Заказное убийство (сборник)

С этой мыслью я оделась и вышла на улицу. После двух вчерашних сандвичей с говядиной я ничего не ела, поэтому зашла в маленькое кафе и заказала омлет с сыром, сок и кофе. В последнее время я слишком много ела и не получала достаточной физической нагрузки. Я незаметно провела пальцем по талии. Нет, не похоже, что растолстела.

Я приняла еще несколько таблеток Лотти, запив их кофе, и к тому времени, когда я тронулась в путь, я чувствовала себя вполне сносно. В это воскресное утро на улицах было мало машин и я добралась до Холстед в начале одиннадцатого. Напротив моего дома находилась стоянка; там приютился темный, без каких-либо опознавательных знаков автомобиль с полицейской антенной. Я подняла брови, размышляя. Неужели гора сама явилась к Магомету?

Я пересекла улицу и заглянула в машину. Там, читая газету, сидел один сержант Мак-Гоннигал. Увидев меня, он отложил газету и вышел из машины. Он был в серых брюках и легком спортивном свитере, под правой подмышкой была заметна плечевая кобура. Левша, подумала я.

– Доброе утро, сержант, – поздоровалась я. – Чудесный денек, не правда ли?

– Доброе утро, мисс Варшавски. Вы не возражаете, если я пройдусь с вами и задам вам несколько вопросов?

– Не знаю, что сказать, – ответила я. – Все зависит от того, какие это вопросы. Вас послал Бобби?

– Да. У нас есть кое-какие дела, и он сказал, чтобы я заехал к вам и проверил, все ли с вами в порядке, – я вижу у вас здоровенный синяк.

– Да, – сказала я. Открыла парадную дверь, пропуская его, и последовала за ним. – Давно вы здесь?

– Я приезжал вчера вечером, но вас не было. Затем пробовал застать еще два раза. А когда подъехал сегодня утром, решил ждать до обеда. Лейтенант Мэллори побаивается, что капитан объявит розыск, если я сообщу, что вы исчезли.

– Понятно. Я рада, что решила заехать домой.

Мы поднялись по лестнице. Мак-Гоннигал остановился.

– Вы обычно оставляете свою дверь открытой?

– Никогда. – Я прошла мимо него. Дверь была явно вышиблена и висела как-то криво. Кто-то выломал замки, чтобы проникнуть внутрь. Мак-Гоннигал вытащил свой пистолет, распахнул дверь и бочком вошел в комнату. Я прижалась к стене коридора, затем вошла тоже.

Кто-то перевернул в моей комнате все вверх дном. Подушки диванов распороты, картины брошены на пол, книги открыты и тоже брошены на пол, где и лежали вверх корешками со смятыми страницами. Мы пошли дальше. Моя одежда валялась по всей спальне, ящики были вытащены. В кухне муку и сахар высыпали на пол, все сковороды и тарелки разбросаны; естественно, что не вся посуда выдержала такое грубое обращение. В столовой красные венецианские бокалы в беспорядке валялись на столе. Два упали. Один, к счастью, на ковер, этот уцелел, другой разбился о деревянный пол. Я собрала семь уцелевших и выстроила их в ряд на полке шкафчика, затем стала собирать осколки разбившегося бокала. Сделать это дрожащими руками было не так-то просто.

– Не трогайте больше ничего, мисс Варшавски, – добрым голосом произнес Мак-Гоннигал. – Я позвоню лейтенанту Мэллори и вызову несколько специалистов по отпечаткам пальцев. Скорее всего они ничего не найдут, но попытка не пытка. А пока пусть все остается как есть.

Я кивнула.

– Телефон рядом с диваном – правда, теперь его уже нельзя назвать диваном, – сказала я, не поднимая глаз. Боже, что все это значит? Кто и зачем громил мое жилище? Это явно не обычный грабитель. Профессионал, естественно, ищет ценные вещи, но вспарывать подушки дивана? Бросать посуду на пол? Моя мать привезла эти бокалы из Италии в чемодане, и ни один не разбился. Девятнадцать лет она была замужем за копом из Чикаго, из Саут-Сайда, и ни один не разбился. Если бы я стала, как она хотела, певицей, этого никогда бы не случилось. Я вздохнула. Мои руки почти перестали дрожать, и я уже спокойно собрала мелкие осколки и положила их в тарелку на столе.

– Пожалуйста, не трогайте ничего, – повторил Мак-Гоннигал, стоявший в дверном проеме.

