Страница 54 из 66
К месту катастрофы подошел катер «МО-201», который подобрал людей, сброшенных в воду взрывом, а затем снял с «Энгельса» раненых и секретные документы. Через 10 мин после взрыва корма корабля погрузилась в воду, верхнюю палубу затопило до третьей пушки. Капитан 3 ранга В. П. Васильев подал с мостика команду: «Приготовиться к эвакуации. Командиру минно-торпедной боевой части заложить подрывные патроны в первый артиллерийский погреб»{360}.
В 17 ч 30 мин ледокол «Октябрь» взял аварийный эсминец на буксир, но через 4 мин под корпусом «Энгельса» в районе кормового мостика взорвалась вторая мина, и почти одновременно сдетонировал боезапас артиллерийского погреба. Взрыв страшной силы потряс корабль, его подводную часть от кормы до первой машины разорвало. Оба машинных отделения и четвертое котельное отделение начали заполняться водой. Вырвало грот-мачту, при взрыве высоко в воздух взлетела третья пушка и обломки корабля. Командир приказал личному составу перейти на подошедший к борту тральщик «ТЩ-45». Последним с палубы эсминца «Энгельс» сошли старший помощник командира, военком и командир. Перейдя на тральщик, они передали, на «Октябрь» семафор, чтобы ледокол отошел от эсминца. «Октябрь» отдал буксир, и почти сразу после этого эсминец «Энгельс» ушел под воду носом вверх с креном на левый борт. Так перестал существовать один из «новиков».
Интересно привести оценку, которую командир эсминца дал механизмам корабля после его гибели: «Главные машины работали хорошо. Отлично работали испарительная и опреснительная установки. Корабль почти все время ходил на своей воде, как котельной, так и питьевой. Особенно нужно отметить крепость и прочность паровых магистралей, как главных, так и вспомогательных. Несмотря на такие серьезные взрывы и перелом корабля, ни одна магистраль, ни один сальник не парил, ни одна магистраль не взорвалась»{361}.
4 августа 1941 г. Л. В. Дубровицкий – командир эскадренного миноносца «Карл Маркс», который находился в Таллине, получил приказ войти в залив Харалахт для поддержки кораблей, несущих дозор на линии о. Вайндло – о. Кэри, и в случае необходимости поддержать артиллерийским огнем фланг армии в этом районе. Миноносцу придавались два катера – «морских охотника».
8 августа эсминец вошел в бухту Локса и ошвартовался у рыболовецкого пирса. На правый борт «Карла Маркса» подал швартовы «МО-229», на его палубе были принайтовлены бочки с бензином.
Примерно в 13 ч этого же дня корабль атаковали вражеские самолеты. По сигналу воздушной тревоги личный состав занял места на своих боевых постах, комендоры зенитных пушек и орудий главного калибра вели интенсивный огонь по самолетам. Корабль снялся со швартовов и, набирая ход, отошел от пирса.
На эсминец спикировали последовательно три самолета. Две сброшенные ими бомбы попали в корабль, одна разорвалась в машинном отделении. Возник пожар, загорелся мазут. Занялся огнем носовой торпедный аппарат, в котором находились подготовленные к бою торпеды. По приказу командира матросы развернули аппарат на борт и выпустили торпеды в море{362}. Катер же замешкался, и одна из бомб фашистского пикировщика угодила прямо в него. Катер вспыхнул, как факел, и мгновенно исчез под водой. От горящего бензина, разбрызганного при взрыве катера, заполыхал пирс.
Отражая налет самолетов, экипаж продолжал самоотверженную борьбу за жизнь корабля, но спасти его было уже невозможно. Корабль медленно оседал на грунт и вскоре погрузился в воду до верхней палубы.
С корабля на шлюпках начали перевозить в поселок Локса раненых. «Вся работа по эвакуации и устройству раненых, – пишет участник событий бригадный комиссар В. В. Корякин, – была возложена на помощника начальника политотдела эскадры политрука Л. С. Золотарева, оказавшегося смелым и энергичным политработником и хорошим организатором. При содействии директора школы поселка Локса Арнольда Микивера ему удалось развернуть в школе лазарет. Были найдены врач, медикаменты и всем раненым оказана первая помощь»{363}. Арнольду Микиверу с большим трудом удалось связаться с Таллином, откуда вскоре прибыли два автобуса и грузовая машина для эвакуации раненых.
