— У меня были… случайно нашел на дороге.

— Марат признался, что ты показывал ему еще двадцать пять рублей.

— Ничего я ему не показывал, — буркнул Виктор.

— Ты совсем заврался, — закричал Наконечный. — Откуда у тебя деньги? Говори или я… ты их украл?

— Не крал я, — щеки Виктора сделались пунцовыми, — не крал я никаких денег, оставьте меня, — он бросился к дверям, но майор остановил его.

— Ну хорошо, хорошо, — Павлухин провел ладонью по узким вздрагивающим плечам подростка, — оставим деньги, успокойся.

Старший лейтенант, подперев по привычке подбородок руками, неодобрительно смотрел на истеричного юнца. Наконечный-младший не вызывал в нем никаких симпатий: Дёма не любил слизняков.

Виктор поправил растрепавшиеся волосы.

— Минутку, мальчик, — Дёма взял Виктора за запястье и отогнул пальцем манжет куртки. — Вот, пожалуйста, новенький ремешок.

Бухгалтер растерянно заморгал глазами.