Царская экспертиза

По дороге в город Алексей рассказал Антонину о том, что увидел в доме колдуна: о детском черепе на столе, батарее бутылок с разнообразными настоями, о залитых водкой мокрицах, бычьем сердце над входом в дом, проткнутом стальными спицами. Затем, покончив с описательной частью, перешёл к анализу:

— Хёвинен нам прекрасно объяснил, чем именно руководствовалась Александра Егоровна, потребовавшая повторного судебно — химического исследования. Дело тут вовсе не в её невиновности, а в брутальном расчёте: она знала, что яд, который дал ей Блокула, — это биологический токсин, не поддающийся определению современными средствами. То есть это никак не мышьяк. Она справедливо полагала, что экспертиза не найдёт того, чем она Николая не травила. Поэтому, когда мышьяк был всё же найден повторной экспертизой, она, полагаю, пережила что — то сродни шоку.

— После рассказа Хёвинена мне тоже непонятно, откуда взялся мышьяк? — спросил Антонин.

— Версий может быть несколько. Первая и наименее достоверная: мышьяк действительно попал при вскрытии, в силу того, что аптекарь перепутал банки с мышьяком и сулемой. Я в эту версию не верю. Объяснение притянуто за уши. Такое совпадение: отравление человека и ошибка аптекаря! Это слишком для одного расследования. Версия вторая, куда более достоверная: Александра Егоровна действовала не одна, существовал второй отравитель, который ничего не знал о её намерениях. Этот неизвестный убийца предпринял попытку отравления одновременно с Александрой Егоровной и независимо от неё. Здесь подозреваемых может быть несколько: мать Александры Егоровны, её любовник Резнельд и, наконец, сестрица любовника. Каждый из них мог иметь собственный мотив для убийства Николая. Третья версия: техническая, так сказать, ошибка отравителя. Возможно, Хёвинен при изготовлении яда использовал посуду, хранившую следы мышьяка, может сама Александра Егоровна в ходе манипуляций допустила небрежность… У неё ведь хранился в доме мышьяк, не следует это забывать! Трудно сказать, в силу чего возникло такое загрязнение, но этой версией пренебрегать нельзя. Она, кстати, представляется мне даже более достоверной, нежели ошибка аптекаря, выдавшего мышьяк вместо сулемы.

Какое — то время они ехали молча, затем Шумилов продолжил свои рассуждения:

— В происшедшем меня удивляет следующее обстоятельство: почему Александра Егоровна сопротивлялась первому вскрытию, на котором настаивал доктор Португалов? Ведь на тот момент никто не вёл речь об отравлении и о судебно — химическом исследовании тоже. По сути дела, неумное поведение вдовы и её глупейшие нападки на доктора, с обвинениями Португалова в вымогательстве, не только сделали вскрытие неминуемым, но и привлекли опасный интерес к смерти Николая!

— А мне как раз — таки это очень понятно. Надо знать Александру. При всей своей нахальности и желании непременно поставить на своём, она мыслит довольно примитивно и действует непредусмотрительно. В ней причудливо сочетаются хитрость и глупость! Когда она столкнулась с сопротивлением Португалова, то действовать дипломатично не смогла просто в силу склада характера; ей вожжа под хвост попала, дескать, как так, он мне перечит, да я сейчас его в бараний рог согну!

— Пожалуй, я соглашусь с вами, — отозвался Алексей. — Логика в её поступках решительно отсутствует. Я тоже об этом думал. Сначала она записывает всё имущество на Николая — а ведь это, согласитесь, поступок преглупый с точки зрения делового человека! — а потом начинает искать хитроумные способы избавления от надоевшего мужа и возврата капитала.

— Делами пароходства, как и всем остальным, она сама заниматься не умела и не хотела. Вот пикнички, чаёк в саду, ночная ловля сома, а потом валяние в пуховых перинах до самого вечера — это по ней. Наряды, опять же и все эти вьющиеся вокруг неё аристархи… Это ж так забавно! Я, знаете ли, даже бывать у них перестал в последние месяцы. Как приеду — Николая никогда нет, а она с этим прохвостом. Еду к Коле в контору — он уставший, везде ему надо поспеть; приказчики, поставщики, строители — все ждут его слова, всем он нужен. Нам даже поговорить, бывало, некогда. Эх… да что там… Конечно, где уж ей было просчитать на шаг вперед: что будет, если вдруг её семейная идиллия даст трещину? Нет, это слишком сложно для нее!.. Не такой она человек. Она всегда отличалась импульсивностью. Помню, это было уж года как три тому назад, меня тогда этот случай поразил. Я приехал в Ростов на неделю, и вечер проводил у них. Собралась компания небольшая, а дело было в июне. Засиделись допоздна. И такая, знаете ли, луна была яркая, огромная… Я вышел на террасу, говорю — смотрите, какая луна, должно быть на Дону сейчас красиво. И эта дурища подхватила: хочу, говорит, кататься. И никакие возражения не принимала — ни то, что Николаю в шесть утра надо было быть на пристани, проследить за погрузкой какого — то важного груза, ни то, что гости не одеты для ночной прогулки по воде, ни то, что капитан катера где — то на берегу… Что же вы думаете? Тут же послала мальчика с запиской к капитану. И уже через час мы стояли на палубе катера, пили шампанское и любовались лунной дорожкой. Сумасбродство чистой воды.

