Страница 31 из 117
Холодная вода окатила, плеснула через борта. Но все продолжалось считанные мгновения. И сразу стало как-то неестественно тихо и спокойно. Уцелевшие лодки покачивались на волнах.
— Дух помог, проскочили, — вздохнул радостно Коненкин. А Григорий, вытерев лицо рукавом, оглядывал свою флотилию: лодки и плоты почти не повреждены, лишь у одного карбаза отбита корма, одолели страшный порог и могли плыть дальше. И Файнштейн счастливо улыбнулся — повезло, и только!
Прошла первая неделя плавания, заканчивалась вторая. После страшного порога Улахан-Хан Вилюй как бы изменился, нес свои полные воды плавно и величаво. В него влилось множество рек и речушек, он стал широк и глубок, вполне пригоден для нормального плавания. По лесистым берегам стали появляться белые песчаные косы. Длинноногие кулики расхаживали по влажному песку, не пугаясь ни лодок, ни людей. На небольших островках, в плавнях, плавали гуси и утки.
— Птица совсем непуганая, — вслух размышлял Хабардин, оглядывая цепким взглядом, охотника богатую дичь. — Наша тушенка может до зимы не пригодиться.
— Не говори гоп, а то не перепрыгнешь, — отозвался Файнштейн и, раскрыв карту, стал «привязываться к местности». — Где-то здесь надо выбрать подходящее место, разбить лагерь.
«Флотилия» проплыла мимо старинного таежного поселка Велючаны. Течение реки стало спокойнее, появились широкие излучины. Вдоль берегов простирались длинные косы намытого песка и галечника. В окрестностях много протоков и ручьев. Места самые подходящие для «опробования на алмазы».
— Причаливай! — скомандовал Григорий, заметив на бугристом берегу охотничье зимовье — две избушки, срубленные из тонких бревен. — Прибыли!
Берег сразу ожил. Ставили палатки, выгружали оборудование. Деловито задымил первый костер. Заядлые рыбаки быстро наловили рыбы на уху. Улов оказался приличным. Над палаткой радиста взметнулась антенна, и в Иркутск полетела первая радиограмма…
Вскоре шесть каюров пригнали дюжину вьючных лошадей и три десятка оленей. Они привезли недостающее оборудование, снаряжение, продукты. А к вечеру на галечной косе приземлился самолет. Прибыл рентгенолог, и привез рентгеновскую установку. Ее установили в одной избушке.
Началась обычная жизнь поисковой экспедиции. Одни отряды, навьючив лошадей и оленей, с проводниками уходили в дальние маршруты, другие, взяв необходимое, шли своим ходом на обследование ближайших рек и речушек. Деловито запыхтел движок, и стала работать отсадочная машина, промывая тонны песка и галечника…
Геологоразведочная экспедиция — это целое предприятие. Много разных служб. У каждой — свои планы и задачи. Современная наука и техника пришли на помощь геологам. На поиски полезных ископаемых, на штурм таинственных кладовых природы выходят не одиночки, не артели «старателей», а хорошо оснащенные механизмами и приборами коллективы, в составе которых и геологи, и техники, и механики, и дизелисты, и рабочие, и проводники, и представители других нужных профессий. И всюду, где бы ни были геологические партии, им всегда оказывали самую теплую поддержку местные партийные и хозяйственные органы.
Коротко северное лето, быстро оно проходит. Но на сей раз Григорию казалось, что оно тянется бесконечно. Долгие световые дни, когда солнце палит по-южному знойно, когда тучи комарья и мошки висят над головой, лезут в нос, в уши, в рот, забивая дыхание, когда и по ночам светло, как в первые сумерки, хоть книгу читай, в эти бесконечно долгие дни тяжелой изнурительной работы таяла, как свеча, тихая надежда на удачу. Проходили летние месяцы, ушли в прошлое июнь, июль, начался август, а поиски пока не принесли желаемого результата. Даже намека на удачу. Перемыты тонны галечника, сожгли бочки бензина и солярки, неустанно пыхтит работяга-движок, но в намытых пробах, сколько ни просвечивали их рентгеновскими лучами, не появилось и отдаленно похожего на голубой блеск… Алмазами в этом краю, как поговаривали рабочие, и «не пахнет».
В душу начали закрадываться сомнения. По ночам, забравшись в спальный мешок с головой, Григорий мучительно думал, думал. Может быть, зря двинулись сюда, на Вилюй? Может быть, якутские легенды и сказание о чудном камне светозарном, о солнечном камне-счастье не имеют под собой реальной почвы, а чистая фантазия? Может быть, надо было не распылять силы, а вести поиски более концентрированно на Нижней Тунгуске, где в прошлом году нашли крохотный алмазный кристаллик?.. Но где-то внутри, в самой глубине души, теплился робкий огонек надежды. Летний сезон еще не закончился, а это значит, что, может быть, блеснет и в здешних краях солнечный свет удачи. Над спальным мешком тонко пели комары свою нудно однообразную песню, да где-то спросонья крякала кем-то испуганная утка…
А с утра Григорий снова был требовательным и дотошным, ибо в строгости, как он понимал, здесь, вдали от города, на лоне расслабляющей природы, была главная цементирующая сила, мобилизующая людей на выполнение обычного рабочего долга. Жара стояла нестерпимая — ни дуновения ветерка, ни спасительного дождичка. Термометр подвешен в тени, столбик ртути показывает выше тридцати градусов… Рабочие, обнаженные по пояс, загорелые и искусанные комарами, загружают прожорливую машину все новой и новой порцией галечника, взятого на пробу…
Григорий, повязав голову полотенцем в виде чалмы, не отходил от машины. То помогал рабочим ее загружать, то внимательно просматривал намытые шлихи, осадочный материал.
— Зря, начальник, потеете и себя на изъедение комарикам подставляете, — вроде бы миролюбиво говорил рабочий с наколками на груди и руках. — Все одно, как ни крути, а кроме вас самих, никто не поверит, не измерит кучки песка и гальки, которой обмозолим руки и душу…
Григорий понимал, куда тот клонит. Но он не оборвал и не прикрикнул. Приказом делу не поможешь. И ответил спокойно, как само собой разумеющееся:
— Мы поиск ведем, а не просто породу перекантовываем с одного места на другое.
— Вести-то ведем, начальник, а пока за целое лето в итоге ноль целых и…
Но он не успел закончить фразу. Из избушки выскочил сияющий рентгенолог Богословский и во всю мощь закричал:
— Ал-ма-аз!!!
Эта радостная весть мгновенно пронеслась над лагерем из конца в конец, по всей длинной косе и побережью. К избушке бежали как на пожар, а может быть, и быстрее. Каждому хотелось взглянуть на драгоценный камень.
— В гальке он был, в самом нутре, — в который раз рассказывал рентгенолог. — Хотел было ее выкинуть, да на всякий случай навел на нее луч. А она как засветится! Как звездочка на небе, ясно-ясно! Включил, смотрю и ничего не понимаю: галька — она и есть галька, лишь белая крапинка. Тогда стал наводить луч с краю. Сначала никакого свечения, а как до середины луч доходил, до белой отметинки, сразу голубое сияние. Ну и понятно стало — край алмаза. Он сам внутри в каверне.
Кристаллик был крохотный. В поперечник не больше трех миллиметров. Но это был самый настоящий алмаз.
Григорий положил его на свою жесткую, в наростах мозолей ладонь. Вокруг толпились притихшие и взволнованные люди, потные, усталые, но лица их, изъеденные мошкой и комарьем, светились счастливой радостью.
А в избушку втискивались и втискивались, словно она была резиновая. Прибежала и повариха, на ходу вытирая лицо фартуком.
— Покажите! Покажите!
Файнштейн поднял руку над головой, чтобы все могли увидеть кристаллик. Но тут произошло непредвиденное. Кто-то нечаянно толкнул или задел плечом руку. И алмаз упал!
Вздох отчаяния вырвался из многих уст, кто-то тихо матюкнулся. Григорий первым пришел в себя:
— Не двигаться! Всем быть на месте!.. Искать.
В тесной душной избушке долго и тщетно искали исчезнувший алмаз. Он словно провалился сквозь землю. Обшарили каждый уголок, обследовали каждую половицу, каждую щель. Кристалл исчез, вроде его вовсе и не было.
— Давайте сожжем избу, — предложил настырный техник. — Соберем и промоем землю и пепел, пропустим через отсадочную машину и снова найдем алмаз.