Страница 54 из 58
«Я верю, что все еще есть причина быть ленинцем, по крайней мере в том точном моменте, что маловероятно ожидать спонтанности и творчества от масс, чтобы создать аналитические группы длительным способом…»
Цель Гуаттари, как и цель Хубера и многих других, поэтому состояла в том, чтобы создать коммунистическое общество через психиатрию — под маской «антипсихиатрии» и власти пациентов — при использовании групп психотерапии как нового типа коммунистической революционной ячейки.
Гуаттари сформулировал психологическую доктрину для революции, в которой подсознательное расценивалось как то, что должно было быть еще приведено к сознанию как часть нового политического и общественного строя, в котором даже аспекты самого «интимного» вида в «частной жизни» кого-то могут стать «решающими затруднениями в исторической причинноследственной связи».
• Жан-Клод Полак, французский психиатр и редактор левого психиатрического журнала «Химеры», основанного Гуаттари, который на него сильно повлиял. Полак — сын еврейских беженцев из Польши, которые были коммунистами с ранней молодости. Его отец умер, когда Полак был ребенком. Он и его мать поехали в Латинскую Америку, где он присоединился к коммунистическим молодежным группам. Полак заявляет в интервью, что его всегда влекло к «измене», к поддержке вражеских государств, и в течение 1960-х он и другие левые французы поддерживали алжирское восстание против французского правления. Его интернационалистское мировоззрение, отвергающее любое чувство национальной лояльности, возможно, объясняется его постоянными переездами, начиная с детства, и отсутствием родных корней. В то время, еще будучи студентом, он присоединился к ячейке коммунистической партии в психиатрической больнице.
• Дэвид Купер, родившийся в Южной Африке психиатр и «экзистенциальный марксист». Его теория психоза подобна теории Хубера. Купер считал, что психоз это результат конфликта между истинной идентичностью и навязанной извне социальной идентичностью, который может быть решен только революцией. Как и Хубер, он также выступал против психиатрического лечения и вместо этого выступал за политизацию. В 1967 году он помог организовать Конгресс по диалектике освобождения, который привлек гуру Новых левых, таких как поэт хиппи Аллен Гинсберг, гуру Новых левых профессор Герберт Маркузе, и лидер Черных пантер Стокли Кармайкл. В 1974 году у Купера случился физический и психический срыв после завершения его книги «Смерть семьи». О нем заботились его брат и невестка. Эта книга была марксистской полемикой против семьи, и, возможно, расстройство самого Купера после окончания ее написания было реакцией на его собственные внутренние конфликты, так как именно члены семьи нянчили его.
• Мишель Фуко, знаменитый французский философ. Фуко был учеником французского коммунистического теоретика Альтюссера. Выросший в семье преуспевающего доктора, Фуко очень мало рассказывал о своем детстве, кроме того, что был в юности преступником, а его отец был «хулиганом». Он поехал в Париж в 1950-х, и с композитором Жаном Барраком баловался употреблением тяжелых наркотиков и садомазохизмом в попытках увеличить творческий потенциал. Фуко оставался восторженным практиком гомосексуального садомазохизма, предаваясь удовольствиям «гей-сцены» в своих поездках в Сан-Франциско, когда преподавал в Беркли. Он умер от осложнений СПИДа в 1984 году.
• Франко Базалья, влиятельный итальянский психиатр, он успешно проводил кампанию по закрытию всех психбольниц Италии. Как и Купер, Хубер и др. он считал причиной психических болезней социальные учреждения, и, как Хубер, он заявлял, что психиатрия была контрольным механизмом «истеблишмента». Устранение психиатрических учреждений стало платформой итальянской коммунистической партии в 1970-е годы.
• Роже Жанти, французский психиатр и противник психиатрических учреждений.
• Мони Элькаим, семейный врач в Брюсселе, и коллега Гуаттари, он основал Reseau International (Международная сеть для альтернатив психиатрии), 74 из участников которой подали прошение за освобождение Хубера, когда тот был заключен в тюрьму.
Доктрина «безумия» как формы социального восстания явно занимает существенное место в левом движении и долго продвигалась выдающимися психиатрами и другими социологами.
Купер написал введение к книге Фуко «Безумие и цивилизация», в котором он заявил:
«Безумие стало в нашем возрасте своего рода потерянной правдой». В «Языке безумия» Купер заявил, в терминологии, подобной словам Хубера, что «безумие — это постоянная революция в жизни человека… деконституция себя с неявным обещанием возврата к более полно реализованному миру». Купер видел попытки диагностировать и лечить «безумие», особенно шизофрению, как нечто «изобретенное специализированными психополицейскими агентами заключительной фазы капиталистического общества». Как Хубер, он рассматривал «безумие» как освобождение, и в особенности освобождение от семьи: «Безумие (вопреки большинству интерпретаций «шизофрении») является движением от «семьянизма» (включая смоделированные семьей учреждения) к автономии. Это реальная «опасность» безумия и причины его насильственного подавления». Купер считал «все заблуждения «политическими декларациями» и всех сумасшедших — политическими диссидентами».
Хубер тогда определенно не был одиноким чудаком среди левых; он был частью влиятельного потока мысли среди «экзистенциалистских марксистов», которые занимали видное место в общественных науках, таких как Фуко и Купер, а до них теоретики Франкфуртской школы, такие как Маркузе и Адорно, считавшие традиционные учреждения, такие как семья, репрессивными в психологическом отношении. Многие левые социологи поэтому видели в Хубере одного из своих единомышленников, преследуемого государством.
В «Предисловии» к немецкому изданию 1993 года «SPK — превращение болезни в оружие» Хубер объяснил замысловатую идеологию SPK в нетипично краткой манере:
«Быть современным в настоящее время означает совершенно другие вещи. Самая большая промышленность больше не та, что производит оружие, компьютеры, автомобили или космические корабли. Самая большая промышленность в настоящее время это та, которая делает фальшивки, чтобы произвести здоровье, то есть вещь, которой никогда не существовало и которая никогда не будет действительно существовать, за исключением иллюзии, подпитывающей нацизм во всех его прошлых и будущих вариантах (Heilwesen — «здравоохранение»). Капитализм получает свою самую большую прибыль от этой главной промышленности, и недалек день, когда половина населения в западном мире каждый день будет или работать в больницах или будет эксплуатироваться там как доктора-пациенты, другая половина. Вращение системы. Для забавы? Только для соответствующих планетарных правителей (ради НЕБЕС!) или звездных правителей».
Стратегия состоит в том, чтобы мобилизовать медицинских пациентов как новый люмпенизированный слой в сражении против истинной силы позади капитализма: медицинской профессии. Как фиксация RAF на воображаемый нацизм их родителей, включая тех, кто сопротивлялся Гитлеру, которых они назвали «поколением Освенцима», революционеры от болезней рассматривают само понятие «здоровья» и поиск здорового населения как по самой сути «нацистское». Хубер объяснял, что Гитлер был инструментом заговора врачей, в отличие от ортодоксальной коммунистической доктрины, что он-де получил власть по воле монополистических капиталистов:
«Ну, уже за много десятилетий постоянно накапливались факты и признаки того, что Гитлер пришел к власти не через кризис и душу. Скорее кажется, как будто международная элита врачей нашла в нем и его товарищах своего человека, которого они могли использовать, чтобы обладать полной медициничной монополией на убийство и ятрократическое одурманивание с властью на короткое тысячелетие».
Новый «пролетариат» революции — пациенты, и место фабрик как центров капиталистической эксплуатации заняли больницы, и новый правящий класс — врачи. Следовательно, марксистская доктрина теперь применима к этой новой диалектике: