Страница 9 из 10
Вид Красной площади. Литография Ж. Арну. Сер. XIX в.
После пожара 1812 г. на площади строятся торговые ряды. Их центр составляет портик из восьми дорических колонн с куполом над фронтоном. В 1818 г. точно против портика в середине площади устанавливается памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому, символизирующий верность России (скульп. И. Мартос; 1804–1818 гг.). Это был первый гражданский памятник в Москве.
Соединив Красную площадь с Кремлем, я допустил некоторую натяжку: территориально Красная площадь входит в Китай-город. А когда-то принадлежала ему и своей сутью торжища. Тут находилась самая большая ручная торговля в городе. Причем торговля эта все время стремилась осесть, и на площади высыпали, как грибы после дождя, бесчисленные лавки. Однажды торговля яблоками так распространилась, что стала застить Василия Блаженного. Очередной царев указ согнал лавочников прочь, расчистив место для легкой лоточной торговли.
Конечно, площадь и прежде служила не только торговым целям, здесь происходили торжественные шествия, цари являлись народу, который не всегда безмолвствовал, с Лобного места объявлялись царские указы, здесь же вспыхивали бунты, здесь же и завершались печально. Помните знаменитое полотно Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни» — как щемяще отсвечивает пламя зажатой в руке свечи на белом полотне рубашек смертников!
А. Померанцев. Здание Верхних торговых рядов. 1889–1893 гг. Фото 1994 г.
Использовав декоративные элементы древнерусского зодчества, автор органично вписал новый объем в ансамбль Красной площади. Металлические перекрытия стеклянных потолков пассажей являлись уникальными для своего времени (инж. В. Шухов).
На Красной площади стоит величайший памятник древнего московского зодчества — Покровский собор, более известный под именем Василия Блаженного. Легенда утверждает, что, наградив строителей, царь велел их ослепить, чтобы они никогда больше не сделали подобного чуда. При всем соответствии с характером Ивана Грозного это лишь метафорическое выражение восторга: и Барма, и Постник продолжали работать, но второго такого озарения у них не было.
Любопытно, что обновитель архитектурных форм, наш современник Ле Корбюзье, восторгаясь храмом, сравнил его… с горой овощей. Его поражал невероятный замысел зодчих, создавших несказанную красоту из хаотического нагромождения архитектурных элементов и ярчайших красок, нарушившего все каноны зодчества.
В. Шервуд. Здание Исторического музея. 1875–1881 гг. Фрагмент фасада. Фото 1994 г.
Спроектировано в русском стиле. Музей был открыт в 1883 г., а основан в 1872 г. по инициативе историков И. Забелина и А. Уварова для «собирания и хранения памятников старины, отражающих историю всех народов Российской империи».
Увы, Ле Корбюзье не проглянул сути храма. И в этом он не одинок: с чем только не сравнивали и в чем только не обвиняли это создание русского гения, даже в магометанстве! А Василий Блаженный выражает истинно русскую соборную (сборную) идею. Строители «различными образы и многими переводы» поставили на одном основании девять престолов. Немецкий путешественник XIX века Блазиус оказался куда проницательнее творца архитектурного конструктивизма, сравнив храм с растением. Посмотрите на Василия в сумерках, вы увидите старую матерую ель в окружении елочек поменьше. Природа всегда влияет на зодчество, а разве можно помыслить Русь без леса?
Лобное место имело наибольшее значение для московского населения в допетровское время. К нему направлялся из Кремля крестный ход; во время хождения «на осляти», когда царь вел в поводу осла, на котором восседал патриарх, «святитель подымался на Лобное место и раздавал освященные вербы царю и боярам». Отсюда пошел обычай вербного гулянья на Красной площади, один из самых любимых москвичами весенних праздников. Возле Лобного места валялся обезображенный труп Лжедмитрия I с маской, дудкой и волынкой — так черный юмор наших предков заклеймил зловеще-шутейную авантюру Гришки Отрепьева.
