Охота на «кротов»

В разведке существует банальная истина, что оперативные работники проникаются любовью к своим агентам. Оперативники хотят верить в людей, которых они завербовали, и в информацию, которую те поставляют. Сотрудники контрразведки — профессиональные скептики. Им платят за их сомнения.

Роберт Кроули, бывший тайный работник ЦРУ, бунтарь и человек большого ума, склонный к метафорам, сравнил роль отдела контрразведки с ролью управляющего кредитами в крупной компании: «Торговцы, которыми являются оперативники, хотят продвинуться по службе за счет увеличения объема больших продаж. Они напористы, работают на комиссионной основе и рвутся к новому делу. Управляющий кредитами окидывает посетителя тяжелым взглядом, проверяет его балансовый счет и информацию о состоянии кредита и говорит: «Не отгружать». Естественно, торговцам это не нравится».

По этой причине существовала традиционная напряженность между отделом контрразведки и отделами оперативного директората, или секретных служб. Последние поделили мир на географические районы. И хотя названия подразделений менялись со временем, тайный директорат ЦРУ традиционно имел советский отдел и другие географические отделы по Европе, Ближнему Востоку, Африке, Азии и Латинской Америке.

Теоретически начальник отдела был рангом выше руководителя контрразведки, но начальники отделов не спешили помериться властью с Энглтоном, так как знали, что его власть больше[36]. Энглтон возмещал любой предусмотренный штатным расписанием ранг, которого у него не было, своими близкими связями с директорами ЦРУ, под руководством которых он работал, в частности с Даллесом и Ричардом Хелмсом. Как и они, Энглтон служил в УСС, а эти корни были крепки в ведомстве[37]. Начальник контрразведки был основателем организации старейших университетов Новой Англии «Бывшие студенты», члены которой управляли ЦРУ как частным клубом вплоть до 70-х годов. Выпускников старейших университетов Новой Англии объединяли служба в военное время, социальное происхождение, воспитание и темперамент. Они — за некоторым исключением — являлись ключевыми фигурами по принятию решений в ведомстве. Им было хорошо друг с другом.

Кроме естественных трений между географическими подразделениями (оперработниками) и начальником контрразведки в недрах службы таилась более крупная проблема: охота на «кротов». Поскольку в начале 60-х годов поиск предателей набирал обороты, стала распространяться атмосфера недоверия, особенно внутри советского отдела, который принял на себя основную тяжесть расследований. Никто не знал, на кого следующего падет подозрение.

И это, конечно же, подняло запутанный, трудный вопрос в ЦРУ. Любая организация строится на доверии, и, наверное, это тем более верно в отношении секретного ведомства, занятого порою опасной работой. Тем не менее контрразведывательная функция — это обязательная проверка на предмет проникновения со стороны противодействующей спецслужбы. Как можно примирить эти две необходимости? Что со временем станет с ведомством, структура которого одновременно требует элементарного доверия и элементарного подозрения?

Маловероятно, чтобы эти вопросы когда-либо возникали в ЦРУ в эпоху охоты на «кротов». Секретные службы и контрразведку возглавляли мужчины со строгими глазами (и очень немногие женщины), которые занимались решением текущих практических задач. Поиски проникновений совпали с разгаром «холодной войны», временем максимальной активности ЦРУ. И если кто-то и тратил время на обдумывание этих философских вопросов, он не осмеливался поднимать их перед «Пугалом».

Джеймс Джезус Энглтон родился в городе Бойсе (штат Айдахо) 9 декабря 1917 года, через восемь месяцев после вступления США в первую мировую войну. Его отец, Джеймс Хью Энглтон, служил в Мексике в армии генерала Джона Першинга («Черного Джека»), преследовавшей Панчо Вилью, и женился на семнадцатилетней мексиканке Кармен Морено. (Энглтона крестили как католика и назвали Джезусом в честь деда с материнской стороны.) У Джеймса были младший брат и две младшие сестренки. Семья жила в Бойсе, а затем в Дэйтоне (штат Огайо), где старший Энгл-тон работал исполнительным директором в «Нэшнл кэш реджистер компани». В 1933 году, когда Джеймс Энглтон был еще подростком, его отец перевез семью в Италию, где приобрел лицензию «Нэшнл кэш реджистер» на право деятельности, и с течением времени стал президентом Американской торговой палаты в Риме[38]. Энглтоны жили в достатке большую часть времени в палаццо в Милане.

Джеймс Энглтон проводил лето в Италии, а учился в Малвернском колледже, британской подготовительной школе. В 1937 году он поступил в Йельский университет, где входил в издательский совет Йельского литературного журнала и вместе с Э. Ридом Уитмором-младшим, которому суждено было стать известным поэтом, основал «Фуриозо», поэтический журнал, имевший большую популярность. Будучи студентом Йельского университета, Энглтон познакомился с творчеством Эзры Паунда и стал его поклонником[39]. Энглтон закончил университет в 1941 году, а в 1943-м, во время прохождения службы в пехоте, был принят на работу в УСС. Направленный в Лондон, он работал в контрразведке, на первых порах в отделении Х-2, где его начальником был его бывший профессор Йельского университета Норман Холмс Пирсон. В том же году Энглтон женился на Сесили дЮтремон из Тусона (штат Аризона), дочери состоятельного миннесотского горнопромышленника; они познакомились, когда она училась в Вассаре.

