Страница 16 из 16
Содействие в работе советской военной миссии в Лондоне оказывал отдел внешних сношений британского военного министерства. Этим отделом в 1944 году руководил бригадный генерал Файербрес, представитель английской военной разведки. Судя по впечатлениям, которые сложились у Харламова, главной задачей бригадного генерала было не оказание помощи сотрудникам советской миссии в их работе, а ограничение их контактов в британской столице. Иногда усилия Файербреса принимали курьезный характер. Он даже пытался препятствовать взаимодействию Харламова с представителями командования США.
Американцы весьма охотно показывали Харламову и членам его миссии свои части и штабы. Наиболее дружеские отношения у Харламова и его заместителя генерала Шарапова сложились со штабом американской авиации, которой командовал генерал Спаатс. Харламов докладывал в Москву:
«6 мая в Москву из штаба генерала Спаатс вылетели его помощник по оперативной части генерал-майор Андерсон и начальник штаба бригадный генерал Керпсис. Цель полета: проверить подготовку аэродромов для принятия американских самолетов. В Москве будут 8 мая. Они надеются, что вы покажете им оперативные части ВВС на одном из фронтов. Американцы весьма добросовестно показывают нам свои части и штабы, дают оперативную документацию по проведению операции. Один материал по бомбардировочной авиации вам послан, а по истребительной авиации везут сами американцы. У нас отношения с американцами хорошие. Прошу показать им истребительную и штурмовую авиационные части. Прошу учесть, если вы покажете им наши части, то еще больше улучшите наши отношения».
Хорошие впечатления о первых контактах с американцами, сложившиеся у Харламова, испортил бригадный генерал Файербрес. Он пригласил Харламова в отдел внешних сношений и заявил ему о том, что контр-адмирал Харламов не имеет права устанавливать контакты с американцами без ведома военного министерства Великобритании.
— Ваша миссия аккредитована при генеральном штабе Великобритании, но не имеет аккредитации у американцев, — заявил однажды Харламову Файербрес и добавил: — Я считаю неправильным то, что вы имеете дело с американцами. Генеральный штаб очень недоволен вашими действиями...
Неожиданно для Файербреса, Харламов спокойно спросил его:
— Как понимать ваше заявление? Может быть, англичане берут под свой контроль и санкционирование наших сношений с представителями американских вооруженных сил?
Британский генерал не ожидал такого вопроса. Тем не менее он продолжал настаивать на своем. В конце концов Файербрес заявил, что высказал свою точку зрения, и подчеркнул, что в Лондоне нет американского штаба, а есть союзный англо-американский штаб.
Разговор с Файербресом был напряженным. Харламов счел необходимым сообщить о нем начальнику военной разведки и внес конкретные предложения, которые должны были расширить правовую основу для работы советской военной миссии в Лондоне и снять формальные ограничения для контактов с американцами, в ходе которых зарождалась основа для боевого содружества армий двух стран. «...Считал бы своевременным и крайне целесообразным расширить функции нашей миссии, придать ей характер миссии при Генеральном штабе Великобритании и англо-американских войсках на европейском театре войны. Это исключало бы возможность «таким англичанам» противодействовать нашим связям с американскими военными властями и поможет выполнению основных задач миссии».
Донесение контр-адмирала Харламова было доложено И. В. Сталину, В. М. Молотову и заместителю начальника Генерального штаба генералу А. И. Антонову.
Предложения Харламова были учтены и согласовывались по линии Министерства иностранных дел СССР, британского Форин Оффис и государственного департамента США.
Информационная работа Харламова неизменно получала положительную оценку. Сравнение материалов, присланных в ГРУ Харламовым, с донесениями других источников позволило руководству ГРУ сделать вывод о том, что англичане не всегда и не в полной мере выполняли свои союзнические обязательства и не представляли руководителю советской миссии в Лондоне ту информацию, которую им удавалось добывать о противнике.
Работать в Лондоне Харламову и сотрудникам советской военной миссии приходилось в сложных условиях. В здании миссии не было бомбоубежища, которым можно было бы воспользоваться во время налетов немецкой бомбардировочной авиации. Харламов посетил Файербреса и попросил его отвести для сотрудников миссии место в каком-либо убежище, которым можно было бы пользоваться во время бомбардировок. Файербрес ответил Харламову: «Ваш посол Гусев уже обращался по этому вопросу в министерство иностранных дел. Министерство отказало ему. Поэтому мы вам ничем помочь не можем...»
Харламов докладывал начальнику военной разведки: «Второй раз я просил Файербреса навести справки о том, сколько будет стоить постройка обычного уличного бомбоубежища и можно ли его построить за средства миссии. Файербрес ответил, что британское военное министерство постройкой убежищ не занимается, и просил по этому вопросу его больше не беспокоить...»
В феврале 1944 года в Лондон прибыл генерал-майора авиации Шарапов. Он был направлен в военную миссию для руководства группой, занимавшейся вопросами координации действий Англии и СССР в вопросах поставок авиационной техники.
Харламов представил генерала Шарапова заместителю начальника штаба ВВС Англии маршалу авиации Эвелу. Во время беседы с Эвелом контр-адмирал Харламов напомнил о том, что еще в ноябре он просил организовать ему посещение штаба британского бомбардировочного командования. Английский маршал сказал, что он даст указание, чтобы генерал Шарапов в ближайшее время смог посетить этот штаб.
Эвел также сказал, что он не возражает против визита полковника Рудого, сотрудника советской военной миссии в Лондоне, в отдел изучения тактики британских ВВС.
Вместе с тем Эвел выразил сожаление по поводу того, что в течение последних пяти месяцев британские авиаторы, члены английской военной миссии в Москве, не получили ни одного разрешения на посещение советских авиационных частей и их штабов.
— Мы создаем возможности вашим сотрудникам, господин Харламов, для посещения не только наших авиационных частей, но и органов разведки наших военно-воздушных сил, — сказал Эвел в заключение беседы, — хотелось бы, чтобы в Москве к нашим специалистам относились также внимательно. Такой подход будет содействовать укреплению нашего сотрудничества в борьбе против фашистской Германии...
Результаты визита к маршалу авиации Эвелу открывали для Харламова и сотрудников его миссии новые возможности по оценке британской авиационной техники, образцы которой Англия передавала Советскому Союзу, давали возможность изучать опыт ее использования в боевых условиях, накопленный британскими пилотами. Подобные визиты в авиационные части повышали качество работы членов миссии, которые принимали британскую авиационную технику перед отправкой ее в СССР. Харламов понимал, что советская авиационная техника, используемая на фронте, не будет поставляться в Англию. Члены британской военной миссии, находившиеся в Москве, стремились попасть в советские авиационные части не для того, чтобы осматривать наши истребители и бомбардировщики с целью их приобретения для британских ВВС. Подобные визиты британцам были нужны, прежде всего, для сбора разведывательной информации. Однако формально маршал авиации Эвел был прав, и контр-адмирал сообщил об этом начальнику советской военной разведки, считая, что Ильичев доложит его точку зрения начальнику Генерального штаба.
Харламов понимал, что сотрудничество между СССР и Великобританией в военной области не может осуществляться только в одном направлении, из Лондона в Москву. Союзники в борьбе против фашистской Германии для приближения часа победы должны были обмениваться между собой информацией о противнике, образцами его боевой техники, захваченной на полях сражений, согласовывать планы операций. В Москве часто к запросам англичан относились формально, и это не способствовало работе советской миссии в Лондоне.
Конец ознакомительного фрагмента.