Время легенд (сборник)

— А этот самый Форрестер?

— Жюльен Арман знал только, что Форрестер в Швейцарии. Он говорил, что лучше об этом спросить Кендрика.

— А ты, разумеется, собираешься идти по следам обоих.

Она опять глубоко вздохнула.

— Я должна, — решительно произнесла Джейми. — Может быть, Кендрик скажет мне, где искать Форрестера и что еще не успел досказать Жюльен Арман.

Париж

Николас не понимал, чего ему хочется больше — схватить Джейми, прижать ее к себе, защитить ее, помочь ей, чтобы она наконец успокоилась, или удавить ее в тех же объятиях за ее строптивость, независимость, за то, что она перевернула всю его так хорошо налаженную жизнь. Джейми приводила его в ярость, но все же он должен был признаться, что любит ее.

Любит Джейми, о Боже, — ну не смешно ли! Только полный идиот может влюбиться в Джейми Линд! Мужчине, вздумавшему с нею связаться, должно сильно не хватать острых ощущений, и уж их-то он получит сполна. Но уж если кому хочется спокойной, безопасной жизни, тот должен держаться от Джейми подальше. Николас знал это по опыту: за короткое время их знакомства она перевернула всю его жизнь, заставила терзаться физически и нравственно, беспокоиться, когда ее нет рядом. Вот что натворила эта женщина, которая с невиданной страстью способна объявить войну всему миру, если мир идет наперекор ей. Конечно, он бесится, когда из-за нее проводит бессонные ночи, но зато как же он восхищается! Много ли он встречал женщин, подобных ей? Да ни одной! Кто, кроме нее, отважился бы на все то, на что отважилась Джейми, ввязался бы в эту историю и шел напролом, только бы разыскать отца, пропавшего, когда она была совсем маленькой девочкой.

Николас никогда не рисовал в своем воображении портрет идеальной женщины, он был уверен, что если встретит такую, то непременно ее узнает. Но он не предполагал, что его избранницей станет женщина своевольная, горячая, не признающая никаких канонов и уставов, необузданная, упрямая и воинственная. Никогда он не назвал бы такую женщину своим идеалом, но вот встретил ее, узнал и…

Господи, помоги мне, подумал Николас, вот я и нашел ее.

Конечно, Николас беспокоится о ней, по крайней мере в этом Джейми не сомневалась. Но ей вовсе не хотелось, чтобы он влюбился в нее именно сейчас, к тому же она не так уж была уверена в своих чувствах к нему. Она очень хорошо к нему относилась, доверяла ему, привыкла уже полагаться на него, хотя думала, что теперь не сможет никому доверять. А с доверием росло желание быть с ним, искать в нем поддержку в трудную минуту. Он все сильнее нравился ей как мужчина, как она ни старалась скрывать это от самой себя; с первой встречи в посольстве ее влекло к нему, но любить? Сейчас она не готова к этому, даже чувствуя, что любовь уже коснулась ее сердца. После предательства Марти она не позволяла себе такой роскоши, как любовь. Все, кого она любила, либо покидали ее, либо предавали.

Все эти мысли крутились у нее в голове, пока она ехала на Лазурный берег, в Ниццу. За долгую дорогу на восток, она сделала всего лишь две короткие остановки, стремясь поскорее попасть в Ниццу — ведь там был Лоренс Кендрик, а на американском кладбище — предполагаемая могила ее отца. Они ждали ее, и, возможно, там она получит ответы на все свои вопросы.

С каждой милей пути ландшафты становились все восхитительнее, и Джейми с сожалением думала, как бы она любовалась ими при иных обстоятельствах. Но сейчас мысли были заняты только судьбой отца, его прошлым, а быть может, и настоящим. Что же это за секретность такая, из-за которой стольких людей лишили жизни? Кейт, Марти, Арман — но счет может быть продолжен. Сколько уже погибло, а сколько еще погибнет — чтобы сохранить в тайне деятельность Единорога?

В Ницце она остановилась в отеле «Виндзор» на рю Далпаццо, более дешевом и не таком отталкивающе пышном, как соседний отель «Негреско». Джейми нравились черты восточной экзотики в отделке холла, бар в типично английском вкусе и причудливые голубые фрески бассейна. Эта мешанина стилей очаровывала.

Она пробыла в отеле меньше часа, лишь зарегистрировалась и разложила вещи, и сразу отправилась на американское кладбище. Разыскать его оказалось несложно, а вот найти могилу было тяжелее. Джейми решила попросить смотрителя, чтобы тот проводил ее. Могила находилась в южной части кладбища, над лазурной гладью Средиземного моря, в тени громадного дерева. Воздух упоительно пах свежескошенной травой и морем, райский уголок совсем не вязался с кладбищем. А содержат его совсем неплохо, думала Джейми, шагая по аллее за служителем. В центре лужайки возвышался мраморный обелиск, у подножия которого лежали свежие цветы. Вот это уход! Пожалуй, даже слишком много чести для изменника родины. Да разве изменника похоронят на американском кладбище — даже если оно находится на чужой земле?

Она опустилась на колени перед памятником, мурашки поползли у нее по коже, когда она прочитала на камне имя отца. Его там не было, в этом Джейми не сомневалась. Тогда кто же там похоронен? И кому нужно было убеждать весь мир в том, что он не только предатель и двойной агент, но еще и мертвый?

Где же ты, папочка, вопрошала она могильный камень.

Дом Кендрика находился в Старом городе, и Джейми неожиданно попала в живописную маленькую деревушку со старинными домами, окрашенными в светло-пастельные тона. Цветочные, овощные, зеленные, фруктовые рынки, наполнявшие воздух ароматом свежесрезанных роз и лимонов, располагались на главной площади квартала, здесь же было много пиццерий, кафе и бистро. Но в то утро, когда Джейми отправилась к Лоренсу Кендрику, ей пришлось пройти через рыбный рынок, на площади Святого Франсуа, и, хотя он был совсем не таким душистым, как цветочный рынок, и менее красочным, чем овощной базар, зато, решила Джейми, рыбные ряды, забитые кефалью, морским окунем, омарами, крабами, оглашаемые хриплыми, зазывными криками торговцев, гораздо экзотичнее.

Дом Кендрика был меньше, чем ожидала Джейми, бледно-желтый, старый-престарый, ему было, по крайней мере, два века. Дверь открыла женщина небольшого росточка, темноволосая, лет шестидесяти, взглянувшая на Джейми очень строго. Заговорила она на английском с сильным французским акцентом.

— Я жена Лоренса, Соланж Кендрик, — представилась она, выслушав причину ее визита и проведя Джейми в уютную гостиную. — Но, к сожалению, вам не удастся поговорить с моим мужем, мадемуазель.

— А можно узнать, почему, мадам Кендрик? — удивилась Джейми.

— Мой муж умер, мадемуазель.

Сердце у Джейми упало. Она вгляделась в Соланж Кендрик, надеясь, что ослышалась, хотя чувствовала, что это правда.

— Умер? Но ведь…

— Перевернулся в лодке, две недели назад, — проговорила француженка. — И утонул.

— Но несколько дней назад я виделась с Жюльеном Арманом! — воскликнула она. — И он ничего не знал…

— Не знал, потому что я решила не сообщать ему, — тихо призналась она. — Решила, что так будет благоразумнее, на это у меня очень веские причины.

Значит, они добрались и до него? Джейми насторожилась.

— Мсье Арман тоже умер, — сказала она вслух.

Эта весть явно ошеломила Соланж Кендрик.

— Жюльен? Каким образом? — спросила она одними губами.

— Пожар. Несчастный случай, так говорят… — Она беспомощно пожала плечами.

— Но это не несчастный случай, — закончила за нее мадам — Кендрик, и Джейми метнула на нее быстрый взгляд.

— А почему вы так думаете?

Мадам Кендрик разволновалась.

— Это только мое предположение… — прошептала она, — я ничего такого не сказала…

— Разве? — не сдавалась Джейми.

— Простите, мадемуазель, у меня сейчас такие трудные дни, — взмолилась мадам Кендрик. — Давайте оставим все как есть, ведь ни вы, ни я не в силах что-либо изменить.

Джейми помолчала, думая, стоит ли продолжать. С этой женщины и впрямь довольно того, что на нее свалилось. Джейми всегда может вернуться в другое время.