Обратимость

Вспоминаю последний разговор с «немецкой речкой» и хмурюсь: ни за что. Лучше умру от руки венатора, чем вновь почувствую себя ненормальной дурой.

- Есть еще одна вещь, - загадочно говорит Рита. Откусывает пиццу и улыбается, - но это приходит со временем.

- Что именно?

- Индивидуальная способность. Она не относится к управлению временем. Скорее – это просто защитный механизм, формирующийся в нашем мозге и реализуемый в качестве новой силы. Я знала девушку, способную читать мысли. Представляешь?

- Что? – О, Боже. Неужели есть что-то еще, чего я не знаю. – Читать мысли? Ты шутишь, наверно.

- Нет. Я думаю, это как-то связано с тем, что она отлично разбирается в людях, буквально считывает информацию с их лиц.

- Отлично. То есть ты не врешь.

- Зачем?

- Ладно, - пожимаю плечами. – Наверно глупо сейчас чему-то удивляться, да? Ну, и какие же у нас способности?

- Без понятия. Открылась лишь сила Рувера, может, поэтому ему и присвоили четвертую степень. Я пока что в отстающих.

- И что же наш герой умеет?

- Бегать. – Недоуменно хмурюсь, когда Рита дополняет, - очень быстро бегать.

Я вспоминаю, как на поляне возле приюта видела вспышку. Она молниеносно прыгала с одного места на другое, возникала, исчезала, затем вновь появлялась перед лицами венаторов и тут же пропадала. Конечно, я догадывалась, что это был Рувер, но мне казалось, данная способность – часть его вуду-магии.

- Выходит, быстрый бег – приобретенная сила? Но почему? В смысле, мы ведь способны ускорять время, движение…

- Но не самих себя, - шатенка, наконец, добивает кусок пиццы и вдруг спрашивает, - кстати, ты не знаешь, где Рувер? Мы собирались попить чай, а потом…

- Нет, - перебиваю и нервно встряхиваю головой. – Слушай, но если та девушка читала мысли, потому что была общительной и классной девчонкой, почему Руверу досталась способность быстро бегать? Вряд ли он из тех, кто уносит ноги.

- Я думала над этим, - признается Рита. Она отводит взгляд в сторону и неуверенно пожимает плечами. Ее волнистые волосы тут же падают вниз, она убирает их назад и говорит, - Рувер постоянно бежит от чего-то. От прошлого, от отношений, от себя, в конце концов. Иногда мне даже страшно. – Она неуклюже усмехается. Поворачивается ко мне и шепчет, - что если он никогда не остановится?

- Нельзя убегать вечно, - будто это - очевидно, говорю я. Вопрос лишь в том, действительно ли я так думаю. – Ты же рядом. Ты поможешь ему.

Она кивает. Неуверенно. Смотрит на меня задумчиво, а затем встает и уходит. Говорит, нужно обсудить с Сашей какие-то тонкости, но я чувствую, что она лжет. Есть нечто такое, в чем Рита боится мне признаться, и я уже не первый раз замечаю этот странный взгляд. Что он означает? Вряд ли это ревность – к чему? Мы с Рувером как северный и южный полюс. Если и пересечемся, то в другой жизни. Тогда в чем причина? Почему ее так волнует сочетание моего имени и имени «немецкой речки» в одном предложении? Я думаю над этим весь оставшийся вечер. Да, это довольно-таки глупо, но мысли о шатенке отвлекают меня от грядущих проблем, разрешить которые я не в состоянии.

Утром просыпаюсь от того, что меня с силой трясут за плечи. Распахиваю глаза, уже собираюсь вскочить с кровати, как вдруг вижу перед собой квадратное лицо Саши.

- Вставай.

- Что? – сонливо валюсь обратно и краем глаза смотрю на часы. – Сейчас и девяти нет.

- К нам приехали из полиции.

- Из полиции? – Теперь меня сложно удержать. Я резко приподнимаюсь и чувствую, как в груди образуется колючее волнение. – Что-то случилось? С папой? Они нашли его?

Брат вытирает ладонями бледное лицо и покачает головой. Даже не знаю, что испытывать: облегчение или разочарование. Иногда радость и печаль идут бок об бок друг с другом, и ты не знаешь, что именно постучится в твою дверь: черная полоса или белая. Остается лишь надеяться, что не всегда эффективно, зато в большинстве случаев напрасно. Вновь горблюсь и спрашиваю:

- Тогда зачем они здесь?

