Магия

Твердое вещество выглядит для нашего физического зрения плотной неизменной массой, но смотрящий глазами интеллекта видит в ней некую достаточно легко представимую конфигурацию энергетических центров. Твердое вещество поэтому в действительности является просто средоточием сил, и то, что мы видим как разного рода вещества, – лишь символ накопленной энергии, видимое выражение невидимой силы, присутствующей в материи. Для духовного взора материя и энергия оказываются одним , они – два разных способа выражения одной вечной реальности, два проявления одной вечной Силы.

Если мы перейдем от рассмотрения форм к рассмотрению пространства и посмотрим, как соотносится наше осознание форм с протяженностью и длительностью, мы увидим, что свойства этих последних изменяются в зависимости от нашего стандарта измерения и способа восприятия. Простейшему, живущему в капле воды, эта капля представляется океаном, а для насекомого, обитающего на листе, он может заключать в себе целый мир. Если, пока мы спим, видимый мир сожмется до размеров грецкого ореха или, наоборот, увеличится в тысячу раз, мы, пробудившись, не заметим никаких изменений, при условии, что изменится в равной пропорции все, в том числе и мы сами. Ребенок не осознает пространственные соотношения и может попытаться схватить луну рукой, так же и человек, который от рождения был слепым, а потом прозрел, не сможет правильно определять расстояния. Наши мысли, практически мгновенно переносящиеся из одной точки земного шара в другую, не ведают расстояний. В основе наших представлений о пространственных соотношениях лежит наш собственный опыт и память, порожденные теми условиями, в которых мы сейчас находимся. Если бы мы существовали в других условиях, наш опыт и, соответственно, наши представления были бы совершенно иными. Наше представление об относительном пространстве есть способ восприятия расстояния, и пространство будет иметь для нас столько измерений, сколько существует способов восприятия и осознания. Пространство, соотносящееся с формами, может быть только трехмерным, поскольку все формы обладают тремя измерениями – длиной, шириной и высотой. У сознания, существующего в математической точке, не может быть понятия формы, поскольку у такой точки нет формы. У сознания, существующего на линии или на бесконечно тонкой плоскости, тоже не может возникнуть представления о форме, поскольку подобные линия и плоскость, имеющие первая только одно, а вторая – только два измерения, могут существовать не как формы, а только как математические абстракции. Сознание, вообще говоря, может пребывать и без формы, но входя в соприкосновение с формой, оно с необходимостью начинает воспринимать пространство в трех измерениях, поскольку три – число формы.

Пространство в действительности существует независимо от формы. Мы можем представить себя внутри цельной скалы, и там мы также будем находиться в пространстве, хотя и не будем иметь никакого простора для движения. Каждый знает, что есть разница между добром и злом, любовью и ненавистью, знанием и невежеством; но если две вещи или идеи различаются, между ними должен быть некий промежуток, а промежуток предполагает пространство – только в данном случае пространство, никак не связанное с формой, о котором мы не можем составить себе никакого представления.

Итак, наше представление о пространстве относительно; подобным же образом обстоит дело с нашим представлением о времени. Мы сознаем не время само по себе, а только то, чем оно измеряется, и вне нашей связи с идеями оно для нас – ничто. Человеческий разум может воспринять за секунду лишь ограниченное, довольно небольшое количество впечатлений; если бы мы получали лишь одно впечатление за час, наша жизнь показалась бы нам очень краткой, а если бы мы могли воспринимать, например, каждое отдельное колебание желтой составляющей спектра, частота вибраций которой 509 миллиардов колебаний в секунду, один день жизни ощущался бы нами как вечность14. Для узника в подземелье, которому нечем заняться, время тянется очень долго, а когда у человека есть дело, время летит быстро. Во сне мы не чувствуем времени, но бессонная, полная терзаний ночь кажется нескончаемой. В видении или во сне мы можем за две секунды пережить то, на что при обычном порядке вещей ушли бы годы и годы, ибо в бессознательном состоянии время для нас не существует. В духовной реальности, в Девахане или Авичи , нет мер времени, подобных нашим, при том что она являет собой подлинное пиршество образов, созданных ее воображением. Человек, полностью погруженный в субъективный мир, не получает никаких впечатлений из мира объективного. Если он пребывает в таком состоянии лишь отчасти, ощущения, поступающие в полубессознательный мозг, смешиваются с представлениями, рождающимися в субъективном мире, и возникают карикатурные или искаженные образы.

