Психопат (сборник)

— Все в порядке, мистер Станционе.

Гиббонс перевел дыхание. Лоррейн ослабила хватку.

Но облегчение длилось недолго. Если Тоцци и Джины там нет, где же они? Он бросил взгляд на клеенку, разостланную на полу между зеленым диваном и кухонным разделочным столиком.

По приказу Будды гориллы отпустили Беллза, и Дом под дулом пистолета провел его в туалет. За ними с важным видом, засунув руки в карманы, прошествовал маленький император. Полы его пальто из верблюжьей шерсти развевались при ходьбе.

Как только дверь в туалет закрылась, Лоррейн прорвало:

— Стенли, где они? Что он с ними сделал? Скажи мне. Пожалуйста, Стенли.

Сочувственно глядя на нее, Стенли пожал плечами:

— Не знаю, миссис Гиббонс. И хотел бы что-нибудь вам сказать, да не знаю.

— Но, Стенли, ты работал с ним. Ты должен знать...

Стенли только покачал головой и пожал плечами:

— Простите, миссис Гиббонс.

Тут встрял Живчик:

— Слушай, Стенли, а как насчет...

— Эй! -раздался крик из туалета. Потом послышалось звяканье и звук удара. Затем погас свет, и комната погрузилась во тьму.

— Никому не двигаться! — закричал Стенли.

— Какого черта?

— Что случилось со светом?

— Мистер Станционе? С вами все в порядке? Все в порядке?

Гориллы запаниковали. Гиббонс слышал, как они сновали в темноте.

— Я сказал, не двигаться! Никому! — снова закричал Стенли.

Раздались два выстрела, и вспышки на секунду осветили комнату, но стреляли от лифта. Гиббонс схватил Лоррейн и бросил ее на пол, прижав сверху своим телом. Господи!

— Делайте, что вам сказали. Не двигайтесь. — Это был голос Беллза, и доносился он со стороны лифта. Затвор со стуком опустился, и мотор лифта заработал.

Еще две вспышки осветили тьму, и выстрелы отдались в ушах Гиббонса. Он прижался грудью к спине Лоррейн, заставляя ее распластаться на полу.

— И никаких глупостей, — бесстрастно предупредил Беллз и пропел: — «Или хочешь превратиться в свинью?»

Лифт со скрежетом пополз вниз, и Беллз снова выстрелил, удерживая всех на месте. Лифт опускался настолько медленно, что трудно было определить, может ли Беллз еще попасть в кого-либо из оставшихся наверху, но Гиббонс не хотел рисковать, ведь здесь была Лоррейн.

Прошло двадцать секунд, гориллы ожили и, спотыкаясь на клеенке и чертыхаясь, кинулись к туалету.

— Мистер Станционе? Мистер Станционе? С вами все в порядке?

Гиббонс услышал, как один из них стукнул в дверь туалета, затем послышались новые ругательства.

— Что случилось? — откуда-то сзади закричал Стенли.

— Господи Иисусе! — выдохнул Живчик. — Боже мой!

— Гиббонс? — Лоррейн трясло.

— Не вставай. — Гиббонс поднялся на ноги, но стоял, согнувшись, держа руку на бедре Лоррейн.

Тут снова замерцали лампы дневного освещения, и Гиббонс зажмурился от внезапного яркого света.

— Что случилось? — закричал Стенли, подбегая к туалету.

Гиббонс последовал за ним.

— Святой Боже! — Челюсть Стенли отвалилась, когда он заглянул внутрь.

Гиббонс бросил взгляд через его плечо. Гориллы столпились вокруг маленького императора-обезьянки, который, согнувшись пополам, корчился, обхватив голову руками. Две половинки разбитой фаянсовой крышки от унитаза валялись на полу. Большой Дом сидел неподвижно, с вытянутыми ногами, пятки вместе, его голова упала на грудь, а из основания шеи торчал нож. Прямо в спинной нерв, подумал Гиббонс. С хирургической точностью. Распределительная коробка на стене над головой Большого Дома была открыта.

Нетрудно было представить, что тут произошло. Беллз застал их обоих врасплох. Должно быть, он схватил пистолет Большого Дома и отключил ток. От его способности действовать в темноте мороз пробирал по коже.

Внезапно испугавшись за Лоррейн, Гиббонс обернулся к ней, но замер, увидев, что она стоит там, где он ее оставил, и смотрит на Живчика, который еле сдерживал слезы. Они представляли собой олицетворение скорби и печали, родственники жертв, застывшие от разрывающей сердце боли, поверившие наконец в то, во что так долго отказывались верить. Гиббонс почувствовал тяжесть в груди, колени его подгибались от горя — он переживал за Лоррейн. И за Тоцци.

