Страница 35 из 46
«Пора подвести первые итоги, — решил я. — В Музее милиции Ленинграда о Бодунове материала мало. Искать по энциклопедиям бесполезно… Ясно одно — в шестьдесят втором Бодунов был жив!
Нет никаких сомнений — у него должны сохраниться фотографии, воспоминания, записи тех лет. Сейчас позвоню в Министерство внутренних дел, добуду его адрес, встречусь и разузнаю и про него, и про Говорушкина… Набираю номер управления кадров. Спрашиваю: «Генерал-майор Бодунов… Служил заместителем начальника главного управления милиции…»
— Не значится! — ответ лаконичен и не оставляет надежд. — В списках нет… Спросите в Музее МВД.
Звоню в Центральный музей МВД СССР. Ответ похож на предыдущий. Мужской голос ответил: справок не даем, может, что-то и есть, а фамилия Бодунов ни о чем же говорит. Как я узнал позднее, был в Музее МВД СССР крохотный раздел, посвященный Ивану Васильевичу Бодунову, но не удалось мне в начале поиска узнать даже той малости, что была известна экскурсоводам.
Кто-то из друзей посоветовал обратиться к ветеранам милиции, но и они не помнили московского генерала с такой фамилией. А как звонить старожилам Ленинградской милиции, я не знаю, не поинтересовался. Поиск зашел в тупик. Может, Бодунов выехал в другой город? Вышел на пенсию и уехал на дачу… Умер? Немудрено, если он в шестьдесят втором уже подписывался «в отставке», забыть его и кадровикам, и нынешним сотрудникам. Но как-то не укладывалось в голове — забыть генерала! Да еще какого генерала!
Ловлю себя на мысли: думаю о Бодунове, а перед глазами стоит Лапшин. Причем именно в том возрасте, как его сыграл актер А. Болтнев…
Широкое лицо, нос с большими ноздрями, острый взгляд глубоко посаженных глаз. В белой гимнастерке с не по уставу распахнутым воротом, бисеринки пота на щеках. Так он выглядел после припадка из-за контузии…
С кем бы ни встречался в эти дни, всем рассказывал о своем поиске. И вот в один прекрасный день, в коридоре во время перекура, услышал совет:
— Обратись в архив, где хранятся личные дела… Может, повезет…
Звоню в Центральный архив МВД СССР. Говорят, что попал не по адресу. Здесь занимаются только наградами, а личные дела, всякие там анкеты в другом месте. Звоню по другому телефону — объясняют, что нужен какой-то инвентарный или архивный номер, по которому можно найти документы, а по фамилии ничего не найти. А как узнать номер? А просто — надо позвонить «на картотеку». Так и сказали — «на картотеку»…
Звоню.
— Бодунов? — переспросил женский голос. — Вы можете подождать минутку у телефона?
— Алло, вы слушаете?
— Да, да… — нетерпеливо кричу в трубку.
— Можете приезжать. Личное дело хранится у нас. Архивный номер…
Поверить не могу… Может, ослышался?
Ждать нет сил. Троллейбус же, как назло, не торопился. Почти бросаюсь под колеса такси. Плюхаюсь на сиденье, скороговоркой бормочу адрес…
Жарко. Кажется, на многолюдной улице Кирова даже асфальт трескается и плавится от температуры. Мельком оглядываю дом, возвышающийся на площади, носящей имя основателя ВЧК, огибаю невзрачный серый забор, за которым копошатся солдаты стройбата, открываю тяжелую дубовую дверь и спускаюсь в мрачный и холодный подвал. Под потолком еле светит тусклая лампочка, она освещает лестницу и унылую физиономию милиционера, которому давно надоело сидеть на своем скучном посту. Он слишком придирчиво, как мне кажется, и долго проверяет мое служебное удостоверение и наконец пропускает в архив…
В небольшой комнатке с обшарпанным столом передо мной ставят коробку, в которой хранится личное дело.
Наконец-то я остаюсь наедине с человеком, которого очень хочу узнать…
Из скупых протокольных строк личного дела постепенно проступает биография. Нет смысла говорить, что каждое мое движение архибережное. Осторожно переворачиваю странички анкеты, которые заполнял ручкой сам Иван Васильевич.
Родился 30 марта 1900 года. Крестьянин села Федосьино Кунцевского уезда Московской губернии. Приятно, что земляк!..
