Страница 7 из 7
27 марта 1995 г. 45-летний Маурицио Гуччи был застрелен. Убийство оставалось нераскрытым в течение нескольких лет. Однако под подозрение попала вторая жена Маурицио – Патриция Реджиани, которая при разводе получила $1 млн, яхту и два дома. Выяснилось, что Патриция, из-за боязни, что ее дети лишатся наследства, если Маурицио женится в третий раз, решила нанять киллера. Ее осудили на 25 лет.
Чтобы сохранить свои деньги, внуки Гуччи – Роберто, Паоло и Джорджио продали свою долю в виде акций финансовой компании Investcorp. С тех пор никто из рода Гуччи уже не имеет отношения к семейному бизнесу. В 1990 г. главным дизайнером Дома Gucci стал американец Том Форд, и уже через несколько лет он восстановил статус Gucci на мировых подиумах. В 1999 г. Gucci попал в Книгу рекордов Гиннеса в категории «Самый быстрый взлет Дома моделей». Годовой оборот компании при этом увеличился с $250 млн до $1,2 млрд.
Сегодня Gucci – это масштабные рекламные кампании и звездная клиентура фирмы: Мадонна, Том Круз, Шарон Стоун и др. Это зрелищные fashion-show в Париже, Милане и Нью-Йорке. Логотип Gucci украшает не только кожаные изделия и различные аксессуары, но и 11 линий одежды, а также обувь, часы, парфюмерию и меха. Одним словом, бренд Gucci продолжает процветать, но уже без Гуччи…
Глава 2
Мысли о вечном
Хочешь оставить за собой последнее слово – напиши завещание.
Связь времен
Большинство из нас стараются не думать о смерти, избегают говорить о ней, наверное, поэтому и тема завещания столь болезненна, особенно у нас, в России.
На Западе многие уже в 30 лет покупают место на кладбище и оплачивают погребальные церемонии, чтобы не нагружать этими заботами своих родных и близких.
В России почему-то говорить о завещании стесняются, считая, что это неэтично. Это касается не только наследования собственности, но и вообще отношений между родителями и детьми, бабушками и внуками. Например, если внуки задают вопрос: «А что ты будешь делать с загородным домом?» – у старшего поколения появляется обида: «Ты мне смерти желаешь?» Почему так происходит? Причин несколько: культура наследования была прервана, институт собственности в современной России возник совсем недавно, а из-за боязни смерти многие люди стараются не думать о ней, считая, что активными они будут еще достаточно долго и вопросы наследования для них пока не актуальны. Я тоже об этом не думаю, а надо бы: чтобы спокойно жить сейчас, я должен быть уверен в том, что будет после меня. У истинно верующих отношение к смерти совсем иное, чем у большинства наших современников. Великий русский ученый, академик В.М. Бехтерев, всю жизнь изучавший феномен человеческой души, сказал: «Мы погрязаем в мелочах своей жизни так, что забываем о вечном институте смерти и вспоминаем о нем, когда смерть постигает друга, когда по улице двигается погребальный кортеж, и даже в эти моменты мы не всегда думаем о том часе, который неизбежно наступит для нас самих. А между тем – об этом именно часе и следовало бы вспоминать почаще, но не для того, чтобы горевать и плакаться, а для того, чтобы бодрить себя к деятельности, побуждать к мысли о связи нашей личности со всем человечеством и со всем вообще миром, с беспредельным его движением и беспредельным совершенствованием, частицу которого мы осуществляем»[6].
