Обратимость

- Да?

- Саш, - протягиваю я и громко выдыхаю. Услышав голос брата, я почему-то немного успокаиваюсь. Странно. – Тут такое происходит. Боже, ты не поверишь.

- Где ты? Я за тобой приеду. Все в порядке?

- Да, не волнуйся. Минут через тридцать я буду у папы. Так что давай встретимся там, и я все тебе объясню.

- Зачем ты опять едешь к отцу? – Тон брата тут же меняется. Может, раньше просто не происходило ничего такого, что сделало бы из Саши ответственного и решительного человека? – Ты точно в порядке? Опять черный нисан?

- Нет. Не знаю. Давай дома об этом поговорим. Сейчас я просто хочу отвлечься. Скажи что-нибудь. Что угодно! – опять оглядываюсь. Вжимаюсь в кресло и крепко-крепко зажмуриваю глаза.

- Разве я могу говорить о чем-то левом, когда твой голос так трясется?

- А он трясется? Черт. Сначала эта девушка, потом близнецы…

- Близнецы? – Видимо, тот факт, что я вновь встретила таинственную незнакомку, никак его не впечатляет. – Что за близнецы? – Слышу, как Саша хлопает дверцей холодильника.

- Ты ел?

- Собирался.

- Прости.

- С ума сошла? Нашла, за что извиняться. Так что за близнецы?

- Я не знаю, как объяснить. Просто мужчины. Они жутко друг на друга похожи. В черной одежде, будто из фильма про Джеймса Бонда. Саш, мне кажется, они за мной приходили. Господи, как такое возможно?

- Зачем? Зачем им ты?

Прикусываю губу. Брат не знает о том, что на самом деле произошло позапрошлой весной. Никто не знает. Кроме меня.

Наверно.

- Не знаю. Не хочу об этом думать. Приезжай скорее.

- Я постараюсь. Надо только забрать ключи от машины у Стаса.

- Ты опять одолжил ему нашу хонду?

- Мою хонду.

- Ладно, твою хонду.

- Да, он попросил. Сказал срочно. Я не думал, что опять случится нечто подобное. Прости.

- Ничего.

Мы разговариваем еще несколько минут, а затем, сославшись на то, что я хочу послушать музыку, отключаюсь. Естественно, до музыки мне нет никакого дела. Только не сегодня. Только ни тогда, когда дрожат руки, а сердце стучит громче, чем работает двигатель автобуса.

Весь путь смотрю в окно. Думаю о том, что натворила весной, и думаю о том, что сделают со мной сейчас. Ведь нет сомнений, что неизвестные близнецы появились именно из-за тех событий двухлетней давности. Но почему только сегодня? Прошло столько времени. Почему меня не осудили тогда, когда я действительно считала себя виноватой? Сейчас все воспоминания размылись. Я даже не смогу точно сказать, что именно произошло. Хотя кого я обманываю? События той весны так прочно впились в мой рассудок, что стереть их не сможет даже тонна ушедшего времени.

Я иду сразу к папе на работу. Не хочу тратить время на бессмысленные пешие прогулки от дома до приюта. Здороваюсь на улице с двумя маленькими девочками, они играют в мяч. Затем забегаю в здание и случайно взрезаюсь на пороге в охранника.

- Ой, - вскинув руки, восклицаю я. – Здравствуйте. Простите. Папа на месте?

- Ты какая-то взвинченная, Ань. Все хорошо?

- Да, конечно. Так что?

- Вроде Евгений Александрович был в кабинете. Пойди, посмотри.

Я киваю и рассеянно срываюсь с места. Голова кружится.

Странная в семье моего отца традиция. Всех первенцев поочередно называть либо Женей, либо Сашей. Так моего дедушку зовут Александр, и даю руку на отсечение, сына моего брата определенно назовут Евгением. Глупости. Хотя, может, что-то в этом и есть, ведь даже как женские имена Сашка и Женька вполне подходят. Ох, какие же продуманные у меня родственники. Аж за душу берет.

Подобные мысли позволяют немного отвлечься от произошедших событий, однако как только я вихрем врываюсь в кабинет отца – проблемы возобновляются и на этот раз достигают еще больших размеров. Здесь никакого нет. Кроме беспорядка. Разбросанных бумаг и папок. Недоуменно вскинув брови, я оглядываюсь и тяну:

- Пап? - Неуверенно подхожу к заваленному документами столу. – Папа? Ты где?

