Страница 15 из 82
Во время одной из них Пеньковский сделал потрясающее предложение: в случае, если война будет неизбежна, он может, если ЦРУ и МИ-6 пожелают, спрятать миниатюрные атомные бомбы в стратегически важных пунктах вокруг Москвы и уничтожить советскую столицу.
«Он назвал двадцать девять исключительно важных точек в Москве, — говорил Кайзвальтер. — Он описал каждое такое место, все значительное с военной точки зрения. Основную штаб-квартиру, московского военного командования, резервную на случай чрезвычайной ситуации, расположенную под землей в заброшенных московских туннелях, штаб-квартиру артиллерийского командования. Мы не прерывали его, поскольку нам было полезно получить перечень этих стратегических объектов.
Он хотел, чтобы мы дали ему бомбы достаточно небольшого размера, которые могли бы поместиться в чемодане. Его замысел состоял в следующем: проехать по Москве на такси с чемоданами, набитыми атомными бомбами, и замаскировать их в урнах, узких проходах между домами или других местах». А как их установить в положение боевой готовности? «Это должны были быть бомбы с часовым механизмом, — рассказывал Кайзвальтер, — установленным на одно и то же время, дающее ему возможность уехать». План Пеньковского развязать третью мировую войну с помощью такси и чемоданов поразил сотрудников ЦРУ и МИ-6 своей абсурдностью, но они не хотели отбивать у него охоту сотрудничать. «Мы сказали ему, что у нас нет такого оружия, — вспоминал Кайзвальтер, — но если оно у нас появится и возникнет необходимость, мы свяжемся с ним, — Кайзвальтер улыбнулся. — А мы получили двадцать девять объектов».
В Лидсе случай с кистоунской полицией чуть не закончился арестом Кайзвальтера. «В штаб-квартире сказали, что я должен поехать в Англию под видом шотландца по имени Макэдам. Я зарегистрировался в Лидсе в одном из отелей. Шел проливной дождь. Я только что встретился с Пеньковским на улице. «Мы можем поговорить?» — спросил я. «Да, у меня есть два часа». Мы пошли в мой отель. В вестибюле было много народу. «Я войду. Вы следуйте за мной», — сказал я. Я прошел через вращающуюся дверь в вестибюль. Он не появлялся. Я решил, что, возможно, он меня не понял. Я вышел на улицу. А пока я выходил через вращающуюся дверь, он входил. Люди в вестибюле оторвались от своих газет. Что это за клоуны?»
Дело принимало плохой оборот: Кайзвальтер вернулся в отель — прямо в руки полиции. «Меня арестовали в вестибюле. Задержали во всяком случае. Меня спросили: г-н Макэдам, что вы здесь делаете? Это владения Королевы. Владения Королевы? Я не мог понять, о чем речь. Выяснилось, что речь шла о переписи каждые десять лет. Если вы приезжаете в этот период, вам необходимо зарегистрироваться в полиции, а я этого не сделал. Да я и бланка-то не мог заполнить. Я даже не знал имени своего «отца» — шотландца. Я поехал в МИ-6, и они, умирая со смеху, заполнили требуемую форму».
Перед отъездом из Англии Пеньковскому вручили новейший фотоаппарат, изготовленный техническими специалистами МИ-6, для переснятия документов. Он выглядел как фотоаппарат «минокс», но был специально предназначен для этой задачи, и в нем использовалась сверхчувствительная пленка[54].
В июле Пеньковский возвратился в Лондон с делегацией советских технических экспертов. Он передал Винну кучу пленок и документов и вновь встретился с четверкой сотрудников ЦРУ — МИ-6.
Совместная команда разработала для Пеньковского процедуры дальнейшей передачи секретов после его возвращения в Москву. Его контактами должны были стать Винн и Дженет Энн Чисхолм, бывшая секретарша Шерголда, а теперь жена начальника московской резидентуры МИ-6 Родерика Роари Чисхолма. Она прилетела в Лондон из Москвы для встречи с Пеньковским, чтобы тот знал, как она выглядит.
Пеньковскому дали график работы связи ЦРУ под кодовым названием «Yo-Yo-51» и одноразовый блокнот с русским алфавитом для расшифровки кодированных сообщений, которые будут передаваться ему в Москву на коротких волнах из Франкфурта[55]. В случае с Пеньковским ЦРУ передавало фонограмму, представляющую собой своего рода измененную азбуку Морзе. Она звучала как Морзе, но фактически представляла собой постоянный, но явно бессмысленный набор точек и тире. Пеньковского проинструктировали, что в субботу и воскресенье в полночь он должен надевать наушники и слушать радиоприемник марки «Сони», который ему купил Кайзвальтер за 26 долларов. В полночь предполагалось передавать позывной Пеньковского — группу из пяти цифр, — а вслед за ней ложную группу, последние три буквы которой должны означать, сколько настоящих групп ему следует ждать в следующей передаче. Если бы КГБ прослушивал эту передачу, то сообщение ничем не отличалось бы от предшествующего набора точек и тире; и только Пеньковский мог расшифровать текст с помощью своего блокнота одноразового использования.
