День гнева

— Нам надо поговорить, — Сергей присел на край стола.

— Давно пора, — она деловито кивнула и сложила руки на груди, всей кожей ощущая кулон. Он удивительным образом придавал ей уверенности.

— Я не стану тебя ругать за побег и за взлом сейфа тоже, — мужчина оглянулся на распахнутый сейф и усмехнулся. — Мы можем просто забыть об этих недоразумениях. Но решение, конечно, принимать тебе.

Ева сразу смекнула: он торгуется. Почему бы не подыграть?

— Что от меня требуется?

— Не так уж много. Тебе нужно выслушать меня и попытаться понять.

Она удивлено приподняла брови. Не душу же он ей собирается изливать, в самом деле!

Сергей встал и прошел за стол. Прикрыв сейф, вернул картину на место. Некоторое время он молча изучал ее. Еве показалось: Сергей забыл о том, что в кабинете есть кто-то еще, когда он вдруг спросил:

— Что ты думаешь об этой картине?

— Я плохо разбираюсь в искусстве, — откликнулась она.

— Просто приглядись к ней. Что ты видишь?

Ева вздохнула. Ей не отвертеться. Не так она представляла себе разговор по душам. Переведя взгляд на картину, она впервые по-настоящему посмотрела на нее. Судя по треснувшему слою краски, полотно было старинным. Не исключено, что дорогим. На нем были изображены пять всадников. В целом картина производила гнетущее впечатление. Слишком уж мрачные цвета выбрал художник: преобладали черный и красный оттенки, и от этого казалось, что полотно измазано запекшейся кровью.

— По-моему, она жуткая, — призналась Ева.

Сергей рассмеялся.

— Допустим. Но неужели это все, что ты видишь?

— А можно мне подойти? — внезапно странный рисунок пробудил в ней любопытство. Она уже и сама чувствовала: за ним кроется нечто большее, чем больное воображение его создателя.

— Конечно, — мужчина выглядел довольным. Он попятился, освобождая Еве место.

Она встала прямо напротив полотна. С такого близкого расстояния были отлично видны микротрещины на холсте. Художник работал крупными мазками, а потому деталей было не различить. Всадников запечатлели в момент скачки: черные балахоны развивались на лету, волосы откинулись со лба. Глаза лошадей и людей одинаково горели безумием, словно бешеный галоп окончательно лишил их рассудка. Живописцу настолько точно удалось передать движение, что, казалось, лошади вот-вот покинут холст и пронесутся мимо Евы, всколыхнув воздух и оставив после себя стойкий запах пота с навозом.

Ева задержала взгляд на лошадях. Они были различной масти. Замыкающая лошадь была белоснежной, как мука высшего сорта. Перед ней скакал огненно-красный конь. Еще чуть впереди шел абсолютно черный. Черную лошадь на полкорпуса опережал бледно-зеленый скакун, а самым первым в цепочке был золотистый конь. Он будто вел за собой остальных.

Ева считала себя сообразительной девочкой. Ей понадобилось несколько минут, чтобы провести параллель между цветом лошадей и оттенком бриллиантов в кулонах. Она обернулась к столу, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. Так и есть, цвета практически идеально совпадали. Стоило ей обратить внимание на сходство, как она разглядела на картине те же самые украшения. Они отчетливо виднелись на шеях всадников. При этом ее собственный кулон красовался на первом всаднике, лицо которого невозможно было детально рассмотреть. Оно с равным успехом могло принадлежать как мужчине, так и женщине.

Еве вдруг стало не по себе. Эта картина несла в себе некий сакральный смысл, и она не знала хочет ли его постигать. Но все-таки она спросила хриплым шепотом:

— Кто это?

— Всадники, — голос Сергея был полон затаенного триумфа.

— Я вижу, — все так же тихо произнесла Ева. — Но кто они?

— Это, — мужчина из-за ее спины указал на самого дальнего всадника, который выглядел неимоверно бледно, даже болезненно, — всадник по имени Мор. В его воле напустить болезни на людей и скотину. Перед ним скачет Война. Ей дано взять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга. Следующий, — Сергей указал на тучного всадника, под которым была худая лошадь, — Голод. Он уничтожит все посевы и запасы, и люди будут поедать друг друга. И, наконец, на бледном коне всадник по имени Смерть. Ему дана власть умерщвлять людей мечом и голодом.

