Страница 10 из 55
— Ты был директором школы и занимался финансово-хозяйственной деятельностью. Ею тебе и впредь занижаться в газете. Вот три тысячи долларов — больше найти не удалось. Возьми их и где хочешь и как хочешь напечатай тираж "Дня" и передай его завредакции Тамаре Са- ценко для распространения.
С пачкой валюты в кармане джинсов и с трубкой верстки газетных полос я подался в типографию подмосковного Красногорска. Показал копию свидетельства о регистрации газеты "Согласие". Поведал, что она давно не входила и теперь ее намерены издавать в 100 тысячах экземпляров.
— Отлично, — мне ответили, — с солидным, выгодным аказом вы к нам пришли.
Я рассчитался за заказ. Бумажные полосы "Дня" под [азванием "Согласие" превратили в металлические платины и поставили на печатные машины. Мне оставалось ишь вызвать грузовик и доставить тираж на квартиру Са- денко. Но кто-то из работяг-печатников показал первые образцы продукции начальству, и машины остановили.
Забрав деньги из Красногорской типографии, я пока- ил в Калугу. Потом в Тулу. Затем в Тверь. В типографи- х этих городов меня с заказом на "Согласие" встречали с аспростертыми объятиями. Но как только видели фото и ексты авторов "Дня" — печатать отказывались. Расстрел ^ома Советов обуял страхом должностных лиц Россий- кой Федерациии.
Товарищи нашего главного редактора Александра Проханова вывели его на телефон Виктора Чикина — редактора белорусской газеты "Мы и время". Тот без всяких колебаний дал "добро" на тиражирование "Дня" под шапкой своего издания. И мы с моим другом Василием Прохановым немедленно выехали в Минск.
Василий там заменил на компьютерной верстке первой полосы "Согласие" на "Мы и время" — и уникальный номер чикинской газеты отправился в типографию Белорусского Дома печати. Но там почему-то его выпуск затормозили. Я напросился под вечер на прием к директору Дома. Он, разложив при мне полосы газеты, стал рассуждать:
— Так, я это напечатаю, ельцинское Министерство иностранных дел России направит ноту главе Белоруссии демократу Шушкевичу, и меня пинком под зад выставят на улицу.
— Вы, — из моих уст вырвалось, — как руководитель типографии не обязаны отвечать за содержание печатающихся у вас газет.
— Да, — наморщился директор, — не обязан. Ну а если — нота с угрозой отключить российский газ нашей республике?
При сей его фразе в кабинет заглянул главный инженер:
— Павел Петрович, сегодня, между прочим, родился дорогой комсомол, который нам дал путевку в жизнь.
Директор расправил морщины на лбу:
— А что ж ты не несешь "Зубровку"?
— Как не несу, — возмутился главный инженер, — одна нога здесь, другая — там.
Сорокаградусная "зубровка" разогрела души двух бывших комсомольских секретарей. Они, выяснилось, к тем, кто разрушил СССР, и к тем, кто ныне пытает граждан ублюдочными реформами в якобы независимых республиках, относились так же, как и я. В конце концов, директор провозгласил:
— Орденоносный ВЛКСМ — не лыком шит. Огонь по пакостной демократии. Крамольный для Ельцина "День" печатать в честь Дня комсомола!
Под стотысячный тираж "Дня" с названием "Мы и время" мы с Василием купили целый купейный вагон в скором поезде Минск-Москва. Молодые друзья Виктора Чикина помогли нам перевезти уйму пачек с газетами из типографии на склад в неприметном дворе, а потом — на площадь перед железнодорожным вокзалом. Оттуда тонны пачек наша компания перегрузила в фургон, которому надлежало развозить по перронам продукты для вагонов- ресторанов. Из фургона пачки были перенесены в зафрахтованные купе, и мы с Василием доставили их на Белорусский вокзал Москвы.
