Страница 21 из 87
2
Перед войной 1812 года на западной границе Российской империи появилось новое государство со значительным еврейским населением. В 1807 году Наполеон разгромил Пруссию и отнял у нее польские земли, которые перешли к Пруссии после разделов Польши. На этих землях образовалось Варшавское герцогство со столицей в Варшаве, а его правителем Наполеон назначил саксонского короля Фридриха Августа. Через два года после этого Наполеон отнял и у Австрии польские земли и присоединил их к Варшавскому герцогству. Новое государство получило либеральную конституцию, парламент, законы о всеобщем равенстве и свободе вероисповедания.
Формально евреи Варшавского герцогства имели равные права с прочими гражданами, но в 1808 году Наполеон издал ограничительный декрет для эльзасских евреев, и в герцогстве тут же этим воспользовались. Правительство доложило Фридриху Августу, что евреи "сохраняют национальный дух с раннего детства", и "герцогству грозила бы печальная будущность, если бы израильский народ, находящийся здесь в значительном количестве, сразу бы стал пользоваться правом гражданства". И с одобрения Наполеона Фридрих Август немедленно издал свой декрет: "Жители нашего Варшавского герцогства, исповедующие религию Моисея, лишаются политических прав… на десять лет. Надеемся, что в течение этого времени они утратят те качества, которые столь отличают их от других жителей". Король не расшифровал те качества, которые следовало "утратить", но один из его министров высказался совсем уж определенно: "Не должно быть у евреев ни отдельных кагалов, судов и присяг, ни особой одежды, ни особых обычаев и предрассудков, ни отдельных школ и особого порядка воспитания детей, - вообще, они не должны составлять отдельный род с отдельными браками".
В то время жил в Варшавском герцогстве герой польского восстания 1794 года полковник Берек Иоселевич. Это он сформировал во время восстания особый еврейский полк и призывал евреев бороться за освобождение Польши и таким путем "добыть свободу, обещанную нам так же твердо, как и другим людям". Почти весь полк пал тогда на подступах к Варшаве, защищая ее от войск А.Суворова, а Берек Иоселевич бежал во Францию и участвовал затем во многих битвах. В составе наполеоновской армии он сражался в Италии, отличился в битве под Аустерлицем и был награжден орденом Почетного легиона.
После образования Варшавского герцогства Берек вернулся на родину, в чине полковника командовал эскадроном улан и получил за храбрость еще и высший польский орден - военный крест "Виртути милитари". Кроме него служили в польской армии майор уланов Каспер Юнгоф, капитан стрелкового полка Мордка Розенфельд, военный врач Филипп Любельский и другие евреи.
В 1809 году австрийский корпус вторгся в пределы герцогства, и Берек поспешил со своим эскадроном в Люблин. Возле города Коцка он напал на австрийский отряд, смял его и потеснил, но к неприятелю подошло подкрепление, и после отчаянной борьбы Берек был изрублен венгерскими гусарами. Австрийцы докладывали потом: "Под Коцком убит знаменитый польский полковник Берек, сильно оплакиваемый; по национальности он был еврей". Жители Коцка похоронили его возле своего города и насыпали над могилой курган, который так и назывался потом долгие годы: "курган Берека". В народе сохранилась поговорка: "Погиб, как Берек под Коцком". Солдаты польской армии распевали песни о популярном командире, и в одной из них были такие слова: "В этом собачьем деле погиб Берек под Коцком". Полковника Иоселевича провозгласили национальным героем Польши. О нем писали рассказы и пьесы, описания его подвигов вошли в польские хрестоматии для детей, а граф Потоцкий сказал о Береке такие слова: "Помнит отчизна и битвы твои за нее, и давние раны, полученные в борьбе; помнит вечно, что ты первым дал пример своему народу, пример возрожденной доблести, и воскресил облик тех воинов, которых некогда оплакивали дщери Сиона".
Но еврейские жертвы на благо Польши ни к чему не привели. Варшавское герцогство просуществовало недолгое время, однако его правители успели ввести многие ограничительные законы для польских евреев, хотя у властей были тогда и иные заботы - тяжелый экономический кризис и полная неуверенность в завтрашнем дне. Первым делом евреев выселили с главных улиц Варшавы, хотя незадолго до этого они дали большой кредит на нужды столицы, и отцы города этот кредит благосклонно приняли. Особый декрет перечислял запретные улицы, - среди них оказалась и улица под названием Еврейская, - потому что, как было сказано, "большое скопление евреев влечет за собой разные опасные последствия, пожары и потерю здоровья, а переполнение этим народом главных улиц и домов мешает удобству публики". Домохозяева с запретных улиц просили отменить это ограничение, чтобы не потерять квартирантов; домохозяева с разрешенных улиц отстаивали ограничение, чтобы заполучить тех же самых квартирантов; но дополнительным указом правительство запретило держать на главных улицах даже еврейские магазины. Учитывали самые незначительные мелочи: если, к примеру, угловой дом одной стороной выходил на разрешенную улицу, а другой - на неразрешенную, то в одной половине этого дома могли селиться евреи, а в другой половине это им запрещалось.
"На каждой из запретных улиц позволили жить двум еврейским семействам, которые удовлетворяли бы определенным условиям: глава семьи должен уметь читать и писать по-польски или по-французски, посылать детей в общие школы, внешне не отличаться от местного населения и иметь капитал не менее шестидесяти тысяч злотых. Жил на запретной улице уважаемый в городе человек, поставщик польской армии Берек Шмуль, которому правительство задолжало огромную сумму - более семисот тысяч злотых. По новому декрету он подлежал выселению, потому что не сбрил бороду и носил еврейскую одежду. Нарушитель закона напомнил королю о своих заслугах перед государством и сообщил, что "из привязанности к своей религии и обычаям предков я желаю оставаться до конца дней своей жизни в традиционном платье, которое у меня и у моей семьи всегда опрятное и приличное, и только борода отличает меня от прочих граждан". Понадобился особый королевский декрет, чтобы Шмуль со своей семьей мог остаться на запретной улице, но право носить традиционное платье и не брить бороду сохранялось лишь за главой семьи и не распространялось на его потомство.
На запретной улице разрешили жить "при своем платье" и вдове героя Польши Берека Иоселевича и "торговать там водкой", потому что скромной пенсии за погибшего мужа было недостаточно, чтобы растить детей. "Мы обременены податями больше, чем другие жители, - жаловались в Сенат представители варшавской общины. - Отнята у нас радостная возможность приобрести кусок земли, построить дом, основать хозяйство, фабрику, свободно вести торговлю, - вообще делать все то, что Бог и природа позволяют человеку… Со всех сторон мы отягощены ббльшими притеснениями, чем прочие граждане; куда ни обратимся - везде встречаем препятствия и обиды… Неужели та земля, на которой родились отцы и предки наши, и за которую не раз дорого платили, навсегда останется чужою для нас?…"
Некий банкир Соломон Гирш просил власти разъяснить ему, что нужно предпринять, в конце концов, чтобы добиться равных гражданских прав. Вот он, к примеру, получил образование в христианской школе, "далек от вредных родине предрассудков", сменил одежду, проявил любовь к отечеству в трудные его периоды, жертвует деньги на общественные нужды, - чего же еще? Разве этого недостаточно, чтобы получить равные права с поляками? Очевидно, правительство само еще не знало, каким образом это сможет произойти, и произойдет ли это вообще когда-нибудь, - во всяком случае Соломон Гирш получил такой обтекаемый ответ: "Еще не установлены условия, при соблюдении которых лица Моисеева исповедания могут пользоваться правами граждан".