Четырнадцатилетним мальчишкой работал у помещика. Служба «мальчиком» на парфюмерной фабрике «Девен» в Москве. Девятнадцатый год — красноармеец. И вот наконец начинается петроградский период — девятимесячные курсы работников уголовного розыска.
Что помогло в выборе профессии? Что определило жизненный путь? Осенью девятнадцатого от руки бандитов погибает отец. Молодой Иван Бодунов решает бороться с преступностью. По окончании курсов назначается агентом первого разряда в угрозыск, а с сентября двадцать четвертого и до тридцать пятого (конца ленинградского периода службы) — помощник инспектора первой, «боевой» бригады.
В Москву Иван Васильевич переехал в тридцать шестом, потом — работа в Чечено-Ингушетии и снова борьба с убийцами, грабителями, бандитами…
После войны Бодунов занимает очень высокий, по моим понятиям, пост — заместитель начальника Главного управления милиции МВД СССР.
В пятьдесят шестом году Иван Васильевич уходит на пенсию…
Перелистываю несколько страниц, читаю наградной список. Орден Красного Знамени, благодарность за раскрытие шайки налетчиков, товарищеская благодарность за раскрытие и ликвидацию банды Титаренко и Серова, а за задержание при попытке ограбления банка в Володарском районе крупной шайки взломщиков во главе с известным одесским «медвежатником» Хайфиным награжден часами «Мозер», потом, за другие заслуги — серебряным знаком и портфелем, костюмом, именным оружием…
Справедливости ради необходимо отметить единственное за все годы взыскание — «за неуместную горячность в работе»!
Со снимка, вложенного в кармашек личного дела, смотрит интересный мужчина. Непослушно топорщатся новенькие генеральские погоны. На груди два почетных знака со «щитом и мечом» — «Заслуженный работник НКВД». Я уже знаю их номера: 000572 и 000692! Три нуля впереди! А оказалось, что Иван Васильевич постеснялся тогда надеть третий знак — «Почетный работник милиции» номер 170! И это не все — в коробке осталась и не попала на фотографию уникальная медаль «XV лет РКМ»[1].
Промелькнуло несколько страниц. Пошли какие-то рапорты, доклады. Это неинтересно. Самое важное — где он живет… Нужен адрес!
Последняя анкета в личном деле начала пятидесятых: «Живу на улице Садово-Черногрязской, дом… Телефон К-7-27-84…»
На другом листке аккуратным бодуновским почерком записаны родные: жена — Лидия Викторовна, тринадцатого года рождения, дочери — Наталья, тридцать восьмого, и Римма — тридцать девятого…
Находка обрадовала. Появилась реальная возможность разыскать не только самого Ивана Васильевича, но и его близких родственников.
Спрашиваю у своих знакомых, друзей, как изменился телефон К-7-27-84. Подсказали. Заменяю букву и семерку на три цифры. Звоню. Длинные гудки. Щелчок… Соединение… Неудача — телефон принадлежит какому-то учреждению. Спешу по указанному адресу. Такого дома нет…
«Ничего страшного, — уговариваю себя, — есть адресный стол. С его помощью я все узнаю!»
Подбежал к окошечку, написал на бланке: «Иван Васильевич Бодунов». Девушка ушла в глубь помещения, захлопнув окошечко. Жду минут пять. Ответ очень грустный — «Не значится». А Лидия Викторовна? Еще пять минут… «Не значится!» А дочери? Они же должны быть живы, им и пятидесяти нет… Не значится, не значится… — следуют бесстрастные ответы.
— Может, они выписались из Москвы? — Девушка в окошке спрашивает сочувственно. — Молодой человек, а вы их фамилий по мужу не знаете?
Ну конечно же! Как я сам не догадался… Римма и Наталья живут в Москве, но фамилии у них, наверное, другие.
Настроение аховое… Где-то рядом, может быть, по тем же улицам, что и я, ходят нужные мне люди, а найти их я не могу…
Дома на столе меня ждало письмо из Ленинграда.
4. Еще одна загадка и новое направление поиска
Живет в Ленинграде человек. Каждое утро он едет с окраины города на улицу Каляева, где в одном из зданий ГУВД Леноблгорисполкома находится кабинет, в котором он работает. Это майор милиции Ростислав Михайлович Любвин.
1
РКМ — Рабоче-крестьянская милиция.