Пять лет назад я думал, что сейчас хорошее время для возрождения традиций и передачи их по наследству. Ведь молодые люди, которым ты можешь что-то передать, – это те, кто по возрасту годятся тебе в дети. Это могут быть дети твоих родных, друзей. Одна из причин, по которой я пришел к православию, – это поиски преемственности в своей жизни, связей с предками и, соответственно, будущим поколением. Я хотел соединиться со всем своим родом, с историей своей страны и семьи в широком смысле этого слова, чтобы мое Я стало частью большой неразрывной цепи. Именно в церкви я понял, что все люди вокруг имеют ко мне непосредственное отношение – это мой ближний и дальний круг. Вот эти бабушки, сидящие на скамейке, по возрасту могут быть моими учителями, а эти юноши, гоняющие мяч во дворе, – моими сыновьями, и если они меня чем-то раздражают и не устраивают, значит, я и сам что-то делаю не так по отношению к ним. Сила действия равна противодействию – как я отношусь к другим, так и они ко мне. Недаром святой Серафим Саровский говорил: «Спаси себя, и вокруг тебя спасутся тысячи».
Получается, мы отвечаем и за себя, и за других, и даже за тот негатив, что нам достался в наследство от отцов в виде каких-то черт характера или болезней… Ведь первое, что наследуют наши дети, – это наши проблемы, как в свое время и мы переняли проблемы наших родителей. Как преодолеть эти противоречия?
Можно не верить, что мы что-то получили по наследству (генетически, материально, профессионально), воспринимая это как что-то само собой разумеющееся. А можно пойти навстречу судьбе и через Бога построить отношения со своими предками, преодолеть неприязнь отторжения, принять своих отцов и дедов. Принять их полностью, как данность, признать их недостатки и достоинства, соотнести их систему ценностей со своей, увидеть и понять себя через призму их судеб и характеров. И тогда многое становится понятно и в своих детях – вдруг узнаешь в них свои черты. И становится легче выстраивать с ними общую систему координат. Именно так можно почувствовать сопричастность миру: понимая других, помогая им по мере сил и получая в ответ свою меру радости… Наверное, так нужно возрождать традиции преемственности. Нам дана в наследство вера предков – ее надо уважать, признавать и нести дальше, как семейную икону, которая передается из поколения в поколение, хранит тепло их молитв, помогает и дает нам свою силу.
Я не буду составлять завещание…
Когда уходят по-английски, с наследством может быть волынка.
Вообще я спокойно отношусь к материальным ценностям. Жизнь – более широкое явление, чем бизнес. По образованию я инженер, в 1980-е гг. работал в институте ядерной физики, но, когда стране понадобились торговцы, перешел в сферу коммерции. Потом стал заниматься страхованием.
В 1990-е гг. считалось, что процесс передачи бизнеса происходит несправедливо. К сожалению, мы и сейчас не можем толком передать все, чем владеем, даже в материальном плане. Есть объективные реалии, и надо уметь примирять с ними наши желания… Хотелось бы оставить детям успешный бизнес, выдающий заработанные активы. Но когда мы уходим из дела, возможность передать его наследнику ограничивается многими причинами, одна из них – профессиональная: я, например, занимаюсь страхованием, а сын – летчик, и ему моя сфера деятельности неинтересна. А есть удачные бизнесмены, у которых нет наследников. Кому они передадут свои дела? И вообще, бизнес в том виде, который ты сам создал, невозможно передать, поскольку у нас нет ни поддерживающих его законов, ни лояльности со стороны государства.
Бизнес – это тоже дитя, которое мы родили. Это некий живой организм со своими уникальными жизненными процессами. И мы хотим понять его будущее. У кого-то это будущее совпадет с передачей бизнеса детям, а у кого-то – нет. Всего лишь 30 % предпринимателей хотят передать свое дело детям, при этом зачастую не понимая, что совершают насилие над их будущим. Ведь наследникам придется думать не о том, чем бы им хотелось заниматься в жизни, а о том, как сохранить отцовский бизнес.
6
Бехтерев В.М. Бессмертие человеческой личности как научная проблема: Речь, сказанная на торжественном акте Психоневрологического института в феврале 1916 г. и напечатанная в «Вестнике знания». [Электронный ресурс]. URL: http://rusphysics.ru/articles/654 (дата обращения: 27.02.2014).
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.