Страница 19 из 87
В действительности некоторые сановники могли познакомиться с элементами учения рабби Шнеура Залмана во время его допросов или при чтении его письменных ответов. Среди его потомков сохранился рассказ о некоем петербургском сановнике, который однажды остановился на постоялом дворе в Могилевской губернии. Войдя в помещение, сановник увидел старого еврея, который стоял лицом к стене и горячо молился. Когда он закончил молитву, сановник сказал ему: "Я вижу по твоей восторженной молитве, что ты из секты Залмана Боруховича". "Откуда же вы его знаете?" - спросил удивленный еврей. "Как же не знать его? - ответил тот. - Ведь это он дал нам понять, что такое "свет Бесконечного".
* * *
Один из любимейших учеников Баал Шем Това рабби Яаков Йосеф из Полонного говорил: "Молитва - это военный приступ, чтобы разрушить стену, отделяющую нас от Бога из-за нашей греховности. Богатыри духа первыми должны пробить брешь в этой стене, а рядовые пойдут следом за ними".
Рабби Дов Бер, прекрасный проповедник, учил своих учеников даже искусству публичных выступлений. "Всякий раз, - говорил он, - когда произносишь речь, остановись, не дойдя до конца". И еще: "Хороший проповедник сливается в одно целое не со своей аудиторией, а со своими словами. В тот момент, когда он услышит себя со стороны, пора заканчивать".
Рабби Барух из Меджибожа, внук Баал Шем Това, говорил: "Вообразите себе двух детей, которые играют в прятки. Один из них прячется, но другой его не ищет. Прячется Бог, а человек не ищет Его. Представьте себе, как же Бог страдает!" Про рабби Аарона из Карлина рассказывали, что однажды ночью в его дверь постучался его друг, которого он не видел несколько лет. "Кто там?" - спросил рабби Аарон. "Я", - ответил друг, полагая, что его тут же узнают. "Один Бог имеет право говорить "Я", - сказал на это рабби Аарон. - Земля слишком мала, чтобы вместить два "я". Разве ты не научился этому в том месте, откуда идешь?"
Рабби Исраэль из Козениц говорил: "Что есть человек? Горсть праха, обреченная на исчезновение. А между тем - вот он обращается к Богу, и притом, словно к старому знакомому. Разве уже одно это не заслуживает благодарности?"… "Что ты обычно ешь?" - спросил рабби Исраэль одного богача. "Почти ничего, - ответил тот. - Хлеб с солью и вода - вот и вся моя еда". "Что это взбрело тебе на ум? - упрекнул его рабби. - Ты должен есть мясо и пить мед, как и все богачи". И не отпустил его до тех пор, пока богач не пообещал поступать таким образом. Хасиды очень удивились этому и попросили объяснений. "Если он будет есть мясо, - ответил рабби, - то поймет, что бедняку нужен хлеб. Но пока он, богач, ест хлеб, он полагает, что бедняк может питаться одними камнями".
Рабби Шмуэль Шмельке из Никольсбурга рассказывал: "Существует талмудическое изречение: "Если все люди раскаются, то явится избавитель - Мессия". И тогда я решил для этого что-то сделать. В успехе я не сомневался, - но с чего начать? Мир так огромен! И я решил начать со своей страны, которую я знаю неплохо. Но страна моя чересчур велика, - не начать ли лучше с моего города? Но и город огромен, - начну-ка я лучше со своей улицы, нет, с моего дома, нет, с моей семьи. А пожалуй, начну-ка я лучше с самого себя!"
