Охотники за алмазами

И все же где-то в тайниках души, не сознаваясь самому себе, Казаминов завидовал удачливому соседу, главе Обь-Иртышского управления с нерусской фамилией Эревьен. Говорят, он из французов, еще в прошлом веке попавших в Россию.

Казаминов оглядел восточную часть от разделительного градуса, свой север. Что там есть?.. Карта чистая. Обь-юганская тайга пока нетронутая. Партия геофизиков, и только. Правда, южнее есть партии, экспедиции… По Омской, Новосибирской, Томской областям… Взгляд снова заскользил вверх, на север, где широкой голубой лентой текла Обь. «Надо и нам хотя бы одну разведочную партию перебросить туда, возможности есть, — подумал Казаминов. — Только кого пошлешь?»

— Вы меня звали, Георгий Петрович? — бесшумно в кабинет вкатился начальник отдела кадров, невысокий, бритоголовый.

— Да. Нужен начальник партии для работы на севере.

— Подберем, Георгий Петрович, подберем.

— Только не затягивай. Может быть, еще в этом сезоне командируем.

— Бу сделано! — кадровик, блеснув лысиной, попятился к двери.

Георгий Петрович снова уставился на карту. Все на ней указано: возвышенности, впадины, структуры… Все отмечено, зафиксировано, обозначено особым цветом. Не указано только главное! где же она, нефть, где подземные кладовые? Где?..

Казаминов потер лоб ладонью. А кто знает, где она прячется? Не так-то просто ответить, не просто. Что там, в глубине? Идет игра втемную. На ощупь. Даже всемогущая современная наука говорит лишь предположительно. У каждого ученого свое мнение, свой взгляд.

У Казаминова также был свой взгляд на науку. Он ценил людей с высокими научными званиями, всегда охотно принимал их, создавал наилучшие условия в поисковых партиях, какие только возможны, устраивал пикники, выезды на рыбалку, на охоту… В дальних командировках его всегда сопровождали люди науки — доктор, профессор или кандидат, Деятели науки, конечно, не оставались неблагодарными и в своих статьях, выступлениях обязательно указывали, что: им «активно помогал пополнить материалы известный геолог Казаминов», «основываясь на данных экспедиции, где начальником тов. Казаминов…», «практика работы, особенно в экспедиции Г. П. Казаминова…». Пусть все знают, особенно начальство, что Казаминов не зря ест хлеб, что он на своем горбу несет тяжесть изыскательских работ да еще активно способствует развитию отечественной науки.

В практической деятельности Георгий Петрович тоже прислушивался к рекомендациям ученых, расценивая их, как он выражался, с партийных позиций. В его понимании это значило: как на партсобрании — меньшинство подчиняется большинству. Принцип простой и деловой. Ученые меж собой спорят, критикуют друг друга, воюют. Одни доказывают, что нефть надо искать на юге Западно-Сибирской низменности, другие, наоборот, что именно на севере таятся залежи… Но никто не может сказать, где именно. Все — лишь предположительно. Казаминов видит главное: тех, кто отстаивает север, — единицы. Считанные единицы. Покойный академик Губкин да местный эрудит Никита Ростовщиков, который недавно защитил докторскую. Защищал в Ленинграде, и знающие люди говорили, что защитился еле-еле, со скрипом. Сделали, ясное дело, скидку на периферию… Ну, а тех ученых мужей, которые стоят за южные районы, тех много. Против академика Губкина встает не менее могучий академик Шатский да доктор наук Коробин, не говоря о целой когорте кандидатов. Недавно Казаминов знакомился с работой саратовского ученого Назарковского. Дельный и прозорливый мужик! Ухватился он за главное. Нефть-то создается на биологической массе. Конечно, давление, температура, время… Но на биомассе? Так вот он, Назарковский, даже карту составил древних морей, в которых биомасса могла накопляться, и по найденным ископаемым определил границы возможных залежей нефти. Назарковский — мужик энергичный, пробивной, записку серьезную составил и направил ее в ЦК партии, требуя отменить напрасные затраты на бесперспективные поиски нефти в северных районах, ибо там, в суровых климатических условиях, никакая биомасса накапливаться не могла. А против науки не попрешь…

Раздался приглушенный телефонный звонок. Казаминов снял трубку и узнал голос начальника отдела кадров.

