Страница 4 из 5
— Даже не сомневаюсь, ты столько сегодня моталась. Ладно. Пошли спать. — Он усмехнулся. — Я знаю действенное средство, как помочь тебе заснуть.
На следующий день Таня сидела в кабинете, добавляя первые заказы в бухгалтерию, как неожиданно заметила папку, отодвинутую в сторону, ту самую папку, которую Натан собрал на убийство Роу. Она оставила её здесь в тот день и больше не брала. Таня могла уверять саму себя, что просто забыла, но она никогда не отличалась рассеянностью. Она не прочла её, потому что предательскому воображению не нужно больше пищи.
Но теперь она подумала об альбоме в подвале. Те инициалы. Если они не принадлежат парню Роу, то это самый простой способ убедиться и успокоить разум.
Первый отчёт лежал прямо на верху, список имён, сначала Роу, затем экономки, Мадлен Леви, и наконец предполагаемого убийцы, семнадцатилетнего Тимоти Роу.
Таня втянула воздух и стала ругать себя последними словами.
«И что это доказывает?»
Она знала, что парень слушал такого же рода музыку, что и Натан. Он просто наслаждался музыкой, а не точил нож под маниакальный смех.
«И разве удивительно, что вещи Роу до сих пор в подвале? Кто ещё будет на них претендовать?»
Салливанам было за пятьдесят, когда они сюда переехали; возможно, им никогда не хватало храбрости спуститься в подвал. Наверху было достаточно места для разного хлама.
«И говоря о Салливанах, они прожили в этом доме двадцать пять лет. Если бы он был наводнён духами, задержались бы они так надолго?»
«А есть ли здесь духи? Я действительно готова рассматривать эту возможность?»
Таня закрыла глаза. Она не такой человек. Она не станет таким человеком. Она здравомыслящая и строит свои размышления на логике, и пока не увидит чего-то, что не может быть объяснено простым здравым смыслом, то отправит своё воображение в угол «подумать над своим поведением».
Этот образ заставил её немного улыбнуться, достаточно, чтобы устроиться поудобнее и читать статьи с намерением доказать, что её фантазии необоснованны. Она нашла подтверждение в следующем абзаце, где было написано, что Тимоти Роу застрелил своего отца.
«Застрелил. А не зарезал большим страшным мясниц…»
Её взгляд запнулся на конце строчке. Она вернулась в начало и перечитала. Тимоти Роу начал бойню с отца, а затем продолжил жестоко убивать своих родных десятидюймовым кухонным разделочным ножом.
«И что это доказывает? Неужели я поверю, что Натан откопал орудие убийства вместе со старыми пластинками? Конечно же нет».
Несколькими строчками ниже было написано, что пистолет и нож изъяли в ходе следствия.
«А если Натан купил похожий? Пытаясь повтори…»
Таня прижала ладони к глазам.
«Натан одержим духом подростка-убийцы и замышляет убить её? У меня едет крыша? Это же Натан, добродушный, беззаботный парень, с которым я прожила десять лет. Не считая нескольких приступов растерянности, он ведёт себя как обычно, и эти приступы должен обследовать врач. Нечего становиться параноиком».
Таня пролистывала оставшиеся статьи. Ничего нового, лишь пережёвывание одного и того же, пока — после гибели убийцы — история не умерла естественной смертью, будучи низведена до скелета в городском шкафу.
На последней странице был распечатан мемориал, опубликованный на первую годовщину убийства, с фотографиями жертв. Таня посмотрела на семейный снимок и уже было собиралась закрыть папку, когда её взгляд упал на фотографию экономки, Мадлен Леви.
Когда Натан вошёл несколько минут спустя, Таня всё ещё пялилась на фотографию.
— Эй, милая. Что случилось?
— Я, — она указала на фото экономки, — Я видела эту женщина. О-она была на улице, когда мы осматривали дом. Собирала малину.
У Натана дёрнулись уголки губ, как будто он ожидал, надеялся, что жена его разыгрывает. Когда их взгляды встретились, его улыбка исчезла. Он забрал папку из её рук и сел на край стола.
— Думаю, мы должны обсудить продажу дома.