Эскадренный миноносец «Карл Маркс». (стр. 193)
Погибших моряков эсминца «Карл Маркс» похоронили на местном кладбище.
На следующий день в бухту пришли спасательное судно «Нептун» и два торпедных катера, чтобы снять оставшихся членов экипажа с эсминца «Карл Маркс». Отходили катера от пирса уже под пулеметным и автоматным огнем немецко-фашистских войск. Перед отходом они взорвали эскадренный миноносец.
Положение Таллина было тяжелым. Около месяца шли ожесточенные бои за столицу Советской Эстонии. Когда фашистские части вышли к окраинам города, был отдан приказ об оставлении главной базы и перебазировании кораблей в Кронштадт. Корабли уходили на защиту города Ленина, над которым нависла смертельная угроза.
В Таллинском переходе участвовало около 200 боевых кораблей, вспомогательных судов и транспортов. «Флоту предстояло пройти узким Финским заливом 321 километр, – пишет в своей книге «Морской фронт» адмирал Ю. А. Пантелеев (в то время он был начальником штаба КБФ). – На протяжении 50 километров оба берега были заняты противником, 120 километров пути густо заминированы. На обоих берегах расположены вражеские аэродромы, батареи от среднего до тяжелого калибра, а в шхерах за сотней островов притаились подводные лодки и торпедные катера»{364}. Основная трудность при прорыве заключалась в нехватке тральщиков, которые могли разминировать фарватер. Как позднее стало известно, противник выставил в Финском заливе 4750 мин (в том числе 106 неконтактных) и 3174 минных защитников{365}.
Истребительная авиация Балтийского флота, потеряв свои аэродромы в Эстонии, не могла прикрыть флот с воздуха на самом опасном участке перехода (Таллин – о. Гогланд), так как ее новые аэродромы были слишком далеко на востоке.
27 августа, для того чтобы отвлечь внимание противника, была организована контратака по всему фронту, во время которой началась погрузка на корабли и транспорты. Все корабли и береговые батареи массированным огнем прикрывали посадку и поддерживали контратакующие части.
Переход транспортов обеспечивали корабельные соединения и части флота, объединенные в три маневренных отряда: главные силы (флаг командующего флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца на крейсере «Киров»), отряд прикрытия (флаг начальника штаба флота контр-адмирала Ю. А. Пантелеева на лидере «Минск»), арьергард (флаг командира минной обороны Ю. Ф. Ралля на эскадренном миноносце «Калинин»). В этих отрядах шли и четыре эскадренных миноносца-»новика»: «Яков Свердлов» (главные силы)., «Артем», «Володарский», «Калинин» (арьергард).
Первый конвой снялся с якоря в 12 ч 18 мин. Отряд главных сил вышел в 16 ч. Корабли отряда быстро обогнали транспорты, и встали в голове далеко растянувшейся кильватерной колонны. Впереди шли пять тральщиков с выставленными тралами. Последним покинул Таллинский рейд арьергард. Кроме трех эсминцев типа «Новик» в составе арьергарда шли сторожевые корабли «Снег», «Буря», «Циклон» и в охранении – два торпедных катера и пять «морских охотников».
Весь путь до меридиана о. Кэри корабли непрерывно подвергались налетам вражеской авиации. Плотные минные поля противника пришлось форсировать в темное время суток. Ширина полосы, протраленной тральщиками, не превышала 3 кабельтовых, а кильватерная колонна транспортов и кораблей растянулась на 15 миль. При сносе корабля ветром или рыскании по курсу неизбежен был подрыв на мине. Опасность представляли и мины, подсеченные тралами и всплывавшие на фарватере. Катера не успевали их расстреливать. Так, крейсер «Киров» только за полчаса обнаружил пять плавающих мин. Иногда корабли проходили между двумя плавающими минами, и матросы отталкивали их от борта шестами и просто руками. Когда корабли вышли на траверз мыса Юминдамина, вражеские береговые батареи открыли по ним огонь из крупнокалиберных орудий. «Снаряды падали невдалеке от крейсера «Киров» и миноносцев, – пишет командир эсминца «Яков Свердлов» А. М. Спиридонов. – Попаданий нет. Эскадра прикрылась дымовой завесой, поставленной с эсминца. Вскоре стрельба прекратилась»{366}.