Но в чем же разница между существованием в объективном и субъективном мирах? Мы не перестаем жить, пока спим, меняется лишь способ восприятия. Расхожее мнение гласит, что то, что мы воспринимаем в объективном мире – реально, а то, воспринимается нами в субъективном, – лишь порождение нашего воображения. Но, подумав немного, мы поймем, что любое восприятие – как в объективном мире, так и в субъективном – есть результат работы этого самого «воображения». Когда мы смотрим на дерево, не оно само оказывается в нашем глазу; нет, у нас в уме появляется его образ. Глядя на некую форму, мы воспринимаем тот след, который оставляет в нашем уме образ объекта, находящегося вне нашего тела; в случае субъективного образа или мысли, наших собственных или созданных влиянием другого существа, мы опять же воспринимаем след, который они оставили у нас в уме. И в том и в другом случае картина существует лишь в нашем мозгу, мы воспринимаем лишь воздействие, оказанное на наш разум, и единственная разница заключается в том, что в первом случае его вызывает нечто видимое, а во втором нечто недоступное физическому зрению; однако же впечатления, приходящие изнутри, могут быть столь же реальны, как те, что получены извне. Когда мы закрываем глаза, вторые исчезают, а первые предстают более отчетливо. Если глаза наши открыты, впечатления внешнего мира смешиваются с впечатлениями мира внутреннего или даже полностью вытесняют их, поскольку обладают большей силой.

На самом деле, объективность или субъективность того или иного явления зависят от состояния сознания воспринимающего, и то, что представляется ему полностью субъективным в одном состоянии, он может счесть объективным в другом. Высочайшие истины пребывают объективно для тех, кто может их осознать, а громоздкие материальные формы не существуют для тех, кто их не воспринимает.

Поэтому всё – в какой-то мере реальность, а в какой-то иллюзия, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. «Реальное» и «нереальное» – относительные понятия, и то, что может казаться реальным на одной ступени бытия, покажется нереальным на другой. Деньги, любовь, власть представляются очень реальными тем, кому они нужны; для тех же, кто в них не нуждается, они – просто иллюзии. То, что мы осознаем, реально для нас, однако для другого это же может быть нереально, и наше представление о реальности меняется, если изменяется наше сознание. Если мое воображение достаточно сильно, чтобы заставить меня поверить в присутствие ангела, этот ангел, мое собственное создание, будет здесь, живой и реальный, независимо от того, что другие, возможно, не увидят его и подвергнут его реальность сомнению. Если ваш разум может сотворить для вас рай в пустыне, этот рай будет существовать для вас объективно. Все сущее существует в Мировом Разуме, и если индивидуальный разум начинает сознавать свои взаимоотношения с некоей вещью, он начинает воспринимать ее. Ни один человек не способен правильно постичь вещь, которая не существует, он не может знать ее, не вступая с ней ни в какие отношения. Для восприятия необходимо наличие трех факторов: способности восприятия, воспринимающего и вещи, которая может быть объектом восприятия. Если они существуют на совершенно разных планах и не могут вступить ни в какие взаимоотношения, восприятие невозможно и они ничего не будут знать друг о друге. Если они есть одно, восприятие также невозможно, ибо, будучи слиты воедино, они перестают находиться в каких-либо отношениях друг к другу. Желая посмотреть на свое лицо, я не могу выйти из своего тела, а должен воспользоваться зеркалом, чтобы установить некие взаимоотношения между мной и объектом моего восприятия. Зеркало не способно к восприятию, и я не могу увидеть себя в зеркале, я могу увидеть себя только в собственном уме. Отражение в зеркале создает образ, который является объективным для моего индивидуального разума и доступен моему субъективному восприятию. С точки зрения индивидуального восприятия «я», образ, возникающий в моем уме, и зеркало существуют отдельно, но с точки зрения Абсолюта «я», образ и зеркало есть Одно , между нами нет никакой разницы, и то, что я, как я убежден, вижу, – не более чем иллюзия.