Контора Игрек

– Леди, ваши умственные способности тоже вызывают у меня сомнения.

– Да просто пидоры они оба! – вклинился на этой же волне Гнас.

Кирч переключилась на волну «Конторы» и рявкнула:

– Намме, скажи своему щенку-стажеру, чтобы не лез в эфир, когда я веду переговоры!

– Я запомнил твой голос, и при случае я тебя убью, – пообещал «сканер». – Леди, это я вашему приятелю. Не беспокойте меня больше, идите к черту.

– А я выслушал вашу беседу с долей интереса, но без всякого удовольствия, – сообщил Лиргисо на общегалактическом. – Удручающий примитив… Обе стороны меня разочаровали, а я-то, признаться, рассчитывал на захватывающий интеллектуальный поединок!

Его насмешливый завораживающий голос заставил Римму стушеваться, она ничего не ответила.

– Зря ты про мое ухо не сказала, – упрекнул Клисс. – Это был бы сильный аргумент, сто процентов…

– Помалкивай! – Римме хотелось его стукнуть, но бить человека в десантной броне – только силы понапрасну расходовать. – Толку от тебя никакого, хминк горстями жрешь, а КПД – ноль.

– Римма, пошли, – позвал Зойг. – Время теряем.

Это был равный ей – тоже командир, хоть и оставшийся без команды, и Римма подчинилась.

Что бы ни случилось, во всем виноват Саймон Клисс! Он дал хороший совет, а Кирч все испортила, и теперь в ответе советчик, а не исполнитель. Ясно, что Лиргисо, склоняя Лагайма к сотрудничеству, на факты против «Конторы» не поскупился – вот и надо было противопоставить им факты, обличающие Лиргисо, а не на эмоции давить.

Они бессистемно слонялись по заиндевелой утробе ихлетака (это называлось «Мы ищем „сканера“»); все живое, завидев их, бросалось наутек. Миновав очередной лаз, они очутились в полости с окном. Дыра, обрамленная лохмами полиэтиленовой пленки, и за ней – процеженный сквозь туманные фильтры тусклый дневной свет, тревожный шум моря, круговерть снежинок. Они полезли обратно.

– С какой скоростью мы плывем? – раздался в шлемофоне голос Лагайма.

– С максимально возможной, – отозвался Лиргисо. – Хочешь кофе?

– Здесь его нет.

– Включи «торпеду» – и получишь чашку своего любимого.

– Лучше потом.

– А может, сейчас? – Лиргисо засмеялся. – Ты у нас, конечно, герой, но я же слышу, как у тебя зубы стучат от страха.

– Это от холода. Тут везде иней и лед, а мне пришлось снять броню, чтоб оторваться от агентов. Они убили парня, который надел мой костюм.

Его измученный, дрожащий голос вызвал у Саймона приступ жалости – не к мерзавцу-«сканеру», заварившему всю эту кашу, а к самому себе.

– Ну, так отними у кого-нибудь теплую одежду! – потребовал Лиргисо. – И сделай это поскорее, пока ты совсем не окоченел.

– Тогда замерзнет тот, у кого я заберу одежду. Здесь просто поразительная нищета, я никогда такого не видел.

– Фласс… – прошипел Лиргисо лярнийское ругательство. – Ты хочешь умереть от переохлаждения? Что ж, я устрою тебе роскошные похороны! Из домберга получится эффектный погребальный костер, никто не уйдет живым. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что я это сделаю? Если ты такой убежденный гуманист, постарайся остаться в живых, иначе ты окажешь домбергу плохую услугу.

– Психи… – глотая слезы, прошептал Саймон.

– Что у них за треп? – спросила Кирч.

– Если Лагайм околеет от холода, Лиргисо весь домберг спалит. Вместе с нами! Надо найти его и согреть, любой ценой.

– Найти и захватить, – поправила Римма. – У тебя, Клисс, опять ум за разум заходит, съешь еще капсулу.

Саймон так и сделал и подумал: Кирч неспроста такая добрая – небось надеется, что он загнется от передозировки, только для него четыре капсулы хминка – все равно что стакан пива для завзятого алкоголика.

Их занесло в просторную, как зал, полость, где бомжи занимались разделкой крупной рыбы. Повсюду валялись кости и рыбьи головы с разинутыми ртами, в полу вдоль стены – лунки, забитые кусками мякоти и залитые рассолом. Тоже ничего себе кадры.