Выход запрещенного "Дня" в любом виде ждали и его читатели, и энтузиасты-распространители в разных городах. Поэтому Тамара Сащенко так успешно распродала тираж "Мы и время", что не только окупила все расходы на его печатание и транспортировку, но и одарила коллектив несуществующей де-юре редакции денежным довольствием. Приличным по той поре.
От погрузок-разгрузок в Минске мне и Василию позволили очухаться. Второй нелегальный номер "Дня" под шапкой "Согласие" поехали издавать в Липецк Евгений Нефедов и Александр Лысков. В тот ноябрьский день
1993- го, когда они укладывали тираж в грузовик, я получил свидетельство о регистрации новой нашей газеты — "Завтра". И с ним, набравшись наглости, поперся в центр Москвы — в переулок напротив Государственной консерватории — в бедствовавшую типографию железнодорожного министерства "Гудок". Заключать договор на печатание свежеиспеченной газетенки. Директор типографии обрадовался деньгам, которые я готов был немедленно внести в кассу, договор подписал и нашими публикациями не поинтересовался. И его, сорокалетнего здоровяка, через пару дней после выхода первого номера "Завтра" уволили "по состоянию здоровья".
Слухи о расправе над директором "Гудка" дошли до типографий городов Центра России. Но не достигли Сибири. Туда мы с Александром Прохановым и полетели — в Красноярск к его друзьям — к первому коммунисту края Владиславу Юрчику и маститому писателю-журналисту Олегу Панченко. По их протекции меня принял директор красноярской типографии, и я вручил ему заявление:
— Прошу напечатать второй номер выходящей в Москве газеты "Завтра" для Сибири и Дальнего Востока.
К заявлению прилагался экземпляр первого номера из "Гудка". И директор запустил наши полосы в печать.
Денег на отправку тиража в Москву из Красноярска в быстром купейном вагоне у меня не хватало. Пришлось арендовать треть багажного вагона, который на разных станциях отцепляют от одного состава и, загрузив, прицепляют к другому и который не за четверо суток доходит до столицы — за семь.
Отправленный мной груз еще был в пути, а я, вернувшись в Москву самолетом, в тесном темном баре Центрального дома журналиста случайно оказался за одним столиком с редактором газеты во владимирском райцентре. И он мне просто так поведал: загибается отменная типография во Владимире — ее огромное здание построили, чтоб печатать все газеты области. Но их тиражи упали в десятки раз, и типография разоряется на платежах за свет- тепло и налогах на имущество и землю.
Утром я рванул в город древних храмов Руси и новейшего полиграфического учреждения. Директор владимирской типографии, услыхав, сколько экземпляров газеты на восьми полосах самого крупного формата мы намерены печатать и сколько за них готовы платить, немедленно полез в шкаф за угощением.
Назначенный Ельциным губернатор Владимирской области — демократ из ящурного института Власов — во имя спасения областной типографии терпел выпуск "Завтра" в подведомственном ему граде. Терпел до конца сентября
1994- го. Номер, посвященный годовщине расстрела парламента, нам во Владимире издать уже было невозможно.
И мы с Василием Прохановым после звонка лидера Компартии Российской Федерации Геннадия Зюганова на его родную Орловщину направились туда.
Появление наше в типографии Орла вызвало переполох. Радостный переполох. Едва могучий Василий поставил крупную сумку с мелкими, добытыми от продажи "Завтра" купюрами на стол в бухгалтерии, все ее сотрудницы с восторгом сбежались их пересчитывать: ага, наконец- то нам выплатят невиданную за два месяца зарплату!
У нас буквально вырвали бумажные полосы "Завтра" и помчались превращать их в пластины для печатания. Как все замечательно!
Сняв с Василием по комнате в гостинице, мы поспали после суматошного поезда, отобедали и стопы направили в главный цех типографии. Там с машин вовсю сходили экземпляры очередного номера "Завтра". И там же, в цехе, я с беспокойством заметил директора типографии, лицо которого при просмотре первого попавшегося ему экземпляра газеты покрывалось красными пятнами.