Пеньковский привез с собой длинный список покупок, заказанных советскими должностными лицами. Первой в списке была просьба начальника ГРУ Ивана Александровича Серова, бывшего шефа КГБ. «Пеньковский говорит, Серову нужно садовое кресло-качалка и он хочет вылечить ревматизм с помощью пчел, — рассказывал Кайзвальтер. — Пеньковский также привез список размеров обуви, которую он должен был купить женам руководящих работников. «Как ты мыслишь все это довезти домой? — спросил я. — Винн выезжает с десятью чемоданами. Кресло-качалку можно переправить на катере — у нас есть катер на Темзе». Итак, мы отправились за покупками. Нам пришлось купить подарок ко дню рождения Варенцова — будет сам Хрущев. В «Хар-родсе» я купил серебряную сигаретницу в виде ракеты. Как раз для маршала. И часы. Но у нас не было надежного гравера, поэтому мы не могли сделать на них гравировку. А также бутылку коньяка шестидесятилетней выдержки, которую нам привезли оперативные работники ЦРУ, прочесавшие с этой целью всю Францию. Они все же нашли одного надежного дантиста, который вставил Пеньковскому отсутствующий зуб».
Как ни был занят Пеньковский, ведущий двойную жизнь, находясь в Лондоне, он нашел время побывать на могиле Карла Маркса на Хайгетском кладбище. «Она была покрыта мусором, — сказал Кайзвальтер. — Он сфотографировал ее и сообщил в Москву, что эти типы, засевшие здесь в нашем посольстве, даже не удосуживаются ухаживать за могилой. Его похвалили».
В сентябре Пеньковский почти на месяц прилетел в Париж, где встречался с Кайзвальтером, Шерголдом и двумя другими членами команды на английской конспиративной квартире близ площади Этуаль. Он возвратился в Москву 16 октября 1961 года. На Западе его больше никогда не видели.
По возвращении в Москву Пеньковский должен был, согласно договоренности, в неотложных обстоятельствах установить связь через тайник, укромное местечко за радиатором отопления в подъезде жилого здания № 5/6 на Пушкинской улице. Он должен был оставить свое сообщение в спичечном коробке, обмотать его проводом и подвесить на крючок за радиатором. Этот тайник, по словам Кайзвальтера, должен был использоваться только в исключительных случаях «для предупреждения о запланированном внезапном нападении советских войск или резких изменениях в оперативной обстановке. Например, положим, в случае неожиданного перевода Пеньковского из Москвы. Ему пришлось бы каким-то образом сообщить нам об этом». Если Пеньковский закладывал что-то в тайник, он должен был сигнализировать об этом ЦРУ, начертив углем круг на фонарном столбе № 35 у автобусной остановки на Кутузовском проспекте. Столб проверял ежедневно капитан Алексис Дэ-висон, помощник военно-воздушного атташе и врач посольства, привлеченный ЦРУ исключительно для выполнения этой задачи. Дэвисон мог делать это, не привлекая внимания, ежедневно проезжая мимо фонаря своим обычным маршрутом из дома в посольство[56].
В конце 1961 года ЦРУ решило проверить тайник, хотя сигнала от Пеньковского не поступало. Штаб-квартире хотелось удостовериться, что дверь подъезда не заперта, тайник доступен и все в рабочем состоянии.
54
Этот фотоаппарат имел фиксированную полевую диафрагму — f8 и фиксированную скорость затвора — одну сотую долю секунды. Пеньковского научили пользоваться источником света мощностью от 60 до 100 Вт. Его предупредили, что максимальный размер документа, который можно сфотографировать в одном кадре, — 17,5 х 21 дюйм (дюйм= 2,54 см). Любой документ большего размера потребует два кадра.
55
Блокнот одноразового использования представляет собой тонкую книжечку, содержащую произвольные группы цифр, которые агент использует для расшифровки полученных сообщений. Второй единственный экземпляр блокнота хранится в разведывательной службе, которая контролирует агента. Судя по названию, каждая страница блокнота используется только один раз и затем уничтожается. Иногда блокноты изготавливают из съедобной бумаги. Поскольку существуют только два экземпляра блокнота, расшифровать код невозможно.
56
Помимо этого Пеньковскому дали указание позвонить Хью Монтгомери, заместителю начальника резидентуры в Москве, по телефону 43-26-78 и предупредить его о постановке условного сигнала. «Никаких слов не должно было произноситься; после третьего звонка Пеньковский должен был повесить трубку».