* * *
Когда рабби Элимелех из Лежайска молился, все его тело дрожало, будто в лихорадке, колени стучали друг о друга, а лицо принимало неземное выражение. Своими словами он доводил до раскаяния самых закоренелых грешников; порой они даже падали в обморок, каялись, и цадик прощал их. Его брат, рабби Зуся из Аннополя, жил очень бедно, скромно, отличался бескорыстием, и был у него один тайный покровитель, который время от времени незаметно подсовывал цадику несколько монет. Дела у этого человека стали процветать, и тогда он подумал: "Если этот бедняк Зуся может столько для меня сделать, почему бы не сходить к его учителю, - от того будет еще больше пользы". Он тут же отнес пожертвование рабби Дову Беру в Межирич, но назавтра его дела стали ухудшаться. Ничего не понимая, он снова пошел к рабби Зусе, и тот объяснил ему: "Пока человек одаривает других, не делая между ними различия, не делает различия и Бог. Но как только человек становится привередливым, Всевышний поступает точно так же".
Однажды рабби Зуся из Аннополя взялся за изучение одного из трактатов Талмуда. На следующий день его ученики заметили, что рабби Зуся все еще читает первую страницу. Они подумали, что он столкнулся с какой-то трудностью и пытается разрешить ее. Но прошло еще несколько дней, а рабби был по-прежнему погружен в чтение первой страницы. Ученики очень удивились, но не решались выяснить, в чем дело. Наконец один из них набрался храбрости и спросил учителя, почему тот не переходит ко второй странице. "Мне так здесь хорошо, - ответил на это рабби Зуся, - почему же я должен уйти отсюда куда бы то ни было?"
Это рабби Зуся из Аннополя сказал перед смертью: "Когда я предстану перед Небесным судом, никто не спросит меня: "Зуся, почему ты не был Авраамом, Яаковом или Моисеем?" На меня посмотрят и скажут: "Зуся, почему ты не был Зусей?…" А его брат рабби Элимелех сказал по этому поводу иначе: "Меня спросят, был ли я справедлив? Скажу: "Нет". Посвятил ли я жизнь учению? Нет. Может быть, молитвам? Тоже нет. И тогда Судья Праведный улыбнется и скажет: "Элимелех, Элимелех, по крайней мере ты говоришь правду. Только за это ступай в рай!"
Однажды два брата, рабби Зуся и рабби Элимелех, заночевали в одной маленькой деревушке возле Кракова - много-много лет тому назад. Внезапно они почувствовали беспокойство, ими овладело неудержимое желание как можно скорее покинуть это место. И хотя было уже темно, они немедленно ушли из деревни и провели ночь в дороге. Название этой маленькой деревушки - Освенцим.
ОЧЕРК ЧЕТВЕРТЫЙ
1
Рассказывая о жизни евреев России конца восемнадцатого - начала девятнадцатого века, невозможно обойти стороной Великую Французскую революцию и последовавшие за ней события. Они оказали огромное влияние на все страны Европы и произвели серьезные перемены в положении европейских евреев. Даже евреи России, запертые в черте оседлости, волей-неволей оказались втянутыми в орбиту тех событий, особенно во времена Наполеоновских походов.
Евреи Восточной Европы с недоверием восприняли Французскую революцию. Они знали о том, что евреи Франции получили равные с французами гражданские права, но знали также и об атмосфере безбожия, которая там воцарилась. Когда во Франции взамен христианского культа ввели "культ Разума", то не только у католиков, но и среди евреев бывали случаи отречения от религии. Золотую и серебряную утварь из синагог жертвовали на общественные нужды, а один из раввинов даже заявил, что он "не имеет теперь другого бога, кроме бога свободы, и другой веры, кроме веры в равенство" Сторонники "культа Разума" врывались порой в синагоги и сжигали священные книги, или, как они говорили, "предавали их лживые книги огню патриотических костров". "Кожа, на которой писаны законы этого ловкого обманщика (Моисея), - писали во французской газете, - будет служить материалом для барабанов, чтобы бить атаку и опрокидывать стены нового Иерихона".
В 1806 году Наполеон созвал в Париже собрание еврейских представителей - нотаблей, которые должны были разъяснить императору, можно ли исправить "дурные наклонности" еврейской нации и