Тайна Саймона заключалась в том, что у него была съемочная аппаратура, о которой «Контора» не знала, и он снимал документальный фильм. Он давно решил, что сделает фильм о «Конторе Игрек». Покупатели найдутся, и он покажет всей Галактике, что такое настоящий эксцессер!

Микроскопическая видеоаппаратура была вмонтирована в бесцветные контактные линзы – если кто-нибудь интересовался, он объяснял, что у него легкое расстройство зрения на нервной почве, только линзы и выручают. Как он раздобыл это чудо техники вместе с инструкцией по эксплуатации – отдельная история. Это был подарок судьбы. Инструкцию он заучил наизусть и уничтожил, а линзами пользовался вот уже третий стандартный месяц. Неизвестно, функционирует ли аппаратура во время Зимпесовой бури, но Саймон надеялся, что потом она снова заработает. Фильм он снимет такой, что все ахнут.

– Поль, ты живой?

Саймон вздрогнул, услышав голос Лиргисо.

– Живой, – голос Лагайма больше не дрожал. – Теперь я одет по сезону.

– О, ты все-таки последовал моему совету?

– Нет, просто мне дали теплую одежду. Агенты где-то бродят, а я пока отдыхаю.

– Смотри, чтобы тебя не застали врасплох.

– Не беспокойся, у меня целый отряд телохранителей.

– Клисс, о чем это они? – спросила Римма.

– Вроде как все уладилось, этот подлец больше не замерзает. Риммочка, я боюсь, мы ходим по кругу. Глянь, это ведь тот самый зал с рыбьими внутренностями, где мы уже были.

Саймон замолчал, потому что Лиргисо вновь заговорил, с нотками угрозы:

– Итак, ты в тепле, без брони, и вокруг телохранители… Только посмей кому-нибудь из них отдаться! С помощью медавтомата недолго проверить, были у тебя интимные контакты или нет, и, если результат окажется положительным, скоро на Рубиконе не останется ни одного домберга, я тебе обещаю.

– Ты спятил?!

– Если ты отдашься какому-нибудь грязному бомжу, я начну топить домберги один за другим. Я тебя предупредил.

– Ты там, на станции, точно спятил! По-твоему, мне здесь делать больше нечего?

– Вот именно, обстановка располагает. Экзотическая среда, привкус опасности… Я бы не удержался, несмотря на грязь, но тебе рекомендую проявить благоразумие.

– Не суди других по себе. Мне этого даром не надо.

– На самом деле ты только об этом и мечтаешь, но ты слишком труслив, чтобы дать волю своим подсознательным желаниям. Кто знает, вдруг в экстремальной обстановке ты наконец-то перестанешь лицемерить? Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Чего они там? – снова спросила Кирч.

– Отношения выясняют, – Саймон фыркнул. – Сцена ревности.

Кирч устало выругалась. Впереди, в конце длинного, как кишка, помещения замаячило черное пятно лаза, и за ним обнаружился все тот же разделочный зал.

– Тут целая тупиковая гроздь полостей, соединенных между собой, – сказал Зойг. – Выбираться надо тем же путем, как мы сюда пришли.

В зале было с полдюжины лазов, какой из них нужный – никто не мог вспомнить. Само собой, обругали за это Клисса.

– Это Космопол! – прогремел вдруг в шлемофонах незнакомый голос. – Поль Лагайм, вы под защитой закона, сохраняйте спокойствие и постарайтесь протянуть время. Как только Зимпесова буря закончится, мы к вам прорвемся. Всем остальным предлагаю добровольно сдаться, на суде это зачтется как смягчающее обстоятельство.

Заманчивое предложение… Когда Саймон отбывал срок в ниарской тюрьме, не так уж плохо там было. Но патруль Космопола далеко и в опасную зону не полезет.

– Это «Гонг Вселенной»! – вклинился еще один голос. – Поль Лагайм, вы не согласитесь дать нам интервью? Лимит времени у нас небольшой, первый вопрос…

– Давайте, я лучше расскажу о домбергах? – предложил «сканер». – И о том, как власти Рубикона избавляются от излишков малоимущего населения.

Он говорил немного сбивчиво, но на удивление рационально – этого Саймон, как бывший репортер, не мог не отметить. Потом сунул передатчик какому-то старому бомжу, чтобы тот тоже высказался, потом – женщине с ребенком.