— Ч-что? Нет. Я…
— Это место давит тебе на мозги. Может быть… не знаю. Может быть, здесь действительно что-то есть. Те работники, конечно, в это верили. Некоторые могут быть более восприимчивы…
Таня вскочила на ноги.
— Я не впечатлительная…
— Ты потеряла любимую работу, оставила свой дом, родных, отдала всё, чтобы начать жизнь заново, а теперь всё пошло не так, как ты мечтала. Ты находишься под большим напряжением, и станет только хуже, когда мы откроемся.
Он взял её за руки и потянул вверх, обнял.
— Владелец гостиницы в Бимсвилле уже спрашивал об этом месте. Он присматривался к дому и раньше, но нужен был капитальный ремонт, а парню это было не по карману. Теперь он увидел, что мы сделали, и, в общем, заинтересовался. Сильно заинтересовался. Ты не сдаешься, ты отремонтировала старое место и перепродашь его для извлечения прибыли. Хороший план.
Она встала.
— Нет. Может, я и дура, но я не сдаюсь. У нас две недели до открытия, а впереди ещё много работы.
Она вернулась к документам. Натан вздохнул и вышел из комнаты.
Стало только хуже, но после отказа уехать Таня была готова бороться до последнего, какая бы злая сущность ни обитала в этом доме. Таня перестала смеяться и часто ловила себя на мысли, что верит в существование привидений.
«Они действительно существуют».
Ей пришлось это признать. Фотография домработницы взорвала последнее препятствие. Таня хотела дом с привидениями, и она его получила.
Последние две ночи она просыпалась и понимала, что одна в постели. Оба раза Натан был внизу, слушал чёртову музыку. Первый раз он рылся в коробках и после пробуждения винил во всём бессонницу. Но прошлой ночью…
Прошлой ночью Таня спустилась и обнаружила, что он с кем-то разговаривает. Таня постаралась прислушаться, но он больше слушал, чем говорил сам, и она различила лишь несколько «ум-х-м-м» и «окей», прежде чем Натан, видимо, проснулся, испуганный и сбитый с толку. Они записались на приём к врачу. Приём был назначен только через неделю, и Таня едва могла дожить до того дня: она сидела без сна в постели на третью ночь, слушая грохот отдалённой музыки.
Она заставила себя лечь обратно.
«Просто не обращай внимания. Утром вызовешь врача и скажешь, что Натана нужно осмотреть без промедлений».
Но сна не было ни в одном глазу. Таня лежала, уставившись в потолок, и вдруг приняла решение.
«Натан был прав. Нет ничего постыдного, чтобы выставить дом на продажу. Скажем друзьям и родным, что жизнь в маленьком городке не по нам. Выдавишь из себя смущённую улыбку, когда спросят, сколько мы выручили на сделке».
«В этом нет ничего постыдного. Ничего. Никто и никогда не узнает, что меня прогнали из этого дома».
Таня закрыла глаза и практически заснула, когда вдруг услышала, что Натан поднимается по лестнице из подвала.
«Идёт спать?»
Она надеялась на это, но по-прежнему слышала грохот и вопли музыки. Шаги Натана заскрипели на первом этаже. Открылась дверь. Затем скрипнула дверца шкафа. Кухонного шкафа.
«Решил заморить червячка, а потом вернуться в подвал».
Только Натан не пошёл вниз. Его шаги направились наверх.
«Он идёт в постель… просто забыл выключить музыку».
Всё очень логично, но Таня больше не довольствовалась логическими объяснениями. Она вылезла из постели и вышла в тёмный коридор. Потянулась к выключателю, но остановилась. Она не решалась выдать своё присутствие.
Скрываясь в тенях, она прокралась вдоль стены, пока не различила светлую макушку Натана: он медленно поднимался по лестнице. Таня опустила взгляд, ожидая, когда в поле зрения появится рука мужа.
И тут в бледном свете ночника блеснуло что-то серебряное. У Тани перехватило дыхание. Она заставила себя подождать ещё минуту, чтобы убедиться, и увидела его, нож в руке и перекошенное от ярости лицо, пустоту в глазах… Таня развернулась и побежала.
«Комната. Любая. Просто зайди в любую, запри дверь и перелезь через балкон».