Страница 29 из 140
Встреча с профессорско-преподавательским составом медицинского факультета нанесла удар по самолюбию, по амбициям Месмера. Он был расстроен, но не сломлен, поскольку в это время к нему потянулись не только больные, но и некоторые ученые. К Деслону примкнули 40 врачей, в том числе 21 член Парижского факультета. Вдохновившись, Деслон заявил в печати: «Подобно тому, как существует одна только природа, одна жизнь, одно здоровье, так существует одно лечебное средство — животный магнетизм».
Профессор Деслон склоняет Месмера снова обратиться если не к общественности, то хотя бы к известным врачам. Месмер так и поступил. Но когда он попросил врачей заверить подписями то, что они видели, те наотрез отказались, ссылаясь на то, что болезни, представляемые Месмером как неизлечимые, на самом деле излечимы.
Врачи исходили из такой плоской логики: если паралич уступил лечению, значит, это не настоящий (органический) паралич, а только нервное недомогание, которое часто проходит само собою. Если слепая девушка прозрела, то кто поручится, что она прежде не симулировала болезнь? Месмер демонстрировал врачам, как он вызывает и прекращает головную боль, обморок, судороги, пот и т. д. Но все квалифицировалось как фокусы. Там, где эти аргументы не могли быть применимы, сваливали на воображение. Месмер признавал значимость последнего феномена, но никогда вполне не соглашался с ссылками на психологические факторы, то есть он не чувствовал себя вправе обращаться к непонятной области — психологии. Месмер считал, что серьезным ученым не к лицу заниматься легковесной, неосновательной и к тому же непонятной психологией. Он предпочитал оставаться в реальной области, которой всегда была физиология.
Врачи факультета отвергают притязания Месмера, хотя возможности медицины того времени, как об этом уже говорилось, крайне ограничены. Последнее подтверждается документами, составленными врачами французских монархов.
Людовик XIII, лечивший других от золотухи наложением рук по примеру предков, сам подвергся пагубному лечению. Историк медицины Амело д'Оссе (Amelot de la Haussaye) рассказывает, что Бувар (Bouvard), главный врач Людовика XIII, прописал своему королю в течение одного года 215 лекарств, 212 промываний и 47 раз пускал ему кровь. Такова была медицинская рутина.
Власть менялась, Людовики менялись, методы же лечения оставались неизменными. Знаменитые профессора медицинского факультета лечили Людовика XIV так, что только завидное здоровье удерживало его на этом свете. Можно себе представить, как лечился простой народ! Как лечили врачи Людовика XIV, известно из летописи его болезней. Записи вели в течение более чем 64 лет (с 1647 до 1711 г.) трое выдающихся врачей: Антуан Валло, Антуан де Акен и Ги-Крессан Фагон. Это уникальный случай столь продолжительных наблюдений, другого такого письменного свидетельства история медицины не знает. «Ничего не может быть печальнее и забавнее этого подлинного памятника медицине, — говорит историк медицины, оценивая лечебную практику врачей Валло, Антуана де Акена (1620–1696) и Фагона. — В нем узость и шарлатанство врачей оттеняются еще более потешной формой изложения. Читая его, нельзя не посмеяться над медицинским факультетом, который представляли лечащие врачи, и не посочувствовать бедной особе короля, на мучения которого расходовались поистине королевские суммы денег. Несомненно, нужно было иметь железное здоровье, чтобы выдержать это лечение коновалов».
Благодаря Валло, лечащему врачу монарха (он им станет в 1652 году), который ежедневно вел дневник-бюллетень здоровья короля, мы имеем возможность узнать, как его лечили. Людовик XIV не сердится на своих врачей, которые не умеют правильно лечить его энтерит, неспособных даже избавить его от солитера, от которого он давно страдает. Он стоически выдерживает их бессмысленные «пытки». А эти процедуры с клизмами и слабительными удивительно часто повторяются: сначала каждый месяц, а затем каждые три недели — Фагон[39] на этом настаивает, — и это считается нормальным режимом. А в особых случаях они повторяются еще чаще: в мае 1692 года Его Величество подвергали промыванию, по словам фаворитки мадам де Ментенон, в течение шести дней подряд.
Принцесса Елизавета Шарлотта Баварская, вторая жена Филиппа I (мадам Пфальцская), вспоминала: «Как-то в апреле 1701 года, когда Людовику XIV исполнилось 62 года, ему с целью профилактики пускают кровь, беря не одну, а пять мер крови. Короля сильно изменило то, что он потерял все свои зубы. Вырывая его верхние коренные зубы, дантисты вырвали добрую часть его нёба».