- Говорят, нужно съездить в участок. Есть какие-то вопросы.

- К нам?

- Да.

Я одеваюсь минут десять. То и дело поглядываю в окно, будто жду, что из полицейской машины выйдет отец. Глупо. Очень глупо. Но сложно бороться с чувствами, когда они пытаются вытеснить реальность и заменить ее сладкими мечтами.

В коридоре встречаю Риту. Она выглядит бодрой, что странно, ведь на часах и девяти нет. Неужели шатенка не спала? Хотя в таком случае, усталость бы отразилась хоть на какой-то части ее ровного лица. Но нет. Повод ли это завидовать? Возможно.

- Возьми, - она протягивает вперед тарелку с темно-коричневыми, круглыми печеньями и улыбается. – Сама приготовила.

Морщусь, и, прежде чем взять выпечку, спрашиваю:

- Ты уверена, что…

- Бери, - резко отрезает она, - ты ведь не хочешь меня расстроить?

Неохотно хватаю печенье. Лучше не вступать в борьбу со злой, мстительной Ритой. Надеюсь, я хотя бы не отравлюсь. Откусываю пряность и едва сдерживаюсь от рвоты. Господи! О, что это? На улице выкидываю выпечку в сторону, пару раз протираю пальцами рот и вздыхаю. Прости, Рита, но жить мне еще хочется.

Саша держится рядом, когда нас проводят к машине. Он кладет ладонь на мое плечо и сжимает его крепко-крепко, будто говорит: все в порядке, все будет хорошо. Но меня трясет. Я не понимаю, почему именно волнуюсь – потому что вижу рядом незнакомых мужчин в полицейской форме? Или потому что могу узнать что-то новое об отце? Или, может быть, потому что сейчас очень рано и на улице минусовая температура? В любом случае, меня буквально шатает. Я спотыкаюсь перед машиной и ударяюсь локтем о дверцу. Затем неуклюже усаживаюсь в салон, откашливаюсь и складываю перед собой руки: что дальше? Поиграем в хороший коп – плохой коп? Господи, рано или поздно это должно было произойти. Не опросить детей пропавшего – разве это адекватно? Конечно, в участке требуются наши показания. К тому же я главный свидетель. От своих же мыслей мне становится плохо. Впяливаю взгляд в окно и стискиваю зубы: все нормально, все нормально.

- Мы держать вас долго не будем, - хриплым голосом сообщает мужчина с переднего, пассажирского сидения и с трудом оборачивается: ремень стягивает его тело. – Зададим пару вопрос, запишем все и отпустим.

- Как продвигается расследование? – деловым тоном интересуется Саша. Только сейчас я замечаю, что на нем черный свитер, который я подарила ему на Новый Год. Боже, как трогательно. Горловина шикарная. Брат выглядит бесподобно, и я бы и дальше продолжила восхищаться своим вкусом, если бы не услышала ответ:

- Плохо.

- Почему плохо?

- Потому что нет ни зацепок, ни следов. Ничего. Ваш отец, будто испарился. Магия!

Полицейский усмехается, а у меня внутри все сворачивается в трубочку. Прикусываю губу и судорожно соображаю: что если они раскроют наш секрет? Что если они узнают о моих способностях? Нас посадят? Отдадут на опыты? Сожгут, как во времени инквизиции?

- Куда мы едем? – вдруг спрашивает Саша. Он оглядывается и хмурит лоб. Я тут же улавливаю в воздухе, исходящее от него волнение. Что происходит? Почему брат так напуган? – Участок в другой стороне.

- Нет. Ты ошибаешься.

- Не ошибаюсь. Мы проехали нужный поворот.

Он медленно тянет ко мне руку. Я сжимаю ее, недоуменно вскидываю брови и шепчу:

- Что такое?

Но он не отвечает. Напряженно подается вперед и вновь спрашивает:

- Куда мы едем?

Дальше все происходит слишком быстро. Я не успеваю даже вскрикнуть, когда мужчина с переднего сидения достает пистолет, направляет его в сторону моего брата и снимает оружие с предохранителя.

- Не двигайтесь.

Думаю, и так очевидно, что двигаться нам не особо хочется.

Мое тело пронзает судорога, я вдруг понимаю, что смогу запросто испепелить этого человека, затем и водителя, машину, сотру все следы, окрашу руки в красный цвет, зато спасу жизнь брата. Но мне не удается даже дернуться в сторону незнакомца. Он кидает на мои колени тяжелый пакет, сморкается и командует: