Антираспад

– Ага. – Норберт кивнул. – Это в каком здании?

– Тут не указано. Ориентируйтесь по индикатору.

Норберт вылез из машины, натянул водолазный костюм, застегнул на запястье браслет с брелком, надел пояс с ножом и сумкой. Взял под мышку шлем с элангом. К шлему, кроме баллончиков, был прикреплен миниатюрный прожектор.

– Я буду ждать здесь, – поежившись от ночной прохлады, сказал Гестен и захлопнул дверцу машины.

Затопленная дорога вела прямо к Малой Резиденции, так что заблудиться Норберт не мог. Он брел по колено в блестящей воде, справа и слева громоздились залитые лунным светом горы. Некстати подумалось: до чего, наверное, темно по ночам на планетах, где луна только одна... Мир был тих и неподвижен – никаких коварных коллекционеров, притаившихся в засаде среди скал (Норберт все больше склонялся к мысли, что они существуют только в воспаленном воображении его клиента).

Наконец дорога пошла под уклон, вода поднялась до пояса, потом до подмышек. Он надел шлем, проверил герметизацию. Маска эланга плотно охватывала нижнюю часть лица – с непривычки было неудобно. Нырнув, он поплыл вперед среди непроглядной темноты. Так прошло два или три часа. Вдруг Норберт заметил, что шарик-брелок слабо мерцает. Значит, он почти у цели! Погрузившись глубже, включил прожектор, однако светлее не стало: узкий конус света пронизывал густую муть, но не мог сделать окружающие предметы видимыми. Норберт чуть не налетел на нечто черное, раскинувшее во все стороны ветвящиеся отростки – дерево, как он понял в следующую секунду, хотя сперва мелькнула мысль о киношных тварях со щупальцами. Потом впереди выросла стена, в луче прожектора блеснуло стекло. Судя по показаниям индикатора, это было не то здание, в котором находилась коробка Гестена. То Норберт отыскал спустя полчаса. Разбив рукояткой ножа окно (без опоры это удалось сделать только с третьей попытки), проник внутрь. Вокруг был все тот же серый кисель; луч света выхватывал то небольшой фрагмент настенной мозаики, то ножку стула, повисшего под потолком, то позолоченную дверную ручку. Пузырьки воздуха стаями поднимались вверх и звонко булькали. Коробку Норберт нашел на одном из верхних этажей: сообразив, что металлический предмет всплыть не может, он методично обшаривал почти незримый пол в каждой комнате, пядь за пядью, не сводя глаз с индикатора. Вот она. В точности такая, как на фотографии. Норберт спрятал ее в сумку, выбил, приноровившись, ближайшее окно и вынырнул на поверхность.

Светало. Небо на востоке, над неровной скальной стеной, стало нежно-розовым. Он только сейчас почувствовал, что смертельно устал, но сюда примешивалось еще и удовлетворение: усилия затрачены не напрасно, работа выполнена. Брелок-индикатор рядом с коробкой сверкал, как маленький зеленый фонарик. Норберт опять нырнул и поплыл на восток; потом, нащупав дно на мелководье, выпрямился, снял шлем, с наслаждением вдохнул холодный свежий воздух. К тому времени как он добрался до границы воды и суши, солнце высоко поднялось над горной цепью.

– Наконец-то! – глядя на Норберта воспаленными красными глазами, вздохнул Гестен. – Вы нашли ее?

– Да.

– Дайте сюда. И брелок тоже!

Коробка вместе с индикатором мгновенно исчезла в его внутреннем кармане.

– Наконец-то она у меня... – прошептал клиент, словно не веря своему счастью, и тут же стал беспокойным, озабоченным: – Норберт, не мешкайте, поехали! Коллекционеры...

Норберту хотелось спать, и, желая поскорей очутиться дома, он гнал машину по пустынному шоссе на предельной скорости. Гестен не протестовал – наоборот, удовлетворенно пробормотал:

– Я не ошибся, что нанял вас. Когда надо, вы ездите медленно, а когда надо – быстро.

Вновь пришлось сделать солидный крюк, чтобы объехать «Бескан». В черте города Норберт сбросил скорость и, несмотря на недосып, из последних сил старался сохранять контроль над машиной и окружающей обстановкой. Наконец он запарковал «Хезнар» на площадке перед восьмиэтажным красным домом с белыми лоджиями и подъездами в виде белых треугольников.

– Идемте! – поторопил Гестен.

Квартира Норберта находилась на втором этаже. На лестничной площадке дремал под батареей здоровенный рыжий кот с порванным ухом – услыхав шаги, вскочил и потянулся. Норберт погладил его по загривку.

– Молодец, хищный котяра! Он всех мышей и крыс в нашем подвале переловил!

