Страница 54 из 55
Третье. Ты выглядишь слишком усталым и измотанным для твоих младых лет. Куришь, наверное, напропалую, пьешь не в меру, физкультуры чураешься. Вот членская карта нашего клуба здоровья. В нем сауна, бассейн, массаж, тренажеры. Все услуги обладателям карт — дармовые. Наведывайся в клуб хотя бы два-три раза в неделю. Мой сотрудник по пропаганде должен искриться бодростью.
Передав мне визитки и карту, Тихон Лукич достал из кармашка папки конверт и положил предо мной:
— Тут энная сумма в европейской валюте. Она, полагаю, больше двух твоих годовых заработков в газете. Возьми.
— Позвольте не брать, Тихон Лукич. Я к халяве не приучен.
— Запрещаю пререкаться. В конверте аванс за твой труд на общее дело и оборотные средства, которые ты будешь тратить на обеды и ужины с теми, кто нам понадобится.
На следующий день я не стал обращаться к Ольге из универмага. Но надел свой лучший костюм и по завершению планерки в редакции воспользовался паролем "Лукич-777". За мной прислали лимузин, и я, предварительно созвонившись с менеджерами Туза, прикатил к ним в стеклобетонную многоэтажку. Вручил им листы со сметой телестудии и ее программ, подарил, согласно установке Тихона Лукича, свои книжки и деликатно поразвлекал их только мне известными историями из жизни политиков. Расстались со мной менеджеры душевно.
Приближался август — время, когда меня тянет к вулкану Кара-Даг, к бухтам окрест и друзьям, собирающимся из разных городов на набережной Коктебеля. Поручений от Тихона Лукича мне не поступало. Его конверт с деньгами я не распечатывал и уже решил покупать билет до Феодосии. Но он позвонил:
— Есть интересные новости — скажи диспетчерам нашего гаража, что тебе надобен автомобиль с пропуском ко мне на дачу. Я приеду около 19.00, и ты постарайся к этому часу до меня добраться.
Тем вечером наша встреча не состоялась. В заповедном лесу на повороте к даче Тихона Лукича машину, на которой я ехал, остановил сержант с автоматом:
— Езжайте в объезд.
Поперек дороги в окружении двух милицейских "жигулей" и кареты "Скорой помощи" зиял выбитыми стеклами "мерседес" с номером "777". Рядом с ним по пояс голый, с перебинтованным плечом русоволосый шофер Иван разговаривал с двумя людьми в штатском. В "Скорую" грузили труп молодого мужика с запекшейся кровью на лице. Тихона Лукича ни живого, ни мертвого нигде не было видно. Не оказалось его и на даче. Телефоны Веры, у которой я попытался справиться о случившемся с ее Лукичом любимым, не отзывались все неделю.
Август наступил. Билет на поезд до Феодосии лежал в моем паспорте. Номер в Доме творчества "Коктебель" мне был заказан. В день последний перед отпуском минут за десять до начала редакционной планерки у входа в особняк Союза писателей меня задержал мордастый молодой человек. Показал удостоверение, в котором я успел прочитать, что он — майор, и предложил пройти для беседы в припаркованный поблизости микроавтобус. В его салоне за столиком еще один боец невидимого фронта в наушниках вертел кругляшками какого-то агрегата.
Мы сели с майором напротив друг друга. Он огрел меня вопросом:
— Кто поставил вам "жучок"?
— Какой "жучок"?
— Заурядной прослушивающей системы.
— Не понимаю.
— Книжка с номерами телефонов всегда при вас?
— Разумеется.
— Дайте мне ее.
Железной пишущей авторучкой майор прошуровал корешок моей телефонной книжки и выдавил оттуда какую- то пласмассово-металлическую фиговину:
— Вот этот самый "жучок". Кому из знакомых вы говорили о поездке на Валдай к Тихону Лукичу?
— Никому.
— Где сейчас Тихон Лукич, вам известно?
— Нет.