— Но обратите внимание, Антонин, в подготовке отравления она проявила большую волю и упорство. Только представьте себе на минуточку, как это всё происходило: она притворялась любящей женой — чтобы Николай раньше времени не догадался о её планах и не предпринял бы каких — нибудь упреждающих мер — а сама тем временем обдумывала, где раздобыть яду? Догадалась купить в лавке потраву для крыс. Но потом сходила к Гунашихе, и та ей отсоветовала — дескать, опасно, сразу все догадаются. Гунашиха направила её к Блокуле… Потом Николай заболел, и она выжидала — может, сам умрет. Короче, это всё не в один день делалось. Так вот я и думаю — одна ли тут импульсивность? Нет, Антонин, тут иное — и злонамеренность, и расчётливая жестокость.

— Я думаю, Александру очень сильно настраивала против Николая её мать, да и вообще весь клан Дубровиных. Николай мне сам говорил неоднократно, что её дядя и муж тетки, Сичкин — астраханские родственники — неоднократно пытались вытеснить его из Донского филиала. Это было уже после смерти Егора Митрофановича. При нём — то они тихо сидели, потому как он был — всему голова, и чрезвычайно Николая ценил.

Заехав в родительский двор, Шумилов пригласил Антонина Максименко в свою комнату.

— Всё — таки, Антонин, если разобрать, Александра Егоровна и здорово промахнулась: мужа устранить смогла, а вот закона о наследовании не учла, — подытожил Алексей Иванович. — Теперь имущество уже не её, а ваше!

— Да, Алексей Иванович, но только брата мне уже не вернуть. И это навсегда, — с горечью произнес Антонин. — Что же мне делать? Посоветуйте! Как их наказать?

— Именно об этом мы сейчас и поговорим. Вы установили имя нотариуса, зарегистрировавшего акт дарения?

— Да. Я даже получил выписку из его реестра, где указаны реквизиты акта и его основные свойства.

— Вы уже заговорили юридическими терминами. Это радует. Появляется прекрасный повод для обращения в окружной суд с обвинением Дубровиных в препятствовании вам во вступлении в права наследования. Но об этом чуть позже. Начнём мы сейчас с другого: составим документ в двух экземплярах, описывающий всё, услышанное нами от Мартти Хёвинена сегодня. С точки зрения закона, вполне корректно считать сказанное им перед смертью, заявлением, сделанным в присутствии двух свидетелей. Экземпляры будут идентичны, оба будут подписаны нами, один напишите вы, второй — я. Вы заберёте мой экземпляр, я — ваш. В этих документах будут описаны обстоятельства, при которых Хёвинен был вынужден ответить на мои вопросы, но в силу понятных причин будет обойдён молчанием факт последовавшей смерти. Не будем облегчать работу наших противников.

— А для чего мы их напишем?

— Для возможного предъявления суду либо полиции.

— Понятно.

— Далее. Вам, Антонин, придётся действовать сразу в нескольких направлениях, причём уже без прямой связи со мной, ибо я, полагаю, скоро покину Ростов. Вы найдёте хорошего юриста по общему праву, если точнее, специалиста по наследованию. Ему даже гонорара платить не надо будет, уверяю вас; узнав обстоятельства дела, любой нормальный юрист возьмётся вести ваше дело из расчёта получить бенефицию после выигрыша. Имея такого юриста в качестве консультанта, вы возбудите дело в окружном суде, обвинив Дубровиных в несоблюдении законодательства о наследовании и противодействии вам во вступлении в ваши законные права. Запомните: чем больше противная сторона будет строить препон, терять, уничтожать и прятать отчётность, не предоставлять требуемую документацию, физически не допускать вас в контору компании, тем лучше для вас. Чем более они погрязнут в этом деле, тем страшнее для них окажется расплата. Если бы они были действительно умными людьми, то всё ваше отдали бы сразу, не дожидаясь вашего обращения в суд. Не решит дела окружной суд, поднимайтесь до суда высшей инстанции, в уголовную Палату, затем далее — в Сенат. Уверяю вас, авторитет каких — то там дубровиных на Сенат Российской империи не подействует. Они потеряют целое состояние на одних только гонорарах адвокатам, поскольку по наследственным делам адвокаты работают от процента.