Движущийся со скоростью черепахи лифт наконец перестал скрипеть и стонать. Звук открывающегося деревянного затвора эхом разнесся в пустой шахте. Как послание из ада. Дьявол вырвался на волю.

Глава 20

9.03 вечера

Просто не верится, что он оказался настолько глуп.

— Сюда, — сказала Джина.

В аллее было темно, и она прихрамывала, потому что потеряла одну туфлю, а земля была холодной и неровной. Бежать по булыжнику, когда одна нога разута, нелегко, но Джина не жаловалась. Она не жаловалась даже тогда, когда, пробежав полдороги к своему дому на другом конце Хобокена, Тоцци вдруг вспомнил, что у него нет ключей. Он никогда не носил при себе ничего, что могло бы выдать его, когда он был на задании. Ключи лежали в багажнике его машины, припаркованной у дома Живчика в Байонне. Как он мог забыть об этом! Идиот.

Теперь они снова направлялись к центру города, к складу универмага «Мэйси», где хранились платформы для парада. Идея принадлежала Джине. Она сказала, что они смогут спрятаться там. Но Тоцци не понравилась мысль снова возвращаться в город, к Колокольне.

— Давай пойдем прямо в полицейский участок, — предложил он.

— Это еще дальше, чем твоя квартира, — задыхаясь, проговорила Джина и потянула за цепь от наручников. — Склад ближе. Мы позвоним в полицию оттуда. — На бегу она все время тихонько икала от страха.

Пять минут спустя они выбежали из аллеи на Четырнадцатую улицу, где у светофора стояло несколько машин. Тоцци придержал было Джину, всматриваясь в лица людей на передних сиденьях, нет ли среди них Беллза, но та бросилась через дорогу, в ужасе оттого, что они оказались на открытом месте. На той стороне улицы на углу находилась работающая всю ночь заправочная станция, одна из современных станций, в которых нет ничего, кроме будки заправщика. Весь угол улицы был залит светом ламп дневного освещения.

Тоцци показал на платный телефон у насосов за будкой.

— Смотри. Можно позвонить оттуда.

— Нет! Где мы будем ждать? Здесь, на открытом месте? Беллз точно нас найдет. Пошли, склад уже близко.

В ее словах был смысл. Теперь уже Беллз наверняка знает, что они сбежали, и знает, что у них нет машины. Было бы безумием стоять тут, под этими огнями. Тоцци схватил Джину за руку, и они свернули на неосвещенную боковую улицу. Она снова начала икать.

Там, на Колокольне, услышав звук поднимающегося лифта, она по-настоящему запаниковала. Бурно задышала, потом начала икать, пытаясь втянуть воздух в легкие. Тоцци пытался успокоить ее, но она была в невменяемом состоянии, в ужасе, что Беллз обнаружит их. И тут, после всех этих жалоб, что она не пролезет через петлю, образованную цепью, она вдруг каким-то образом выскользнула из нее. Только, должно быть, ободрала ягодицу. Они бросились на кухню и попытались открыть дверь на лестницу, но она оказалась заперта. Чердак находился на высоте трех этажей от земли. Лифт уже почти поднялся. Схватив Джину, Тоцци спрятался вместе с ней за одним из кожаных диванов, накрывшись сверху клеенкой. Он решил застать Беллза врасплох. Но ему практически пришлось лежать на ней, чтобы заставить ее не шевелиться, к тому же, хотя он закрывал ей рот рукой, ее иканье раздавалось на все помещение. Лифт с бряканьем остановился. Они замерли, широко раскрыв глаза, в ожидании шагов Беллза. Тоцци думал, что же можно сделать? Ведь его рука прикована к руке Джины. Но из лифта никто не вышел.

— Беллз? Ты здесь? Беллз?

Это был всего лишь Стенли. Он даже не вышел из лифта, только позвал Беллза и, не получив ответа, уехал.

После ухода Стенли Тоцци и Джина спустились вниз, пробрались через пустой двор, пролезли через дырку в заборе и нашли на улице платный телефон. Тоцци быстро позвонил в оперативное управление и объяснил ситуацию ночному дежурному. Он сказал, что они с Джиной доберутся до его квартиры в Хобокене и там подождут, пока за ними приедут — он совсем забыл, что у него нет ключей. Идиот.