Викинги и индейцы

Глава VII

Эйрик Рыжий наколол на острие охотничьего ножа рыбный катыш.

Викинги Кросснесса ели в длинной горнице Дома Лейфа, рассевшись вокруг громоздкого стола, грубо вырубленного из ствола клена. Мороз прервал крупные работы, и поселенцы занимались тем, что конопатили стенки жилищ и складов смазанными салом веревками из коровьей шерсти, привезенными из Гренландии.

Каждое утро команда охотников углублялась в лес, чтобы пополнить запасы свежего мяса.

— Клянусь Тором, не пойму, чем же занят Лейф? С охотниками он не ушел, а я все утро его не видел. Ну, что ты об этом скажешь, Бьярни, и ты, Скьольд? Лейф не такой, как прежде. Он целыми днями слоняется по берегу реки.

Дядя Бьярни и Скьольд переглянулись. Нет, они не видели Лейфа, ни тот, ни другой. Эйрик оттолкнул свою табуретку.

— Наша вина в том, что мы плохо присматриваем за Лейфом. Тело исцелилось, но дух еще болен, и ни твои речи, Бьярни Турлусон, ни исполнение тобой рун, Скьольд, не снимут печаль с мыслей Лейфа.

По нахмурившимся лицам товарищей Эйрик понял, что резкость его была несправедливой.

— Простите, демоны заставляют меня произносить оскорбления. Мне самому не помешал бы успокаивающий травяной отвар, ведь горе Лейфа мешает мне спать. Ночами я ворочаюсь на своем ложе, как если бы вороны Одина клевали мою толстую кожу… Забудьте, что я вам сказал, и отправимся на поиски Лейфа.

В этот момент Тюркер оторвался от своей миски. Он покраснел и закашлялся, как будто рыбные катыши в его обеде были начинены костями. Наконец, когда все викинги готовились последовать за Эйриком, ему удалось заговорить.

— Послушайте, люди, не стоит искать Лейфа…

Тюркер потирал покрытые оспинками руки, и глаза его бегали юркие, как угри.

— Ты что-то знал и молчал! Говори, если не хочешь, чтобы я отрезал твои уши и бросил их тебе в миску.

Гнев Эйрика не был притворным. Но Тюркер уже начал говорить и теперь хотел лишь одного: излить душу. А как только язык франка принимался за работу, остановить его было невозможно.

— Лейф ушел, не так ли? И я не сумел его удержать! Не сумел!

Скьольд схватился обеими руками за голову.

— Лейф ушел, — важно сказал Тюркер, — и никто на свете, ни ты, Скьольд, ни ты, Бьярни Турлусон, ни ты, Эйрик Род, не смог бы его удержать. В час отлива воду не удержишь. Не удержишь облака, уносимые ветром. Лейф решил уйти. Он ушел бы и один, через лес! И именно потому, что я догадывался о силе, гнавшей его вперед, я не пытался его отговаривать больше одного дня. Лейф не захотел дожидаться весны. Что-то в душе говорило ему, что его жена и маленький Эйрик в опасности. Вот так.

— Но почему ты меня не предупредил, если знал? Клянусь Тором, с какой это стати именно ты догадываешься обо всем первым!

— Эйрик Род, зачем усложнять положение вещей? Лейф хотел, чтобы вы оставались в Кросснессе… Он считал, что вы уже и так много для него сделали… Сегодня утром Лейф отправился по реке.

— Один?

— Его ведет Омене-ти. Омене-ти мудр, как медведь, и осторожен, как барсук. Он отведет его в озерный край, куда отправился Виннета-ка. Омене-ти знал, что манданы уже не вернутся до весны, и еще он знал, что Лейф устал ждать.

Скьольд поднял голову. Его острый взгляд вонзился в глаза Тюркера, спрятавшиеся под густыми ресницами.

— Тюркер, ты скрываешь от нас часть правды. Твой рот перемалывает слова, как жернова, а твой разум никогда не ощущает нехватки идей, но мой наставник Бьорн Кальфсон научил меня ясно видеть внутренние побуждения людей. Тюркер, ты друг моего брата Лейфа, и ты лжешь, потому что тебя об этом просил Лейф.

Франк вдохнул воздух, как появляющийся на поверхности воды ныряльщик.

— Верно, Скьольд, и эта ложь меня душила. Клянусь давильным прессом и виноградной лозой. Вот вам правда…

Он рассказал окружившим его викингам о событиях, определивших отъезд Лейфа: споры на Совете шаванос, опасность, нависшая над Виннета-ка и его людьми за то, что он заключил союз с викингами, угрозы краснокожих колдунов.

— Это все, Тюркер? Это действительно все? — не унимался Эйрик.