– Да заткнитесь вы, черт побери, Мак-Гоннигал, – выпалила я. – Даже если они и найдут отпечатки, не принадлежащие мне и моим друзьям, неужели вы думаете, они будут проверять все эти осколки? И я готова поспорить на обед в «Савое», что те, кто здесь был, орудовали в перчатках и не оставили никаких отпечатков пальцев. – Я встала. – Любопытно знать, чем вы занимались, пока здесь шел такой разгром, – сидели в машине, читая газету? И вы должны были слышать шум. Неужели вы думали, что он раздается из какого-нибудь телевизора. Кто входил и выходил, пока вы здесь сидели?

Он покраснел. Этот же самый вопрос наверняка задаст ему Мэллори. И если у него не будет убедительного ответа, он будет иметь бледный вид.

– Я думаю, все это происходило в мое отсутствие, но я пойду опрошу ваших соседей, не слышали ли они какого-нибудь шума. Я понимаю, что вы чувствуете, мисс Варшавски, видя свою квартиру в таком состоянии, но поймите, что наш единственный шанс найти взломщиков – проверить всю квартиру на отпечатки пальцев.

– О'кей, о'кей, – сказала я.

Он пошел вниз по лестнице, к соседям, а я в спальню. Мой полотняный чемодан был открыт. И, к счастью, цел. Насколько я знала, на полотне отпечатки не остаются, поэтому я положила его на торчащие наружу пружины кровати и принялась упаковывать в него валявшиеся на полу белье и одежду. Туда же я уложила и коробку из оружейного магазина Райли, а затем позвонила Лотти.

– Лотти, я не могу с тобой долго говорить, но мою квартиру разгромили. Не могла бы я провести у тебя несколько ночей?

– Ради Бога, Вик. Ты хочешь, чтобы я за тобой приехала?

– Нет, со мной все в порядке. Я приеду попозже – сперва я должна поговорить с полицией.

Положив трубку, я отнесла чемодан в машину. Мак-Гоннигал был в квартире на втором этаже; дверь была полуоткрыта, и он разговаривал, стоя спиной к коридору. Я уложила чемодан в багажник и как раз отпирала наружную дверь, чтобы вернуться к себе, когда услышала рев полицейских сирен, и к дому подъехал Мэллори, сопровождаемый парой полицейских машин. Не выключая вертушек, они поставили машины в два ряда, и в конце улицы тут же собралась куча ребятишек, чтобы поглазеть на бесплатное зрелище. Полиция любит устраивать публичные шоу – только так можно было объяснить их поведение.

– Привет, Бобби, – сказала я как можно более бодрым тоном.

– Что за чертовщина тут творится, Вики? – Бобби был в таком гневе, что даже забыл свое правило – никогда не ругаться в присутствии женщин и детей.

– Ничего хорошего. Кто-то учинил погром в моей квартире. Эти сволочи разбили один из бокалов Габриелы.

Мэллори хотел, оттеснив меня, подняться вверх по лестнице, но это его остановило: слишком много раз он встречал Новый год с одним из этих бокалов в руках.

– Извини, Вики, но я же предупреждал тебя, чтобы ты не совала нос в это дело.

– Отошли своих ребят наверх, а мы с тобой посидим и поговорим здесь. У меня в квартире негде сесть, и, честно сказать, я не могу смотреть на то, что там делается.

– Хорошо, – ответил он после минутного размышления. – Почему бы нам и в самом деле не посидеть в моей машине, ты ответишь на несколько моих вопросов. Финчли! – громко выкрикнул он. К нам подошел молодой черный коп. – Идите все наверх, постарайтесь найти какие-нибудь отпечатки и все внимательно осмотрите, может, наткнетесь на что-нибудь полезное. – Он повернулся ко мне: – Ничего ценного не похищено?

Я пожала плечами.

– Кто знает, что именно представляет собой ценность для грабителя? Несколько драгоценностей, доставшихся мне от матери? Я никогда не ношу их, слишком старомодные – бриллиантовый кулон в оправе из белого золота и две серьги, составляющие один гарнитур. Пара колец. Небольшой набор столового серебра. Может, проигрыватель? Я не проверяла, взято что-нибудь или нет. Не могу на все это глядеть.

– О'кей, – сказал Бобби. – Идите. – Он махнул рукой, и четыре человека в полицейской форме ринулись вверх по лестнице. – Пошлите ко мне Мак-Гоннигала, – крикнул он вдогонку.