Страница 60 из 108
— Где его дом, семья, жена?
— В Скавшине, — ответил переводчик.
— Хорошо, мы его заставим говорить.
В Скавшине гитлеровцы сразу же направились в дом Кривальцевича. Они собирались схватить его отца, жену, детей и пытать их до тех пор, пока арестованный не заговорит. Но хата была пуста, скавшинцы после налета фашистских молодчиков почти все ушли в лес.
Тогда фашисты стали рубить мебель, побили посуду, забрали одежду, зерно. Потом подожгли гумно, хлев, хату, а Кривальцевича держали на улице, чтобы он все это видел.
Ничто не поколебало мужественного советского человека. Он погиб, не сказав фашистам ни слова о партизанах. Тяжело было, что человек погиб, не успев проявить все свои силы, развернуть все свои способности. Но это еще раз подтверждало, что такой народ, как наш, никогда не покорится врагу. Какая несокрушимая отвага, какое мужество! Первые дни войны… Еще не собраны силы в тылу врага, еще кое-где прячется по углам неуверенность, а этот рядовой советский человек не сломился перед оккупантами. Он смело смотрел в лицо смерти. И он победил, хоть и отдал за победу свою жизнь…
Смерть Кривальцевича была тяжелой утратой и очень серьезным предупреждением нам всем. Стало ясно, что наша тактика нуждалась в некоторых изменениях. В первые дни подполья мы не требовали от партизанских групп перехода в лес на боевое положение. Некоторые из них оставались в своих деревнях, обрастали резервами, препятствовали появлению полицейских гарнизонов. В этом тоже было немало положительного. Однако жизнь показала, что, живя у себя дома, партизаны иногда забывали о строжайшей конспирации, допускали ослабление боевой дисциплины и легко могли попасть в ловушку.
На бюро обкома мы решили перевести всех старобинских партизан на лагерно-боевое положение, как следует вооружить их и подчинить единому руководству — бюро подпольного райкома партии.
Курс был взят на то, чтобы с первых же шагов своей деятельности партизанские группы становились партизанскими отрядами, привыкали вести широкие боевые действия, маневрировать и оказывать сопротивление захватчикам. Если у партизан будут успехи в борьбе с врагом, им будет обеспечена и поддержка народа. Люди и у себя дома нас не подведут и найдут дорогу в лес.
К концу августа подпольный обком КП(б)Б перебрался на более удобное для работы место — Червонное озеро. Этот чудесный уголок природы славится своей живописностью на всю Белоруссию. В зелени лесов, среди густых зарослей и лугов раскинулась широкая, светлая озерная гладь. Возле озера, там, где берега повыше, растут стройные белоствольные березы, а вербы склоняются своими ветвями до самой воды.
Много легенд ходит на Полесье об этом озере. Одна из них говорит, что в незапамятные времена жил у Князь-озера, так в старые времена называлось оно, старый рыбак Андрей с дочерью Надейкой. И такая она была красавица, что во всей округе подобной не сыщешь. От сватов отбоя не было: за сотню верст приезжали. Только от Надейки всем отказ. Слюбилась она с панским сокольничим Иваном.
Посредине озера, на острове, окруженный дубовыми стенами стоял тогда княжеский замок. И был тот Иван самым лучшим сокольничим у князя. Стал Иван просить князя, чтобы позволил ему жениться на красавице Надейке.
— Хорошо, — говорит князь, — только сначала я хочу посмотреть, на ком ты женишься. Понравится невеста — помогу тебе свадьбу справить!
Один раз, возвращаясь с охоты, заехал князь посмотреть на суженую Ивана. Как взглянул на красавицу, сердце у него загорелось.
— Ну что ж, — говорит, — любимый мой сокольничий, справляй свадьбу. Я тебе буду посаженым отцом.
Устроили гулянье, собрались гости. Повенчали Ивана с Надейкой. Сидят они в красном углу, как пара голубков. Тогда встает посаженый отец их — князь, черный, как туча, внезапно закрывшая небо.
— Гей вы, слуги мои верные! Не было еще такого, чтоб рабу моему доставалась жемчужина моего княжества. Возьмите сокольничего, закуйте ему руки кандалами, а Надейка моей будет.
Онемели гости от неожиданности, потом пошел среда них ропот:
— Не по совести поступаешь, князь…
Разъярился князь. Приказал гостям убираться подобру-поздорову.