В 1612 году через Красную площадь въехали в Кремль во главе войска и народного ополчения Минин и Пожарский, освободившие Россию и ее столицу от иноземных захватчиков. Всем известен памятник Ивана Мартоса: нижегородский мещанин Козьма Минин призывает к подвигу смелого, закаленного, но несколько вялого воина князя Дмитрия Пожарского.
А как не сказать о кремлевском времени! Часы в веках не раз меняли местонахождение, прежде чем утвердились окончательно на Спасской башне. Раньше они играли «Коль славен» и «Преображенский марш», а с 1918 года, когда по распоряжению Ленина мастер Беренс исправил пострадавший при обстреле Кремля механизм, часы стали играть «Интернационал». Затем после полночного боя стали передавать Государственный гимн.
Мы упоминали о торговых заботах Красной площади. Неутомимый Китай-город изо всех сил старался превратить ее в торжище, с чем также упорно боролись русские правители. Борьба шла с переменным успехом: то верх брали торгаши, то власть теснила торг. И лишь в последнем десятилетии прошлого века торговля была окончательно упрятана в каменные ряды: Верхние (архитектор Померанцев) и Средние (архитектор Клейн). Обе постройки выдержаны в главенствующем стиле того времени — русском, или теремном, равно как и замыкающее площадь на северо-западе здание Исторического музея. Грандиозный пассаж Верхних рядов и сейчас трудолюбиво несет свою торговую службу под именем Торговый дом ГУМ. Но вершит он свои обороты с улицы Никольской и по проезду Сапунова; со стороны же Красной площади делает вид, будто он музей.
24 июня 1945 года во время Парада Победы вдруг оборвалась музыка и в цепенелой тишине к подножию Мавзолея были сброшены знамена разгромленного вермахта. И первым упал на торговую мостовую личный штандарт Гитлера…
Китай-город
Тему Китай-города мы уже затронули в очерке, посвященном Кремлю и Красной площади. Ведь территориально Красная площадь принадлежала Китай-городу. Когда посад начали вытеснять из Кремля, он обжил сперва пустырь у кремлевских стен, потом двинулся дальше в восточном направлении. Первоначально его составляли торговые люди и обслуживающие их ремесленники, позже к ним присоединились приказные, духовные и знать. Красная площадь рано осознала свое главное назначение как места для торжеств — религиозных шествий, встречи царя с народом, объявления государевых указов, а в особо важных случаях и как места правежа. Она упорно выживала торгашей со своего овала, до поры мирясь лишь с легкой ручной продажей, преимущественно возле Василия Блаженного и вниз по реке, пока окончательно в исходе XIX века не покончила с торжищем. Но об этом мы уже говорили достаточно подробно.
Остановлюсь лишь на двух любопытных моментах, связанных с Красной площадью и опущенных в посвященном ей очерке.
Возле храма Василия Блаженного, этой «песни, запечатленной в камне», в XVI–XVII веках роились бесприходные попы. Было их без числа. Полупьяные, оборванные, горластые, они надсадно предлагали свои услуги — помянуть, освятить, крестить, отпеть, — и все по самым низким ценам, дрались на кулачках, играли в зернь, плясали, являя собой картину мерзости и соблазна. Бороться с ними оказалось невозможно, и власти смирились с существованием этой расхристанной команды, следя лишь за тем, чтобы они исправно платили казне положенную с каждой требы пеню.
В начале XVIII века у Никольских ворот царь Петр воздвиг деревянную «комедийную хоромину», ставшую первым русским народным театром. Вот что писал о нем голштинец Басевич: «В Москве существовал театр, посещаемый только простым народом и вообще людьми низкого звания. Драму обыкновенно разделяли на 12 действий, которые еще подразделялись на столько же явлений, или сцен, а в антрактах представляли шутовские интермедии, в которых не скупились на пощечины и палочные удары. Такая пьеса могла длиться в продолжение целой недели, так как в день разыгрывали не более третьей или четвертой ее части». Грима не было, но были приставные бороды, которые делались из конских грив и хвостов.