— Очень познавательно, — Ева сделала шаг назад, неосознанно желая увеличить расстояние между собой и картиной. Она понимала, куда клонит Сергей. Ей была известна история про всадников Судного дня, после прихода которых наступит конец света. Но она, разумеется, никогда не верила в эти дикие сказки. Но вот чего Ева не помнила, так это наличия пятого всадника.

— А кто скачет впереди? Еще один всадник?

— И да, и нет. Это особенная фигура, — вкрадчиво произнес Сергей. — Видишь ли, этот всадник практически не обладает никакой властью. Но между тем он не заменим.

— Почему я никогда о нем не слышала?

— Кое-кто постарался, чтобы вся информация об этом всаднике была уничтожена. Так он пытался защитить еще не рожденную Тьму. Лишь небольшая группа посвященных знает о ней.

— Что же такого особенного в этой Тьме?

— Только она в состоянии сорвать печати и повести за собой других всадников. Без ее команды они не двинутся в путь.

— Печати? — повторила Ева, плохо соображая, о чем идет речь. Голова у нее кружилась так сильно, что комната вращалась вокруг со скоростью лопастей вертолета. — И как зовут этого всадника?

— Ее зовут Тьма, — охотно пояснил мужчина. — К сожалению, по правилам она вынуждена была расти в чуждой ей среде. Пока остальные всадники знали о своей сущности и упорно тренировались, она прибывала в неведенье, считая себя обычной девочкой, — при этих словах Сергей ласково погладил Еву по голове.

— А что произошло с ней потом?

— Потом ей исполнилось шестнадцать. Настало время, когда ей позволено услышать правду.

— И что случилось, когда она все узнала?

— Это ты мне скажи, — мужчина мягко повернул Еву к себе и, заглянув ей в глаза, добавил: — Тьма.

Комната на миг прекратила вращение. Несколько секунд Ева видела все так отчетливо, как никогда в жизни. А потом она ощутила, что падает. Предметы начали отдаляться с небывалой скоростью. Она летела в бесконечно глубокую воронку и даже радовалась этому.

Глава 15. Тенебра

Рома давно не посещал заседания братства. Его задача была иной — присматривать за Евой. Следить за всем необычным, что происходит вокруг нее. Поначалу это была работа его родителей, но после их внезапной (но случайно ли?) смерти в автокатастрофе, его не отозвали. К тому времени он подружился с объектом наблюдения, и братья посчитали, что подобная близость послужит им на руку.

Рома должен был ждать всадников. Рано или поздно они явятся за ней. В этом братья не сомневались. Но никто не знал наверняка, когда именно это произойдет. К великому сожалению манускрипт с описанием прихода Тьмы давно утерян. Им оставалось лишь догадываться, когда и как это произойдет и, конечно, молиться, чтобы этого вообще не случилось.

— Рома, ты отдал ей брелок с жучком? — верховный брат восседал во главе стола. Он был мрачен. День, к которому готовился еще его прадед, наступил.

— Я сделал, как вы велели. Если телефон при ней, то мы сможем проследить за ее перемещениями.

— Что нам известно на данный момент?

— Пока что она человек, — доложил Рома.

— Хоть одна хорошая новость. Мы точно знаем, что заставить они ее не могут. Выбор она должна сделать добровольно — таково условие для предводительницы. В ее праве решать спасти или уничтожить мир.

— Но что ее ждет, если она откажется? — Рома не смог усидеть на месте. Эта миссия давно перестала быть для него просто работой. Ева была ему настоящим другом. Он искренне переживал за девушку.

— Лучше одна принесенная жертва, чем уничтожение всего человечества, — отрезал верховный брат.

— С ней все в порядке? — озабоченный баритон звучал у самого уха.

— Еще бы, — фыркнул женский голос, — она всего лишь грохнулась в обморок. Слюнтяйка.