— Есть отличная кандидатура! Молодой, энергичный, с высшим образованием.

— Партийный?

— Да, член партии.

— Гм… Кто же это?

— Фарман Далманов.

— Вы что? — раздраженно и зло выдавил Казаминов. — Думаете?..

О Фармане Далманове он и сам думал. Неплохо бы отослать критикана куда-нибудь подальше. Но сейчас не время. Свежа еще память о совещании. Надо повременить. Потому Казаминов так неприязненно и встретил предложение кадровика.

— Георгий Петрович, я на полном основании.

— Какое еще там основание?

— У Далманова диплом…

— И у других есть дипломы.

— Да выслушайте меня, ради бога! Я со всей серьезностью. У Далманова диплом о Севере. Так и называется «Геологическое строение и нефтегазоносность среднего течения Оби». Практику проходил где-то там, в личном деле сказано.

— Ах, вот оно что! — совсем иным тоном произнес Казаминов. — Интересно. Диплом, говоришь? Среднего течения Оби?

Георгий Петрович улыбнулся. Лучшей кандидатуры, пожалуй, не найдешь. Практику проходил на Севере, диплом о Севере. Теперь во главе разведывательной партии, будьте любезны, примените на практике свои теоретические предположения.

— Надо подумать, — заключил Казаминов. — Кандидатура неплохая. Но на одной этой не останавливайтесь. Подберите еще двоих-троих. И вызовите их ко мне, — он полистал листки настольного календаря, — этак недельки через две. Да, через пару недель, пока финансисты подобьют смету расходов… Договорились!

Все, кажется, складывается удачно. Георгий Петрович с удовольствием закурил. Кадровик у него с головой, читает мысли на расстояний. Понимает с полунамека. И не придерешься: молодым везде у нас дорога, даже на Север… А Север шутить не любит. Люди быстро там остывают, особенно не в меру горячие и семейные. Жены помогают.

«Ну, а если ему выпадает там удача? Разбурит нефтеносный свод? — Казаминов улыбнулся. — Теоретически это допускается. Но даже и тогда его успех принадлежит нашему геологическому управлению. Как писал в свое время гениальный Маяковский, «разделим поровну курицу славы».

Казаминов потер самодовольно ладони. Руководитель должен быть мудрым и дальновидным.

Поздно вечером, покончив с текущими делами, Казаминов остался в своем кабинете и, открыв нижний ящик правой тумбы письменного стола, вынул объемистую темную папку. В ней он хранит важные документы и материалы своей будущей кандидатской диссертации. Собирает он их не год и не два. Георгий Петрович лелеял розовую мечту: выбиться в крупные ученые. Если только подфартит, если только пробьется нефтяной фонтан в его подведомственных изыскательных партиях, то тогда он будет на коне. На белом коне!

Полистав страницы, Казаминов остановился на статье академика Н. С. Шатского, что была написана еще четверть века тому назад, сразу же после фанатичного выступления Губкина на выездной сессии Академии наук, когда тот предлагал поставить вопрос «о поисках нефти на восточном склоне Урала». Академик Шатский умно и тактично, не споря и не полемизируя, опроверг мнение ныне покойного Ивана Михайловича, положив его, как говорится, на обе лопатки.

Казаминов осторожно и благоговейно листал пожелтевшие страницы старого журнала «Нефтяное хозяйство». Статья была показательна во всех отношениях. Как надо опровергать доводы. Как надо оспаривать, даже не называя имени главного соперника, Как надо утверждать свое мнение. Культурно, без нажима.

Георгий Петрович с удовольствием углубился в чтение статьи академика Шатского.

«Три года назад академик А. Д. Архангельский в статье («Где и как искать новые нефтеносные области в СССР», журнал «Нефтяное хозяйство», 1929 г., № 6) о поисках новых нефтеносных районов в СССР поставил вопрос о необходимости ознакомления с битуминозными известняками Сибирской платформы как с возможными нефтепроизводящими породами и отметил, что систематические изыскания нефти на этой территории еще преждевременны».