Монарх от Бога

- Не пугай! От «греческого огня» можно укрыться, - ответил Феоктист. - И мы выстоим. Ты, Стримон, убедишься в том, если поведёшь на стены тех, кто за твоей спиной.

- Мы не победим врага голыми руками. Ты заманил нас в ловушку. А нам следовало бы взять здесь добро, уйти в леса и жить там спокойно. - Стримон повернулся к толпе и крикнул: - Эй вы, чего стоите?! Идите за мной на стену, и вы увидите выход из ловушки!

И Стримон повёл стратиотов на стену. С ними шли и Феоктист с Фармурием. Поднявшись на стену, Стримон встал против самой большой вышки и закричал:

- Эй, воины! Зовите вашего стратига! Говорить будем!

Прошло не так уж много времени, как на вышке в амбразуре появился Иоанн Куркуй. Он был без шлема, без доспехов: пошли стрелу - и поразишь в грудь. Но он верил, что стратиоты этого не сделают.

- Я здесь! Я ждал вашего зова. Мне ведомо, чего вы ищете. Вам нужна сытая и мирная жизнь. Не так ли?

- Ты угадал наши желания, - ответил Стримон.

- Слушайте же, что я скажу. Я пришёл с большой силой не ради жажды вашей крови. Все вы молоды, и вам надо жить. И вы будете жить. У вас появятся жены, дети. Вы станете достойными сынами отечества.

- Это только красивые обещания! Уведи своё войско, и мы поверим и будем мирно жить в крепости! - крикнул Стримон.

- Знай, своё обещание я должен подкрепить делом, и я приступаю к этому делу. Говорю вам: сегодня же вы все станете свободны. Я это говорю вам, стратиоты! И всех вас я зову в своё войско - служить отечеству. Это великая честь - быть воином императорской армии. Мы вместе будем защищать нашу землю от врагов. К сожалению, есть и среди вас истинные наши и ваши враги. Я назову их имена, и вы отдадите их в руки правосудия, если не хотите судить своим судом. Как вы поступите, разбирайтесь сами. И сколько вам нужно для этого времени, я не ограничиваю.

- Назови их имена, стратиг! - крикнул Стримон.

- Назови! Назови! - раздались голоса тех, кто стоял рядом со Стримоном.

- Исполняю вашу просьбу, стратиоты. Это Феоктист Дука, который назвал себя Константином Дукой. Ещё подручный пират Фармурий. Они увлекли вас в авантюру. И последнее: когда будете покидать крепость, возьмите с собой столько продовольствия, сколько унесёте.

По лицу Иоанна Куркуя струился пот - таких усилий ему стоило сказать стратиотам то, что решало судьбу не меньше как две тысячи человек. Но он верил, что затраченные им усилия не пропадут даром.

События в крепости развивались стремительно. Иоанн Куркуй ещё стоял на вышке, в амбразуре, когда со стены прилетела стрела. Только чудо спасло жизнь Иоанну Куркую. Стрела вонзилась в доску близко от лица стратига. Её послал Фармурий по воле Феоктиста.

- Убей его, и я знаю, как нам спасти жизнь! - приказал Феоктист пирату.

Фармурий вырвал у стоящего рядом стратиота лук и стрелу, и Стримон не успел предотвратить выстрел. Но чудо случилось, и стрела миновала цель. К Фармурию в тот же миг подбежали несколько молодых стратиотов, скопом, но с большими усилиями завалили его и связали руки и ноги. Феоктист избежал этой участи, но близ него встали с обнажёнными мечами два стратиота. Один из них кольнул Феоктиста в бок и произнёс:

- Кончилось твоё время, фальшивый Константин Дука. Шагай на Амастрийскую площадь. - И засмеялся. Он знал, зачем на эту площадь приводят преступников.

Вскоре распахнулись ворота крепости, и Стримон, а с ним с десяток стратиотов вывели связанных между собой Феоктиста Дуку и Фармурия. Стримон сказал:

- Иоанн Куркуй, получи тех, кто чуть не убил тебя.

- А где мои сто воинов? Они живы? - спросил Куркуй, уже забыв, что ему угрожала смерть.

