Страница 47 из 108
Американцы же имели широко разветвленную сеть радиолокационных станций, размещенных на контролируемой ими территории Корейского полуострова, прибрежных островах и кораблях ВМС; радиотехническую систему навигации и бомбометания «Шоран»*; большой набор различных радиоэлектронных средств, установленных на самолетах. Их аэродромы были оборудованы радиосветотехническими системами, позволявшими производить полеты в сложных метеоусловиях и ночью. На борту самолетов, применявшихся в качестве постановщиков помех, устанавливались передатчики, создававшие заградительные и направленные помехи, а также автоматы пассивных помех для сброса дипольных отражателей. Бомбардировщики имели бортовые панорамные радиолокационные прицелы, а истребители — радиодальномеры, автоматически вводившие данные в стрелковые прицелы. У американцев была также одна эскадрилья всепогодных F-94 с радиолокационными прицелами для борьбы с советскими ночными истребителями. Все самолеты оборудовались 8-канальными УКВ-радиостанциями, а бомбардировщики — и радиостанциями с большой дальностью действия, работавшими в других диапазонах частот.
Отсутствие соответствующих радиоэлектронных средств не позволяло советскому командованию вести радиоэлектронную борьбу. Даже имея информацию от своей радио — и радиотехнической разведки, советские ВВС в Корее не могли ее полностью использовать для повышения эффективности боевых действий. Хотя было известно расположение наземных станций системы «Шоран» и после трех-четырех засечек обнаруженных целей советские специалисты точно рассчитывали орбиту полета бомбардировщиков, отсутствие бортовых радиолокационных прицелов не позволяло летчикам, даже выведенным к цели, отыскать ее в облаках или ночью, разве только случайно. Когда стало известно о радиодальномерах в прицелах истребителей, создавать им помехи было нечем. Поэтому на МИГ-15бис были установлены радиотехнические станции «Перископ» — для наблюдения за задней полусферой и аппаратура защиты хвоста «Сирена», подававшая звуковой сигнал летчику о том, что самолет облучается радиодальномером прицела.
Для защиты от американской радиоразведки наиболее важные команды передавались кодированными сигналами. Коды часто менялись. Чтобы упростить радиообмен, на приборные доски МИГ-15 наклеивались таблички кодированных сигналов и их значений.
Весной 1951 года на аэродроме Аньдун несли боевое дежурство, как правило, два авиаполка 324-й истребительной авиадивизии. Командовал ею прославленный советский летчик трижды Герой Советского Союза И. Н. Кожедуб. Наша разведгруппа находилась в его подчинении. Полки передавались на дежурстве по дням. В готовности № 1 (взлет через 2—4 минуты) находилась одна эскадрилья, две другие — в готовности № 2 (6—8 минут). В конце мая на дежурство встал еще один полк 303-й авиадивизии. Схема дежурства несколько изменилась: летный состав одного полка полностью находился у самолетов, имея одну эскадрилью в готовности № 1, две — в готовности № 2; второй полк имел одну эскадрилью в готовности № 2, остальные — в готовности № 3; весь третий полк находился в готовности № 3 (12—14 минут).
Для перехвата одиночных самолетов или малых групп воздушного противника вылетал наряд сил эскадрильи, находившейся в готовности № 1, по усмотрению командира полка (дивизии). Против крупных групп американских бомбардировщиков и истребителей дежурный полк производил одновременный взлет всех дежурных самолетов, чтобы сэкономить время на сбор и построение боевого порядка. Взлет производился парами. Это позволяло снизить время сбора с 12—15 минут до 5—4 минут {170}.
Тактика последующих действий выглядела примерно так: «миги» образовывали четыре группы: прикрытия, две ударные, резерва. Группа прикрытия в составе 1—2 эскадрилий должна была занять эшелон, превосходящий противника по высоте, выйти в район вероятного маршрута американских бомбардировщиков, сковать действия истребителей противника отдельными атаками из выгодного положения и навязать им бой. Задачей первой ударной группы (2—3 эскадрильи) было уничтожение бомбардировщиков, составлявших головную группу. Вторая ударная группа (2—3 эскадрильи) должна была наращивать удар первой группы, уничтожать подходившие в район боя новые группы бомбардировщиков. Резерв (1 эскадрилья) имела задачу увеличивать состав сил ударных групп и группы прикрытия, прикрывать посадки своих истребителей {171}. Такая тактика позволяла еще на земле разработать возможные варианты предстоящего боя, сокращать до минимума радиопереговоры и облегчала управление подразделениями в воздухе.
Но и противник совершенствовал тактику как бомбардировщиков, так и истребителей. Уже в начале 1951 года командование ВВС США на Дальнем Востоке разработало план бомбардировок стратегических объектов тыла противника. Северная Корея была разделена на 11 зон, включавших 172 цели: 45 железнодорожных и 12 автомобильных мостов, 13 туннелей, 39 железнодорожных узлов и 63 центра снабжения {172}. Наиболее важными зонами считались «А» — район Аньдун, Синыйчжу, «В» — подступы к Манпочжину и «С» — район Пхеньяна. По объектам в этих зонах действовали как В-29, так и В-26, F-80, F-84. Самолеты морской авиации 7-го флота отвечали за удары по коммуникациям противника в зонах «F», «G», «Н» со стороны Японского моря, от границ СССР до Вонсана. Стратегическая авиация несла ответственность за вывод из строя 60 мостов, 39 железнодорожных узлов и 35 центров снабжения и коммуникаций. В среднем в день вылетали на бомбардировки этих объектов 12—24 В-29.
Но если до вступления в боевые действия МИГ-15 бомбардировщики действовали безнаказанно, могли наносить бомбовые удары с 300 метров и делать по нескольку заходов на цель (считалось, что для полного разрушения моста требовалось 13,3 бомбовых удара), то с появлением «мигов» (американцы кодировали их как «фагот») и советской зенитной артиллерии тактика бомбардировщиков изменилась.
Бомбардировка велась с высот 7000 метров, и редко удавалось сделать более одного захода на цель {173}. Это потребовало увеличения мощности сбрасываемых на объекты бомб. Стали применяться 2000—4000-фунтовые бомбы вместо 1000-фунтовых (1950 год). Изменились и боевые порядки. Вместо крупных групп бомбардировщики стали действовать четверками по мостам, применяя обычные 2000-фунтовые бомбы или 1000-фунтовые, но радиоуправляемые — «рейзон» (razon). Последние использовались еще в годы 2-й мировой войны, а в 1950 году после испытаний точность их попадания была доведена до 67 процентов, а в дальнейшем даже до 96 процентов. Таким путем было разрушено 15 мостов, но для выведения из строя одного моста требовались 4 такие бомбы. Чтобы сохранить расход столь дорогостоящих боеприпасов, с конца 1950 года стала применяться усовершенствованная бомба «тарзон» (tarzon), имевшая такую же систему радиоуправления, но с повышенной до 12 000 фунтов мощностью заряда. Однако из 10 бомб «тарзон» только одна точно попадала в цель. В начале 1951 года эффективность этих бомб возросла: 13 января с ее помощью были разрушены два пролета моста в Канге, в последующие месяцы число успешных попаданий увеличилось. Бомбу «тарзон» обычно имел на борту один В-29 из первого или второго звена (4 самолета), участвовавших в воздушном налете.
Применение радиоуправляемых бомб повышенной мощности и точности поражения усложнило задачу советских истребителей по перехвату целей. Надо было либо поразить самолет-носитель на подступах к цели (что практически было маловероятно, так как единственным признаком его движения было усиленное прикрытие истребителями всей группы), либо расстроить боевые порядки нападающей авиации противника и не дать В-29 вести прицельное бомбометание.
Американцы в свою очередь также приняли меры к тому, чтобы противопоставить советским перехватчикам надежное прикрытие своих бомбардировщиков и не давать «мигам» возможности препятствовать выполнению боевых задач американской авиации. Были увеличены силы истребительного прикрытия, а истребители F-86, действовавшие с аэродрома Кимпо близ Сеула, при подходе бомбардировщиков к объекту бомбометания потоком звеньев (по 4 самолета) ставили заслон в «аллее мигов», вовлекая их в воздушные бои, чтобы позволить своим бомбардировщикам успешно решать задачи.