Д-р Валло сообщает: «Всю пятницу, 30 августа 1715 года, король пребывал в состоянии прострации. У него нарушился контакт с реальностью. 31-го состояние его еще больше ухудшилось, проблески сознания были уже очень короткими. Смерть наступила 1 сентября 1715 года, в воскресенье, утром, ровно за четыре дня до исполнения королю 77 лет» (Vallot, 1862). Доктор Генрих Ледран (1656–1720), находившийся у смертного одра Людовика XIV, в своих мемуарах сообщает, что король умер от старческой гангрены.
Тайная супруга Людовика XIV, мадам де Ментенон, говорила, что крепость короля всегда поражала. В свои 77 лет он еще спал при настежь раскрытых окнах, не боялся ни жары, ни холода, отлично себя чувствовал в любую погоду, ел в большом количестве свое любимое блюдо — горох с салом. Самый великий из французских королей обладал и самым крепким здоровьем вплоть до своей смерти. Но даже организм Людовика XIV не выдержал, сдался врагу, оказавшемуся страшнее болезни, — медицине. Духовник Людовика XIV, отец Лашез (в честь него названо самое большое парижское кладбище Пер-Лашез), негодовал, называя врачей медицинского факультета «недоумками».
Людовик XIV скончался в Версале. С балкона, выходящего из покоев короля, в 8.15 утра было объявлено о его кончине; и на этот же балкон 74 года спустя выйдет король Людовик XVI, чтобы успокоить народ, требующий его возвращения в Париж. Через три месяца и восемь дней за своим королем последовал писатель аббат Фенелон[40]. Он умер, вероятно, от огорчения, что ушел из жизни объект его постоянной критики. Архиепископ Камбрийский Фенелон вошел в историю как автор «Приключения Телемака», но главным образом он прославился как единственный, кто осмеливался при жизни бичевать монарха и его политику, приправляя ядом свое перо. «Храбрость, — говаривал Фенелон, — есть сила слабых».
Ультиматум Месмера
Человек без самолюбия ничтожен.
В отличие от врачей медицинского факультета, бестолково лечивших Людовиков, число счастливых исцелений у Месмера увеличивалось с каждым днем, и благодарные больные следовали за ним повсюду. Теперь это были не просто его защитники — это подданные его империи, империи Месмера. Среди них были адвокат, писатель и будущий политический деятель Никола Бергасс, вылеченный Месмером от ипохондрии, и сын банкира Гийома Корнманна из Страсбурга. Бергасс и Корнманн вскоре станут горячими адептами и пропагандистами учения Месмера.
В числе высокопоставленных персон, исцеленных Месмером, была одна из придворных дам супруги Людовика XVI Марии Антуанетты (Marie Antuanette), обер-гофмейстерина королевского двора, принцесса Ламбаль. Месмер быстро излечил ее от паралича, в то время как ее врач Зейферт ничем помочь ей не мог. По мнению историка Мерсье, автора «Парижских картин», Ламбаль находилась в лесбийских отношениях с королевой. Возможно, именно это помогло Ламбаль убедить королеву вмешаться. А может быть, решающим было то, что королева хорошо знала Месмера по Вене и сочувствовала ему. Высшее дворянство: принц Конде, герцог Бурбон и герцогиня Бурбонская, барон Монтескье и молодой маркиз де Лафайет — также ходатайствует за Месмера.
С особым энтузиазмом защищает своего учителя горячий приверженец учения Месмера маркиз де Лафайет, офицер королевских мушкетеров, политический деятель. Месмер и Лафайет стали друзьями на долгие годы после того, как маркиз женился на одной из красивейших девушек Франции, Адриенне де Ноэль, дочери Франсуа Ноэля, графа д'Айен. Эту дружбу цементирует Адриенна, к которой Месмер был неравнодушен.
39
Ги-Крессан Фагон (1638–1718) — член медицинского факультета, главный лейб-медик (с 1693 по 1715 год) и друг Людовика XIV.
40
Фенелон, Франсуа де Солиньяк де Ла Мот (1651–1715) — писатель, политический и религиозный деятель, воспитатель наследника престола, внука Людовика XIV, герцога Бургундского (Беррийского), будущего Людовика XVI.