- Да, все живы. Своё оружие получают, - ответил Стримон. - Сейчас выйдут. Ну а мы в крепости побудем, возьмём то, что ты нам обещал, и потому уж не подгоняй нас.

- Так и будет. Но своих людей пришлю. Запишут тех, кто пожелает служить у меня.

В крепости началась мирная жизнь. И все были довольны: это восстание не унесло ни одной жизни. Иоанн Куркуй прислал в крепость скорописцев, и они записали всех, кто пожелал служить в императорской армии.

Феоктиста Дуку и Фармурия на другой день отправили под большим конвоем в Константинополь. Уехал с конвоем на побывку в столице и Иоанн Куркуй. Он понимал, что ему там должно быть свидетелем обвинения. И была его встреча с Константином Багрянородным. Выслушав все, что надо было ему знать, император остался доволен действиями стратига.

- Ты, преславный Иоанн, поступил мудро. Никто не защитит стратиотов, кроме нас. Они же граждане империи.

А спустя несколько дней после судебного разбирательства Феоктист Дука и Фармурий были приговорены к смертной казни. Приговор подписал сам император Константин Багрянородный.

Завершили свою преступную жизнь Феоктист и Фармурий на костре в центре Амастрийской площади Константинополя.

Глава двадцать седьмая. БОЛЬ

Как-то погожим сентябрьским вечером Константин Багрянородный с Еленой и сыном Романом вышли перед сном погулять в парк. День у взрослых был трудный. Елена занималась государственными делами, если можно их так назвать, потому что в этот день она принимала послов прованского короля Гуго. Он дерзнул «свататься» к Багрянородному, чтобы выдать свою дочь, королевну Берту, за сына Багрянородного и Елены, цесаревича Романа. Елене пришлось разбираться в том, что побудило странного короля Прованса Гуго сватать свою дочь за византийского цесаревича, наследника престола империи. Не слишком ли большая честь будет королю Гуго, если вдруг Багрянородный согласится на этот неравный брак! Гуго владел королевством на юге Франции, берега которого омывали воды Средиземного моря, но оно было в два-три раза меньше любой фемы Византии. Но послы чем-то очаровали императрицу Елену, а она в свою очередь очаровала своего супруга, пересказав всё то, что услышала от послов. Багрянородный вначале упрекнул Елену:

- Славная, ты готова взять в жены своему сыну даже дочь торговца.

По стечению обстоятельств позже цесаревич Роман-младший женился на дочери торговца. Но пока Елена с присущей ей непосредственностью так расписала прелести королевны Берты, что Багрянородный согласился продолжать сватовство. Теперь оставалось убедить сына жениться на некоей Берте, которая «блистала красотой и была умна, как Божья Матерь». С этой целью родители привели сына в парк, чтобы на лоне природы добиться от него согласия на брак. Любящие родители не хотели принуждать своего сына, хотя принуждение было в традициях императорских семей. Они надеялись, что юная королевна из Прованса, не познавшая светской жизни, подобно той, какую ведут византийские аристократки, больше подойдёт в жены их сыну. Он же, по мнению родителей, был сильно поражён пороками светского общества. «Это был красивый, стройный юноша, весьма популярный, но распущенный, проводивший большую часть времени на охоте и в разгульных пирушках», - писали в хрониках той поры.

Семья уселась в беседке на берегу пруда, в котором плавали белые и черные лебеди. Начал трудный разговор Багрянородный:

- Ты, цесаревич, уже в том возрасте, когда можно подумать о супружестве. Мы с твоей матушкой исполнили этот долг на три года раньше твоего возраста, и по родительской власти тебя надо бы оженить не спрашивая. Ты слишком много воли взял себе. Но мы тебя любим и даём право сделать выбор.

Роман-младший слушал вполуха. На его красивом, как у матери, лице гуляла лёгкая улыбка. Ему было всё равно, женят ли его по родительской воле или дадут самому сделать выбор, лишь бы невеста была красива. О любви, о чувствах он не думал. А когда услышал от матери, что невеста очень красива, ответил согласием:

- Раз невеста красива, то я в вашей воле, батюшка и матушка. Жените. Узнаю, что за королевство, тот далёкий Прованс.

Багрянородный и Елена переглянулись. Отец хлопнул по коленям:

- Ну и молодёжь пошла! Им только красивых подавай!