Мои воспоминания

Путешествие в Йемен

Яне раз ездил за границу по линии телевидения. В 1981 году мы со Львом Вознесенским[109], знаменитой теннисной чемпионкой, комментатором Анной Дмитриевой[110] и журналистом-международником Игорем Фесуненко поехали в Аден, столицу Южного Йемена. Летели мы через Одессу и Каир, на самолете, который вез рыбаков: в Адене были наши рыболовецкие базы и корабли, которые ловили рыбу в Индийском океане.

Когда я туда собирался, то захотел узнать что-нибудь про Йемен. Мой брат Андрей, географ, дал мне книгу Петра Афанасьевича Грязневича[111] «В поисках исчезнувших городов». В течение пятнадцати лет он ездил по линии ЮНЕСКО по Южной Аравии, занимался раскопками, памятниками древности. Всю дорогу в самолете я изучал эту книгу. Когда что-то читаешь, всегда возникает некоторое впечатление об ее авторе, и Грязневич мне показался очень симпатичным человеком.

В Каире мы сели на дозаправку и потом летели, уже под вечер, над долиной Нила и видели сверху пирамиды — это было грандиозное зрелище. В Адене, нас сразу же привели к послу Феликсу Николаевичу Федотову, который рассказал нам, какая напряженная ситуация между Северным Йеменом и Южным. Эти два Йемена руководились двоюродными братьями, северный брат был социалистом, южный — коммунистом. Они решили заключить союз, и южный послал северному порученца с секретным договором об объединении этих двух стран. Порученец прилетел в северную столицу, Сану, и там проявил излишнее любопытство: открыл чемодан, в котором лежал договор. И был разорван в клочья: чемодан был заминирован. Бомба предназначалась кузену, но ему повезло. Так что атмосфера в Йемене была непростой.

Что касается самого посла, это был очень живой и предприимчивый человек. До этого он работал в Судане. Там, когда он был на приеме у немецкого посла, на посольство напали террористы, которые ворвались с автоматами и стали расстреливать гостей. Наш посол бросился сломя голову в парк, и вместе с английским послом они добежали до ограды: дальше бежать некуда! Тогда один посол залез на плечи к другому, и они вместе перебрались через забор и таким образом спаслись.

Я обратил внимание, что в кабинете кроме сотрудников посольства в костюмах и галстуках, сидит какой-то джентльмен чуть ли не в шортах. И вот после официального представления нашей миссии посол говорит: «Я забыл вам представить: это археолог Грязневич». А у меня в кармане лежит его книжка!

Посол предложил нам сделать передачу про экспедицию археологов. «Это большая экспедиция, которую организовал Борис Борисович Пиотровский, там же работает его сын Михаил Пиотровский, а руководит археологами Петр Афанасьевич Грязневич. Поезжайте к нему на раскопки и расскажите про них».

Мы с Петром Афанасьевичем стали готовиться к поездке. В Адене я нашел одного из лучших телевизионных операторов Анатолия Сергеевича Кляна, и у нас с ним была пара дней на подготовку. За это время произошло редчайшее явление — пошел дождь, в тех местах его практически никогда не бывает. Дождь совершенно нарушил жизнь города, все размыло.

Тем не менее, через два дни мы выехали на двух джипах: в одном сидели мы с Грязневичем, а в другом охрана. Нам велели получше спрятать телевизионную аппаратуру, камеры, сидеть поджавши хвост и не высовываться. Мы ехали через бесконечное число блок-постов, на которых стояли пацаны с автоматами, и что могло прийти в их головы, угадать невозможно. Мы довольно долго ехали через пустыню, потом поднялись в горы на южно-аравийский хребет. В каком-то месте мы уперлись во вздувшуюся от дождя реку, дальше дороги не было. Пришлось ночевать в караван-сарае, это был действительно большой сарай, где все спали вповалку, в дальнем углу — телевизор, и везде — невероятное количество блох, которые нас совершенно заели. На ужин у нас были французские галеты и чешское пиво. Я лежал, укрывшись циновкой, рядом с Грязневичем, и он мне рассказывал об исламе и своих путешествиях.