А над озером небо все мрачнее да мрачнее. Молнии так и блещут. Загорелся замок, как свечка. А потом остров вместе с замком стал в озеро уходить и исчез под водой…
Еще не так давно такие вот легенды рассказывали о Червонном озере. Попы охотно поддерживали таинственные, религиозно-мистические сказания. Это привлекало людей в богатую церковь, отстроенную в деревне Червонное озеро. От церкви через болота к озеру и дальше к ближайшим деревням была прорыта канава. В дни больших церковных праздников крестьяне на лодках приплывали по канаве на богомолье. Это был единственный путь… Местные жители прозвали эту канаву «ездовней».
В годы первых пятилеток колхозники расчистили и расширили «ездовню», она стала мелиоративным каналом. От него пошли каналы поменьше. Десятки гектаров непролазной топи были таким образом осушены и превращены в поля. Червонноозерские колхозы собирали с них богатейшие урожаи зерна, овощей. Это был самый урожайный уголок Старобинского района.
Работая секретарем Старобинского райкома партии, я часто бывал на озере. В то время я не думал, что этот красивейший уголок Полесья станет прибежищем подпольного обкома партии, одним из центров боевых действий партизанских отрядов Полесья и Минщины.
За несколько дней до нашего прихода на Червонное озеро произошло очень важное событие.
Однажды под вечер Меркуль и Бондарь отправились в Скавшин. Шли, как и всегда, болотом. Вдруг из лесу показались вооруженные люди в гражданской одежде. На фашистов это было не похоже — они ходили больше по дорогам.
На всякий случай Бондарь и Меркуль притаились за стогом. Неподалеку пожилой бородатый человек сгребал отаву. Они попросили его узнать, что это за люди. Бородач, видно, был не из боязливых, взял баклажку и пошел к лесу, как будто за водой. Увидев, что он идет в их сторону, люди остановились, и невысокий грузный мужчина, перетянутый ремнями, вышел вперед и махнул ему рукой.
— Он похож на одного моего знакомого, — сказал Меркуль, — но ручаться не могу, лицо плохо видно.
Неизвестные долго беседовали с бородачом и, должно быть, выведав все, что им нужно, попрощались с ним, а сами нырнули в густой ельник.
Вернувшись к нам, бородач рассказал, что люди эти спрашивали дорогу на Любань, сами они из-под Пинска. В группе около двадцати человек.
Чтобы не упустить их, Бондарю и Меркулю пришлось пойти на риск. Бондарь залег под стогом, а Меркуль через кустарник побежал наперерез незнакомцам. Но все обошлось как нельзя лучше. Это были пинские партизаны. Командовал ими бывалый и опытный человек Василий Захарович Корж. Я встречался с ним в первые дни коллективизации и некоторое время вместе работал на Старобинщине. Старый коммунист, опытный работник, Василий Захарович пользовался большим авторитетом в районе. Он в рядах бойцов республиканской армии Испании боролся против испанских фашистов. Перед войной работал в Пинском обкоме партии.
Мы знали, что Корж оставлен на оккупированной территории. Еще в то время, когда Минский обком находился в Мозыре, я встретился с Минченко, приехавшим к нам из Пинской области. Он коротко рассказал о подполье и о том, что Корж остался в качестве командира партизанского отряда. На одном из заседаний бюро обкома партии я говорил о необходимости связи с Коржем. Корж, узнав, что у нас действуют партизанские отряды и где-то в этих краях находится Минский подпольный обком партии, сам решил пойти на связь с нами, воевать вместе, развернуться как следует, а когда позволят условия, возвратиться к себе.
Появление Коржа имело для нас большое значение. У нас были смелые и инициативные партизаны, отважные люди, способные на самые героические дела, но им недоставало командира, опытного в партизанской войне. Таким командиром мог стать Корж. Мы были уверены, что он сумеет придать более широкий размах партизанскому движению. Наши партизанские группы использовали главным образом тактику засад. Это было правильно: в первый период борьбы ничего лучшего и не придумаешь. Группы были небольшие и разрозненные. Но теперь многие группы выросли в отряды, назрела необходимость в разнообразной и многогранной партизанской тактике. Стало возможным проведение крупных операций, а для этого нужна координация действий иногда нескольких отрядов. Вот здесь и должно пригодиться военное мастерство Коржа.