В УСС Энглтон быстро продвигался по службе, и после высадки союзников его направили в Рим, где к концу войны он стал начальником контрразведки в Италии. Одной из его задач было помогать итальянцам в реорганизации их собственных разведывательных служб. Обширные связи, которые он приобрел в Италии во время войны, сослужили ему хорошую службу, когда он пришел на работу в ЦРУ в 1947 году.

В следующем году он был задействован в массированных усилиях ЦРУ повлиять на итоги выборов 1948 года в Италии. Ведомство истратило миллионы на операцию, направленную на поражение коммунистов и — поддержку христианских демократов, которые и победили.

Но главным интересом Энглтона, его настоящей любовью была контрразведка, и в 1954 году с санкции Даллеса он образовал и возглавил отдел контрразведки. Частью мистического образа Энглтона было то, что его редко видели даже его собственные сотрудники. Энглтон был таким затворником, что, пока он возглавлял контрразведку, в ведомстве о нем ходила обычная шутка. Если в переполненном лифте штаб-квартиры открывалась и закрывалась дверь и не видно было, чтобы кто-то входил или выходил, находящиеся в кабине смотрели друг на друга, понимающе кивали и говорили: «Энглтон».

И действительно, начальник контрразведки предпочитал уединение своего кабинета — комната № 43 по коридору С на втором этаже здания штаб-квартиры. В этой могущественной цитадели Энглтону суждено было на протяжении 20 лет оставаться доминирующей фигурой контрразведки ЦРУ.

Но при Даллесе он натянул еще одну тетиву на своем луке. В соответствии с необычным соглашением ему поручили вести «израильский счет», таким образом, операции и разведывательная информация, касающиеся Моссада или других израильских шпионских ведомств, проходили исключительно через Энглтона.

Если Энглтон не доверял проарабски настроенным оперативникам из ближневосточного отдела ЦРУ, то имеются доказательства, что он не доверял и евреям, поскольку считал, что они руководствуются интересами Израиля. Джордж Кайзвальтер рассказывает о красноречивом инциденте, имевшем место в 1970 году, когда он читал курс лекций для старших сотрудников разведки в разведывательной школе ЦРУ в Арлингтоне (штат Вирджиния)[40]. На занятиях Кайзвальтер рассказывал о работе служб внешней разведки классу, состоявшему из сотрудников ЦРУ, военных и дипломатов, которые готовились к выезду за границу. Ему нужен был эксперт по израильской разведке, поэтому он запросил Джона Хэддена, который недавно вернулся из шестилетней командировки в Израиль, где работал резидентом ЦРУ. «Я направил письменную просьбу Хэддену, — сказал Кайзвальтер. — «Управление подготовки кадров просит Вас прочитать лекцию о Моссаде». Энглтон подписал ее. Хэдден прочитал великолепную лекцию. На следующем курсе лекций для старших сотрудников я вновь запросил Хэддена. Энглтон сказал: «Нет, приходите ко мне». Я так и сделал. Энглтон сказал:,Я не разрешаю. Мы не собираемся делать это внутриведом-ственно».

36

Отделы и контрразведка подчинялись директорату по планированию (который в 1973 году стал директоратом по операциям). Таким образом, контрразведка находилась в ведении заместителя директора по планированию (с 1973 года заместителя директора по операциям), но не директора Центральной разведки, что является официальным титулом директора ЦРУ.

37

Даллес и Энглтон были настолько близки, что после смерти Даллеса в 1969 году его сестра Элеонора Лэнсинг Даллес попросила Энглтона передать его трубки лучшим друзьям Даллеса в этом секретном мире. Дон Мор, начальник отдела советской контрразведки в ФБР, многие годы работавший как с директором ЦРУ, так и с Энглтоном, получил два любимых даллесовских бриара. «Я выбрал их потому, что они были в кожаном футляре, на котором сбоку стояли инициалы», — сказал Мор.

38

Подробности биографии Энглтона см. в книге Mangold Т. Cold Warrior: James Jesus Angleton: The CIA’s Master Spy Hunter. — N. Y., 1991 — первой полной биографии начальника контрразведки; Winks R. W. The Theorist, в главе, рассказывающей об Энглтоне и его карьере в разведке; в книге Winks R. W. Cloak and Town: Scholars in the Secret War, 1939–1961.— N. Y., 1987,— P. 322–438; и в книге Hersh S. M. Angleton: The Cult of Counterintelligence/New York Times Magazine. — 1978.— June 25.

39

Паунд, противоречивый поэт и человек, сочувствовавший фашистам, был, как и Энглтон, уроженцем штата Айдахо. Он переехал в Италию в 1924 году и во время второй мировой войны вел радиопропаганду против союзных войск в интересах правительства Муссолини. Обвиненный в измене и возвращенный в Соединенные Штаты для привлечения к суду, он был признан умственно неполноценным и приговорен к пребыванию в течение двенадцати лет в больнице Св. Елизаветы в Вашингтоне. После освобождения он вернулся в Италию, где умер в 1972 году в возрасте 87 лет.

40

Восьмиэтажное здание синего цвета двух оттенков с необычным сводчатым фронтоном расположено по адресу: Арлингтон (пригород Вашингтона), Норт-Глебероуд, 1000. Среди прочих там читались курсы лекций по замкам и отмычкам, перлюстрации и фотографии.