— Его машину обстрелял из автомата наемный убийца. Ранил шофера. Тихон Лукич укокошил наемника из именного оружия — из пистолета, подаренного ему в Великую Отечественную маршалом Рокоссовским. По действующим законам Тихону Лукичу не грозит никакая уголовная ответственность. Но он, оказав первую помощь шоферу и вызвав "Скорую помощь" и милицию, исчез. Найти мы его не можем до сих пор. А отыскать его приказал тот, кто в вашей с ним беседе на Валдае фигурировал как Чин. У нас проблемы…
Майор протянул мне визитку:
— Будет у вас с ним контакт, скажите ему — пусть свяжется с нами.
Скорый поезд Москва — Феодосия минул Тулу. В купе со мной ехала знойного возраста дама — жена генерала. Она, простившись с мужем на перроне, уткнулась в детектив Виктора Пронина и все читала и читала. Вот-вот должна была быть станция Скуратово. Станция на территории Чернского района, где Бежин луг с тенями героев Тургенева, где имение матери Льва Толстого княгини Волконской и где глава района — мой друг Виктор Данилович Волков. По традиции, передвигаясь из Москвы в Коктебель, я всегда свидетельствовал Волкову свое почтение. Поговорил с ним. И тут у станции Скуратово зазвучала музыка Баха в моем телефоне, а за ней — голос Тихона Лукича:
— Ты догадался, кем к тебе был вселен "жучок"?
— Нет.
— Верой — по просьбе кредиторов Потемкина. Они желали знать о планах национал-социалистического Агитпропа, и я решил их желание удовлетворить. Зачем? Чтоб выяснить: после огласки наших планов в Кремле и Доме правительства Чин способен держать удар или нет? Служба безопасности потемкинских кредиторов слушала нас, мои товарищи — ее переговоры с начальниками. Распечатка записи моей с тобой беседы на Валдае бомбой для Чина не стала. Но она всполошила кое-кого далеко от границ России, за океанами. Последовала команда меня ликвидировать. Покушение подготовила не корпорация кредиторов Потемкина, а ее иностранная фирма-партнер. Поэтому оно случилось неожиданно для нас. Я спасся благодаря своей животной интуиции, мой же шофер Иван ни за что ни про что получил пулю в плечо. Хозяев киллера, которого я застрелил, мы установили, и за кровь Ивана они заплатят кровью. Достанем мы их и в Вашингтоне, и в Нью- Йорке, и в Тель-Авиве. Демократия в мире позволяет нам свершить расплату.
— Тихон Лукич, насколько я понял, наш контракт по пропагандистской кампании прекращается. А у меня аванс под него. Кому мне после отпуска передать конверт с деньгами в европейской валюте?
— Запрещаю пораженческие настроения. Наш контракт лишь временно приостанавливается. Встань как-нибудь в Москве рано поутру. Спустись просто так в метро, прокатись в трамвае или троллейбусе. Оглядись. Вокруг увидишь симпатичные, здоровые и энергичные лица. Они хотят и умеют работать, любить и воспитывать детей, и им необходимы идеи праведного устройства общества. На национал-социалистический Агитпроп у нас в стране есть спрос, и мы обязаны продвигать наши проекты. России суждено жить по благородным сталинским принципам.
— На днях моему приятелю Саше Маковецкому — государственному служащему, не привязанному к скрипу литературного пера, вдруг приснился стих:
Вопрос, Тихон Лукич: придет ли вновь товарищ Сталин?
— А он от нас никуда и не уходил, а всего-навсего только позволил нам подурить — хлебнуть помоев демократии. Для того позволил, чтоб мы иммунитет против нее обрели. Над товарищем Сталиным, сыном сапожника и прачки, простиралась длань Богородицы. Без покровительства с Небес он не создал бы совершеннейшую в мировой истории Советскую Цивилизацию. По отцу товарищ Сталин — осетин. И псевдоним себе он взял не от русского слова "сталь", а от осетинского — "сталы": звезда. Сталин — Звезда Богородицы над Россией. Звезда самого справедливого общества всех времен. Народы России Богородицу не прогневали, и товарищ Сталин в том или ином облике появится в Кремле, позвонит всем кому надо, и все исполнят его указания.