Гестен издал странный горловой звук. Оглянувшись, Норберт увидел, что клиент прижался к перилам и шокированно смотрит на кота. Между тем кот потерся о ногу Норберта, потом начал обнюхивать ботинок Гестена. Тот пролепетал:

– Да уберите же его наконец! За что я вам деньги плачу?!

– Он не кусается! – Норберт растерялся. – Дергать его за хвост не рекомендуется, а так он дружелюбный котяра, приходит ко мне в гости...

– Вы хотите сказать... – губы клиента дрожали, – хотите сказать, что пускаете к себе в гости агрессивного хищного зверя?

– Ну да...

– Оттесните его в угол, чтобы я мог пройти! – несколько секунд поморгав, окрепшим голосом потребовал Гестен. – Я заплатил вам за охрану, и пока я здесь – никаких опасных животных, понятно?

Пожав плечами, Норберт подхватил кота на руки. Гестен осторожно протиснулся мимо и с неожиданной для его возраста прытью взбежал по лестнице. Норберт отпустил кота и последовал за ним.

– Открывайте скорее! – торопил клиент. – Господи, он идет сюда!

– Извини, приятель, – шепнул Норберт, прежде чем захлопнуть дверь у кота перед носом.

Из-за двери донеслось требовательное мяуканье.

– По-моему, он настроен агрессивно, – расстегивая дрожащими пальцами теплый плащ, заметил Гестен. – Агрессивные существа непредсказуемы, они в любой момент готовы проявить свою жестокую натуру. Вы здесь ведете удивительно неупорядоченную жизнь, просто варварство какое-то...

– Ага, – сонно согласился Норберт.

Съев большой кусок хлеба и четыре вареных рыбьих хвоста, он отправился спать.

– Если на квартиру нападут, я вас разбужу, – бросил вслед ему Гестен.

Глава 4

Дела обстояли хуже некуда: жители затопленного поселка Паркуан назойливо требовали материальной помощи, большинство туристов отбыли в Руаду (в «Бескане» осталось около двух сотен человек – бюджетные деньги, потраченные на банкет, можно считать, пропали даром), известие о «традиционном весеннем карнавале», вместо того чтобы вызвать всеобщий энтузиазм, повергло венедийцев в недоумение. И Мехтобий Гусл до сих пор гулял на свободе, представляя собой потенциальную угрозу для оставшихся в Венеде туристов. Если, конечно, его не прикончили потихоньку родственники убитого ребенка... Подумав об этом, губернатор помрачнел: он заставит их пожалеть о содеянном! В свое время именно он взял Мехтобия под защиту, доказав таким образом, что он гуманный и современный правитель. Самосуд над Мехтобием – это не просто уголовное преступление, а прямой вызов властям! Он нажал на кнопку. Через несколько секунд дверь распахнулась, на пороге возник секретарь.

– Что по Гуслу?

– Новый комиссар доложил, что вчера его видели около дома, но взять не успели, господин Костангериос.

– Если в ближайшее время не возьмут, новый комиссар скоро станет бывшим, – проворчал губернатор, сдержанно усмехнувшись собственной шутке.

Секретарь тоже почтительно улыбнулся.

– Как идет подготовка к карнавалу?

Тот замялся, потом развел руками:

– Люди удивляются... Никак не поймут, что это праздничное мероприятие.

– Удивляются! – фыркнул губернатор. – Чертов банкет с этими... деликатесами, натуральными и синтезированными, обошелся Чантеоме в шестизначную сумму, а они удивляются! Карнавал – единственный способ вернуть сюда туристов. Все сотрудники государственных учреждений обязаны принять в нем участие. А паркуанцам пообещай, что материальная помощь будет через неделю. Обещай им что угодно, лишь бы сидели тихо!

Оставшись в одиночестве, губернатор прошелся по кабинету, остановился перед объемной картой Чантеомы на западной стене. Вот она – Малая Императорская Резиденция среди пластмассовых бурых холмиков. А вот здесь находилась злополучная дамба... Если бы его то и дело не отвлекали по пустякам, он взглянул бы на карту и своевременно принял меры, чтобы спасти уникальный исторический комплекс. Плохо иметь бестолковых подчиненных... Губернатор отвернулся к окну и переключился на более приятные мысли: сегодня утром он съездил в «Бескан», застал там Карен Мьян, которая отсыпалась после ночной прогулки, и сообщил ей о том, что она выходит за него замуж. Судя по выражению ее лица, негаданно свалившееся счастье ошеломило скромного археолога с Шелконы. Вот так, он женится, на ком захочет, и Лионелла у него даже пикнуть не посмеет! А чтобы закрепить победу над Карен, надо сделать что-нибудь такое, что произведет на нее неизгладимое впечатление... Внезапно губернатор довольно рассмеялся – у него блеснула идея.