— Накануне отъезда Лейфа — вчера, значит — две лодки с загнутыми носами опустились сюда по реке. Они описали круг перед Большим мысом и снова поднялись вверх по течению. Всего их было восемь человек, и Омене-ти говорил, что это воины очень коварного племени Лисицы! Да, забыл еще кое-что: их лица были расписаны траурными узорами. Я хотел последовать за Лейфом и Омене-ти, поскольку думаю, что озерный край полон чудес, но Лейф приказал мне остаться здесь, чтобы все вам рассказать, когда пирога Омене-ти уже будет иметь преимущество на нами в один день. Вот и все.

— А! Смуглолицый плут, значит, ты ничего бы не сказал до ночи, если бы я не спросил о Лейфе за обедом!

Франк беспомощно развел руками.

— Кто знает, как распорядятся боги, Эйрик! Где было добро, а где зло?

В очередной раз гибкий ум Тюркера отводил гнев неукротимого викинга.

Бьярни Турлусон теребил свою бороду. Морщина, свидетельствующая о глубоких раздумьях, пролегла поперек его лба.

— Лейф нашей же отчаянной породы, Эйрик. Он прислушивается к голосу своего сердца и уходит, не оглядываясь назад. Точно так, отплыв из Исландии, мы открыли Гренландию и эту землю. Ну что ж, поднимем парус «Большого змея» и в свою очередь поднимемся по реке. Ты останешься здесь с половиной поселенцев…

— Чтобы я остался здесь, я, Эйрик Род!..

Он разразился громким смехом.

— Клянусь троллями, Бьярни Турлусон, ты уподобляешься тому ярлу из Трондьема, который запирал своих слуг на молочной ферме, пока сам ходил стрелять из лука и играть в мяч в залах по соседству, Давно уже я так от души не смеялся!

— Омене-ти говорил, что река может замерзнуть, — рискнул заметить Тюркер.

— Замерзнуть! Да погода теплая и мягкая, как медовый пирог. Уж не хочешь ли ты помешать нам отправиться в путь, Тюркер? Есть же еще страна, неизвестная нам, ведь так? А леса? И речные пороги? Можешь назвать еще какое-нибудь препятствие, франк?

— Скрелинги, — тихо заметил Тюркер.

Молниеносный ответ франка попал прямо в цель. Скьольд положил руку на запястье Эйрика.

— Наше вмешательство не должно причинить вред жене моего брата. Нужно быть осторожным, крайне осторожным…

— Клянусь бородой Свейна, теперь уже дети учат меня, что надо делать. Ну что ж, будем осторожны. Будем остерегаться льда, порогов, лесов и скрелингов и останемся на реке. Ах! Лейф Турлусон, Лейф Турлусон, уж я-то понимаю, почему ты захотел уплыть один!

Дядя Бьярни улыбнулся. Эйрик Рыжий кричал так только тогда, когда был доволен. Ведь плавание по реке нарушало монотонную жизнь в Кросснессе.

Весло Омене-ти перерезало течение наискось. Послушная пирога приблизилась к берегу.

— Сходить здесь, — пробурчал скрелинг, указывая на выемку между заснеженными соснами.

Река описывала широкую дугу, и в безмолвии послеполуденных часов, под небесами, по которым, как по морю барашки, мчались к югу красные облака, окаменевший пейзаж казался безмятежно-величественным.

Холодный свет скользил по высоким берегам, где между стволами деревьев ветры намели снежные сугробы, шарил по выступам и впадинам, наделяя свисавшие с ветвей ледяные сосульки блеском клинка.

Замершие лианы, отягченные снегом, походили на ванты кораблей-призраков, переброшенные с одной реи на другую, а стволы деревьев высотой в шестьдесят футов, цвета коры с подветренной стороны терялись на уровне первых ветвей в однородной массе снега, как клотики мачт в густом облаке. Сами берега реки были затянуты льдом, и лишь остовы камышей с обнаженными корнями да основания водных растений свидетельствовали о буйной былой растительности. Омене-ти сильно ударил по воде веслом и резво спрыгнул на ледяную корку.

— Снег старый. Пойдем вверх по реке вдоль берега.

Лейф в свою очередь ступил на лед, и они засуетились, подтягивая пирогу до снежной насыпи на берегу. Скрелинг вынул кожаный мешок, заполненный тонкими кусками вяленого мяса и рыбьими катышами, луками и стрелами, затем, не говоря ни слова, он принялся рыть углубление в насыпи, помогая себе кинжалом викингов — подарком Тюркера. Лейф догадался, что его спутник хочет спрятать лодку. Он вынул из ножен свой охотничий нож и тоже встал на колени.