Страница 16 из 28
Еще бы — родной папаша вроде как откупается от нагулянного на стороне сына.
Велемир к нему тянулся, он это видел. Но в то же время парень блюл дистанцию, именуя почтительно паном командором. Ибо во все времена незаконнорожденных детишек старались не баловать и не привечать, особенно тогда, когда была велика разница в социальном и имущественном положении.
Но сейчас он в худшем положении, чем этот юноша, потому что ни хрена не знает. И вряд ли сам, без помощи юнца, выгребет…
«Ну что ж, хуже не будет. А парню, по крайней мере, будет шибко приятно. Но как это делается здесь, понятия не имею, придется выкручиваться, импровизировать. Не впервой».
И Никитин решился:
— В общем, так, Велемир. Негоже тебе бастардом дальше быть при живом отце.
— Бастардом, пан командор? — Юноша в удивлении распахнул глаза. — А что это за слово?
— Французское, — ответил ему Андрей и, сообразив, сразу же поправился: — Франкское. И означает оно незаконнорожденного сына. Здесь таких ублюдками прозывают…
Велемир нахмурился, засопел.
— Выкинь из головы. Кто говорит подобное, сам такой. Прощения не прошу, о том, что тебя мать родила, не знал. Все эти годы…
Андрей остановился и начал мучительно соображать, как бы соврать половчее и правдоподобно. И тут вспомнил о рыцарских традициях, а ведь на них можно и сослаться:
— Я был далеко отсюда, очень далеко. Сам понимать должен, что такое обет! И не спрашивай меня о том, я дал слово!
— Что ты! — Глаза юноши засияли ярче пламени.
— Ты мой сын, и я от тебя не отказываюсь. Оформим все как надо, но позже. Сейчас забот полный рот.
Никитин говорил уверенно, абсолютно не ведая, как здесь такие дела проворачиваются.
«Ну, ничего, будет время узнать попозже».
— Все, сынок, спать пора. Устал я чего-то…
ГЛАВА 11
Утром Андрей устроил юноше курс молодого бойца — Велемир только хрипел, как загнанная лошадь, но, намертво сцепив зубы, держался через не могу.
Никитину такое поведение понравилось — главное, чтобы солдат характер имел, а научить воевать уже просто.
Когда ежедневная тренировка окончилась, юноша смотрел на обретенного отца с безмерным удивлением и уважением — сам от нагрузок едва дышал, а пану командору хоть бы хны, весел и бодрячком держится, только тело чуть потом покрылось.
Потом они долго отрабатывали приемы боя секирой и мечом, и Андрей внимательно запоминал технику владения этим оружием.
Ничего особенного, Пал Палыч, тот действительно виртуоз, да и он сам после такой практики почти не уступал парню. Правда, тот еще сам «зеленый», а супротив опытного воина они и вдвоем не устоят, если в полном боевом облачении биться будут, со щитами.
Перейдя к мечам, назвать эту чуть искривленную штуку саблей было затруднительно, Андрей понял главное. Благородная наука фехтования, судя по всему, еще не оперилась, и местные вояки поступают просто: колошматят от всей дури тяжеленными железяками по принципу — если раз попаду, то супостату мало не покажется.
Своего интереса к занятию Андрей постарался не проявить — незачем парню знать, что рыцарь Крейца машет этими железками, ну, скажем так, на не очень высоком уровне. А если честно, то совершенно для него неприемлемо.
Но то дело исправимое — практика для того и существует. Вот только цена ей бывает дорогой — собственная жизнь.
Однако верховая езда оказалась для него вообще сущим кошмаром — он считал, что достаточно уверенно держится в седле, но оказалось иначе. В конной сшибке от Никитина, это сразу отчетливо осознал, было бы столько же пользы, сколько от притороченного к седлу мешка с дерьмом.
Но Андрей был упрямым казаком и решил начать ежедневные занятия с лошадью, которые с постоянной ездой всегда творили чудеса даже с неумелым кавалеристом, превращая в лихого гусара самого последнего пентюха. Впрочем, в эту категорию солдат он себя никогда не вписывал.
Странным было другое, Велемир совершенно не обращал внимания на его неудачные движения, даже неловкость, особенно в седле. И на расспросы, которые насторожили бы кого угодно.
Юноша просто не придал этому никакого значения — страшные шрамы, обезобразившие лицо отца, о многом ему говорили.
Несмотря на молодость, он уже знал, что такие удары зачастую приводят к тому, что воин полностью или частично утрачивает память и все навыки, и лишь одно только время способно восстановить эти дорогие ему потери.
Что и говорить, если пример до сих пор стоял перед глазами, Велемир так и сказал Андрею, когда тот в очередной раз, задумавшись, потерял нить разговора, — младший брат пана Бужовского пропустил удар булавой по шлему, кое-как выходили. Он жену и детишек не узнавал и лишь через полгода к ним заново привык. Но память так и не восстановилась…
После легкого завтрака — хлеб, мясо, вино — подошло время семейного совета о выработке дальнейших планов.
Андрей совершенно не представлял, что надо делать, куда надо ехать, но оказалось, что у сына уже выработан целый план действий на самое ближайшее время.
Причем парень почему-то совершенно искренне считал, что озвучивает мысли отца, которые тот ему уже поведал своими расспросами.
Велемир предложил немедленно ехать к Бяло Гуру, ведь там живет святой отшельник, рыцарь ордена Креста, про которого все знали в округе. На орденской земле, в окружении своих, отец отдохнет телесно от дальней дороги, восстановит силы, здоровье и память.
«Ага, как же. Щас!»
Андрей с сомнением покачал головой — он-то прекрасно знал причину своей амнезии. Впрочем, можно было отправиться к сюзерену Велемира, пану Бужовскому, давнему знакомому командора.
«Еще не лучше!»
Никитину определенно пришлось не по нраву предложение сына, но своего негативного отношения он не показал. Но одна фраза Ефима Копеляна из знаменитого кинофильма сразу пришла в голову — «никогда так Штирлиц не был близок к провалу». Нужно было отвлечь внимание парня, перевести к интересующей теме.
— Сын, ты чего делал вместе с воинами Конрада Сартского? Кого вы тут выискивали?
— Меня отправили с тремя воинами Бужовского в распоряжение этого пана для патруля на Запретных землях. Решение общего коло. Я же говорил о том, батюшка, тебе вчера.
Велемир посмотрел на Никитина с некоторым удивлением, но тут же справился и принялся отвечать подробно. Значит, он не ошибся, у отца действительно что-то с памятью, и с этим надо примириться.
— Всех выходящих из Запретных земель шляхтичей не убивать, а селить в карантине на берегу реки на неделю и ждать появления главных признаков болезни — большого гнойника на шее и посинения белков глаз. Если признаков не появится, то под конвоем отправлять к гнезднинскому князю Болеславу под следствие. Ведь неизвестно, какая хворь за Карпатами свирепствует, недаром они людьми Проклятыми горами давно именуются. Но то шляхтичей, а простых беженцев — смердов, холопов, странников, калик перехожих и прочих людей, а также всю скотину уничтожать на месте.
Андрей задумался — бубон на шее напоминает чуму, в результате которой средневековые города вымирали полностью. Посинение глаз у животных — чумка, но эта болезнь не передается людям.
Значит, здесь произошел некий симбиоз этих двух опасных болезней, с инкубационным периодом всего в несколько дней. Но никак не больше пяти, иначе на местных карантинах держали бы гораздо дольше.
«Но прошло уже десять лет, любая чума, не получая „питания“, давно уже исчезла бы. Странно?!»
— А когда болезнь была в здешних местах последний раз, сына? Тебе это ведомо?
— Последний случай был года три назад у одного мародера, которые постоянно снуют через запретную линию. Но это было далеко отсюда на восход, за Дуклинским перевалом. Патрули таких воров отлавливают и рубят без всякой жалости. Тебя, батюшка, мы тоже приняли за мародера — одежда на тебе слежавшаяся. Запретные земли свободные смерды и охочие до привольного житья люди пока не заселяют, боятся возвращения мора. Хотя известно, что на тех отрогах уже года три живут смерды.