Петр Афанасьевич был одним из последних аспирантов Крачковского[112], знаменитого востоковеда, переводчика Корана, сам большой знаток ислама, прекрасно знал арабский язык и обычаи Востока, 15 лет пропутешествовал по Аравии, занимался эпиграфикой, то есть надписями на старых памятниках и надгробиях. Он хорошо адаптировался к жизни в мусульманских странах, во время своих путешествий оказал услугу одному из местных шейхов и даже совершил хадж, так что его уважали. Грязневич родился в Сибири, куда в 19 веке после третьего раздела Польши сослали его предков-поляков, учился в Ленинграде, был сотрудником ленинградского отделения Института востоковедения. Мы с ним подружились и, приезжая в Москву, он вместе с женой всегда заходил к нам в гости.

Заеденные блохами мы скоротали ночь, утром надо было чем-то перекусить. В караван-сарае была столовая на уровне позднего палеолита, где варили на открытом огне баранину. Позавтракав бараниной, галетами и чаем, мы поехали дальше в горы. Машина пробиралась по узкой тропе над обрывом, внизу на дне пропасти были видны упавшие туда гигантские фуры. Дорога вела на север, это был древний караванный путь, параллельный Красному морю, и по нему мы добрались до перевала, разделявшего северный и южный Йемен. Там была воинская часть, рядом с которой Грязневич проводил раскопки.

Археологи всегда копают там, где не надо. Например, на побережье они говорят, что хотят найти корабли времен Гомера. Но бухты, где затонули эти корабли, и сейчас имеют такое же стратегическое значение, как и в древней Греции. Перевал на караванных путях — тоже стратегическая точка, там стоит воинская часть, но ведь и древний город когда-то был именно там — и конечно, археологам надо копать тут! Грязневича постигла та же участь, что и многих других археологов: его долго принимали за разведчика.

На раскопках мы сняли очень интересные эпизоды, правда, пришлось следить, чтобы в кадр не попали орудия, которые стояли слегка замаскированные по углам полигона. Всем распоряжался генерал в национальной одежде, в чем-то вроде юбки.

На обратном пути охрана предложила нам заехать в деревню, где базировались наши военные советники. У нас было время, мы заехали и обнаружили двух советских офицеров, которые нам очень обрадовались, потому что скучали в одиночестве в здании школы, далеко в горах. Я попросил их показать карту — мне было неудобно просить того генерала в юбке. Они достали карту, и я с удивлением обнаружил, что это карта английского генерального штаба. Когда я спросил, откуда такая карта, мне объяснили, что англичане хотели в свое время завоевать Южную Аравию, Аден был для них бункировочным пунктом, где корабли заправлялись углем по дороге в Индию. Они несколько раз предпринимали военные операции и выяснили, что для того чтобы подчинить горную мусульманскую страну, нужно иметь десятикратное превосходство в живой силе. Я спросил этих военных, что же тогда в Афганистане — тогда как раз наши войска были там. Они уклонились от ответа, хотя ответ был совершенно очевидным: нужно иметь десятикратное превосходство.

Мы поехали дальше, и на базаре я купил какие-то понравившиеся мне серебряные коробочки, которые оказались культовыми предметами. Охранник сказал, что иностранцам это покупать нельзя, но он отвернется и не будет смотреть.

109

Вознесенский Лев Александрович (р. 1926), экономист. С 1974 г. — обозреватель Центрального Телевидения (ЦТ) по вопросам внутренней жизни СССР. С 1988 — заведующий отделом информации Совета Министров СССР.

110

Дмитриева Анна Владимировна (р. 1940), сильнейшая теннисистка в СССР и Европе конца 1950-х — 1960-х гг. Первая среди советских теннисисток участница Уимблдонского турнира. Популярный спортивный комментатор, один из организаторов первого в России спортивного телевизионного канала.

111

Грязневич Петр Афанасьевич (1929–1997), историк, арабист. С 1983 по 1991 гг. участвовал в Советско-Йеменской комплексной экспедиции. Инициатором ее был Б. Б. Пиотровский. По материалам экспедиции написана работа «Традиционные жилища Хадрамаут».

112

Крачковский Игнатий Юлианович (1883–1951), советский арабист, один из создателей школы советской арабистики, академик АН СССР (1921).