Все это начинает мне уже не просто не нравиться. Где-то в затылке взвывает встроенный радар самозащиты, требующий живо уносить отсюда ноги, и я испуганно задерживаю дыхание: где же отец? Куда он подевался?

Сглатываю и бросаю любопытный взгляд на разбросанные по столу папки. Каждая из них открыта и лишь в некоторых имеются какие-то документы. Странно. Если формуляры пусты – зачем они вообще нужны здесь?

Хмурюсь и достаю из сумки сотовый телефон. Решаю позвонить. Набираю номер отца и уже через несколько секунд слышу знакомую мелодию его мобильного, гудящую из какого-то закрытого выдвижного шкафчика.

- Черт, - цокаю, бросаю обратно в сумку телефон и внезапно, совершенно случайно, замечаю на столе отца знакомую фотографию. Моя реакция довольно странная, потому что данное фото я вижу впервые. И, тем не менее, что-то заставляет меня изучить изображенного на нем ребенка, девочку с темными, шоколадными волосами. Они вьются, лезут ей в лицо, лезут в ее широкие, зеленые глаза. И я хмурюсь, пытаясь понять, кого же мне так сильно напоминает эта смуглая незнакомка? На кого же она так сильно похожа?

- Не может быть…

- Ань?

Я испуганно подпрыгиваю и оборачиваюсь. Папа выставляет перед собой руки:

- Ты чего?

Не знаю, что ответить, что сказать. Вновь смотрю на фотографию, затем на отца, потом опять на фотографию и едва ли сдерживаюсь от раздраженного, протяжного стона.

- Что случилось?

- Случилось, - я перевожу взгляд на папу. – Случилось то, что я никогда еще не была так напугана. Господи.

- Анют…

- Наверно, ты был прав и стоит пойти в полицию.

Лицо отца тут же становится серьезным. Словно ястреб, он подлетает ко мне и низким голосом приказывает:

- Рассказывай.

- Может, сначала ты расскажешь, что у тебя на столе делает фотография той девушки?

- Какой девушки?

- Пап, не претворяйся! – я нервно убираю назад волосы и усмехаюсь, - черт знает что! Откуда ты знал, что именно она спасла меня от машины? На свете миллион незнакомок с каштановыми волосами и глазами, цвета Сашиных новогодних носков! Почему именно ее дело находится у тебя в приюте? Она что, отсюда? Мы с ней знакомы? Господи! – ударяю себя по лбу. - Тогда ведь ясно, почему она так много обо мне знает!

- Анют, что ты выдумываешь?

- Ничего я не выдумываю. Происходит нечто странное. Сегодня эта девушка пришла ко мне в институт, и она говорила о том, что никто знать не может! Никто, понимаешь? Сказала, что я в опасности. А потом вообще случилось такое! Клянусь, я зашла в туалет, когда на часах было около одиннадцати! Хотела умыться, подумать.… И вроде прошло всего минут десять, ну пятнадцать, может, как вдруг зашла Бубнова и сказала, что уже половина третьего!

- Что? О чем ты, Аня? – глаза папы, словно мутнеют. Он кладет огромную ладонь на мое плечо и сжимает его так сильно, что я едва не валюсь на пол. – О чем ты говоришь? – повторяет он.

- Чуть позже появились эти люди.

- Какие люди?

- Трое мужчин. Они следили за мной, уверена. И знаешь, если ты опять сейчас скажешь, что я попросту сочиняю сказки, я развернусь и уйду!

Внезапно папа хватает со стола ключи от машины и отрезает:

- Домой. Живо.

Смутившись, я собираюсь спросить, в чем дело, однако не успеваю сказать ни слова. Отец выключает свет, берет меня за руку и буквально выталкивает из кабинета. Закрывает дверь, ключ прячет в карман куртки и кивает: мол, иди за мной. Я не сопротивляюсь. Просто плетусь следом за ним по ступенькам и упорно приказываю себе контролировать эмоции. Может, мы просто едем в полицию?

Но мы едем домой.

Папа гонит так сильно, что я недоверчиво вжимаюсь в сидение. Сглатываю и говорю:

- Такими успехами, ты тоже кого-то собьешь.

Он не отвечает. Со свистом сворачивает к нашему коттеджу, резко паркуется, глушит двигатель и выходит из машины.

- Пойдем. – Я медленно вытаскиваю свои ноги из салона, когда слышу, - Аня, живее!

Меня начинает пугать эта странная паника в голосе отца. Да, что вообще происходит. Хлопаю дверцей, недовольно забегаю в дом и протестующе восклицаю: