Время легенд (сборник)

Лэнс расплачивался за идеи своего отца. Это отец всегда хотел, чтобы сын серьезно занялся поло, сам же Лэнс готов был выбрать другую дорогу. Но отец мечтал об одном: в сыне воплотить мечту. Отец умер больше десяти лет назад, а вот поди ж ты… сын все идет избранной для него дорогой. И в том, что Лэнс потерял единственную женщину, которую любил по-настоящему, тоже виноват отец. Паула не смогла быть женой игрока в поло. Постоянные поездки, бесконечные тренировки и игры, а потом еще разговоры — и все одно поло, поло, поло — да кто ж в состоянии это выдержать? Паула работала редактором в довольно преуспевающем журнале мод в Париже. Ее карьера шла вверх, ей хотелось обосноваться в Париже прочно — независимо от того, как сложатся дела у Лэнса. Она и решила наконец отделиться от него, жить своей жизнью.

Лэнс вытащил маленький флакончик, с которым теперь не расставался. Высыпал две пилюльки на ладонь и быстро проглотил их, даже воды не понадобилось. Погруженный в невеселые мысли, он и не заметил, что Джордан видел его…

В «Эквидоме» проходила тренировка. За исключением нескольких болельщиков да жен играющих, которые в основном были заняты болтовней, на трибунах никого не было.

В стороне от всех одиноко сидел человек. Одет обычно: джинсы, черная куртка, — а вот очки были необыкновенные, с большими черным стеклами на пол-лица. Человек следил за игрой очень заинтересованно — и, казалось, чего-то ждал. Минуту спустя стало ясно, чего именно.

Когда ему показалось, что нужный момент наступил, он вынул из сумки винтовку-короткостволку особой конструкции. Убедившись, что его никто не видит, он выстрелил. Выстрел походил на удар клюшки о мяч — выстрела никто не услышал.

Одна из лошадей на поле качнулась и начала медленно оседать на землю. Всадник, не понимая, что происходит с животным, натянул удила, но лошадь уже упала, увлекла за собой всадника… игра прервалась — болельщики и игроки бросились к упавшему, а незнакомец, бросив внимательный взгляд на поле, быстро исчез.

Джордан резко затормозил у дверей отеля. Молча бросил ключи подошедшему служителю и поспешил к себе в номер. Лэнс… Что-то уж очень не нравился ему Лэнс в последнее время. Джордан не смог бы четко сказать, что его тревожило больше всего в нынешнем Лэнсе: слабая игра или то, что Лэнс принимает наркотики… И что за странное появление Надин Хильер на поле? Джордан был наслышан о любовных похождениях Надин. До сегодняшнего дня, надо признаться, они его мало интересовали. Но сцена, которую он недавно видел, заставила его изменить своему правилу — не вмешиваться в личные дела друзей. Конечно, Лэнс не мальчик и сам должен понимать, что играет с огнем. Узнай Хильер о визите Надин — Лэнсу не поздоровится. Надин начала охоту на Лэнса, когда тот только-только пытается зализать свои раны… Как бы там ни было, интрижка эта будет стоить Лэнсу работы. Если не головы.

Зазвонил телефон. Джордан поднял трубку. Услышал Яна.

— Очередное происшествие, на этот раз на «Эквидоме»: свалилась лошадь Эрика.

— Что произошло?

— Никто ничего не знает точно. В четвертом периоде вдруг упала — без видимых причин. На ровном месте. А потом увидели: рана ужасная, море крови…

— И кто стрелял?

— Неизвестно… И никто не услышал выстрела.

— Дело сделано, босс.

— Ты уверен, что тебя никто не засек?

— Уверен ли я? Да за кого вы меня принимаете, босс? Говорю, дело сделано чисто, никто не подкопается.

— Я волнуюсь, никто не должен заподозрить, что следы ведут ко мне.

Жили Хильеры во втором бунгало.

Надин отдыхала, лежа в горячей, благоухающей жасмином ванне. Муж ушел около часа назад. Очередная деловая встреча. За последнее время количество деловых встреч у Гевина явно увеличилось, причем за счет ночных переговоров. Деловые визиты Гевина оборачивались для Надин скучными длинными вечерами, к тому же со страшной головной болью. Однако она участвовала в них. Ради Гевина. А теперь… С недавнего времени он перестал приглашать ее с собой. Честно говоря, она была этому даже рада: вечер в ее распоряжении, делай что заблагорассудится.

Понежившись еще немного в благоухающей воде, Надин вылезла из ванны. Досуха растерлась, придирчиво оглядела себя, обнаженную, в огромном зеркале, что висело в ванной комнате. То, что она там увидела, порадовало женщину. Грудь Надин по-прежнему высокая и, благодаря силиконовым имплантантам, приятно округлая. Тонкость талии поддерживали ежедневные упражнения, а гладкость бедер и живота — операция по удалению всех лишних жировых складок. А вот ногами Надин и не пришлось заниматься: они оставались с юных лет длинными и стройными.

Надин провела руками по грудям: соски сразу напряглись, и женщина почувствовала, как приятное тепло прокатилось волной по телу. Да, прошло, пожалуй, уже слишком много времени с тех пор, как ее тела не вожделел мужчина — его руки, его крепкие мускулы.

Гевин не спал с женой неделями — ему было не до нее, все что-то обдумывал и решал. Последним любовником Надин был молодой игрок во Флориде. Неутомимый любовник! Какая нелепость, что она так упустила его!

По-своему Надин любила мужа, но не настолько, чтобы чувствовать угрызения совести из-за своих похождений. Ей даже в голову не могло прийти оставить Гевина. Муж — нечто совсем иное, чем, скажем, парикмахер или хирург-косметолог. Вообще — люди обслуги. Мужчины разных профессий удовлетворяли различные потребности Надин. В том числе и в постели — что делать, если у мужа нет на это времени, а они старались, как могли, так что муж, пожалуй, должен их благодарить.

Теперь вот этот Лэнс Уитни. Жена недавно оставила его, другой женщины — Надин была почему-то уверена — у Лэнса нет. Все вечера проводит один, не выходит из комнаты. «Как жаль! Он в моем вкусе: красивый, с сильным руками… и не только руками. В сексе, должно быть, необыкновенно горяч и крепок… И ему тоже нужна женщина… А мне — мужчина. Естественное и удачное совпадение», — решила Надин.

Как и предполагала Надин, Лэнс коротал время в одиночестве.

Лежал ничком на кровати. Без рубашки. Голова пустая. Спать не мог.

В который уже раз Лэнс рассматривал портрет своей жены… бывшей жены… висевший на стенке. Почему до сих пор не выкинул ее фотографию? «Наверно, я в глубине души мазохист», — лениво подумалось ему.

Кто-то постучал. Лэнс поднялся, подтянул брюки. Неторопливо подошел к двери. Открыв, в первую минуту не понял, что пришли именно к нему, винные пары не совсем еще выветрились из головы. На пороге стояла Надин Хильер — в розовой блузке, короткой серой юбке, с ослепительной улыбкой на устах.

— О, добрый вечер, миссис Хильер.

— Надин, — поправила женщина. — Может быть, я не вовремя?

«У меня теперь все всегда не вовремя», — подумал Лэнс, но вслух вежливо сказал:

— Нет, что вы, самое время.

— Я могу войти?

Уитни колебался, обдумывая ответ, затем кивнул:

— Входите.

Надин прошла в комнату и, остановившись посередине, огляделась.

— Вам бы надо взять комнату побольше…

— Мне это ни к чему, миссис Хильер.

— Надин, — снова настойчиво поправила она.

— Хорошо, Надин, — кивнул Лэнс. — Значит, вы рассказали мужу о нашем сегодняшнем разговоре и…

Надин оставила свою сумочку на бюро. Повернувшись к Лэнсу, многозначительно сказала:

— Мой муж ничего не знает о нашем разговоре.

— Тогда… зачем вы пришли? — спросил Лэнс довольно бесцеремонно, все еще не решаясь на действия, которые имела в виду женщина.

Надин посмотрела на него яснее ясного.

— Я очень вам сочувствую, Лэнс.

— Никто не знает, где найдешь, где потеряешь, — сказал Лэнс безразличным тоном.

— Мне показалось, — Надин говорила мягко, но настойчиво, — что сейчас вам необходима поддержка, нужен преданный друг… Я могла бы им быть.